«С грустью наблюдал я готовность русских людей отречься от своего правительства, от своей национальной гордости в угоду завоевателям - тысячелетним врагам своего народа.
С отвращением, с гадливостью смотрел я на заискивание моих сограждан перед немцами, на их стремление брататься со своими завоевателями. Особенную гадливость во мне возбуждают женщины: уже 4 ноября наиболее красивые и выхоленные женщины гуляли с немецкими офицерами, подчеркивая свою интимную близость с ними.
Женщины - жены советских бойцов - зазывают к себе на квартиры немцев и предоставляют себя в их распоряжение. Сразу стало в моде восхищаться всем немецким: немецкими самокатками (авто), немецкими танками, лошадьми битюгами (кажется, наших же заводов) и самими немцами, белыми, румяными, жирными, презрительно самоуверенными. Мало того, наши мерзавцы восхищаются умением немцев вести войну, и их техникой, и их победами. И я принужден глотать эти пилюли.
Животный страх перед немцами затемняет рассудок сограждан. Меня никто не хочет слушать, не дают мне раскрыть рта, и мои высказывания о предстоящих русских победах называют прямо в глаза мне глупостями, еле-еле удерживаясь, чтобы не назвать меня самого дураком; это слово прямо висит в воздухе и звенит в моих ушах в бессонные ночи. »
«Этот разговор дает мне повод написать о наших женщинах. Много русских женщин с самых первых дней прихода немцев завязало с ними гнусную связь. Это были самые красивые, выхоленные из симферопольских женщин. Мы видели их в первые же дни гуляющими с немецкими офицерами. Затем бабы попроще связались с немецкими солдатами, а после с румынами. Женщины наши настолько доступны, что денщики искали их (да и теперь иногда ищут) открыто и, не стесняясь, спрашивали прохожих: «Где есть женщины? Пусть идут к нашим офицерам, для них будет угощение и музыка».
Как вскоре выяснилось, немецкое командование разрешало немецким воинам иметь связь с русским женщинами, но запрещало иметь связь с караимками, армянками и татарками: имелось в виду появление арийского потомства, а какой же ариец произойдет от армянки или от татарки? Румыны подошли к делу попроще, они не брезгуют ни армянками, ни татарками. Румыны стараются поближе сойтись с населением: например, они охотно идут крестить русских детей, покупают для крещения крестики, часто играют с детьми. Но все-таки наши женщины предпочитали и предпочитают отдаваться немцам: немцы как полновластные хозяева страны снабжают своих любовниц и одевают их лучше, чем румыны, «немецкие проститутки», как их называет народ, ходят великолепно разряженными. Почему, в самом деле, наши женщины так доступно и откровенно отдаются немцам?
Что здесь любовь не имеет места - это очевидно: слишком уж скоропалительно и массово завязываются связи, причем в подавляющем большинстве случаев вступающие в связь не понимают один другого. Действует ли здесь гипноз победителей, имеют ли немцы личное обаяние? Может быть, на наших женщин производит впечатление выправка немцев, их белая кожа и чистота тела, за которой они так тщательно следят?
Может быть, неотразимое влияние производит военный мундир, может быть, немцы умеют как-нибудь особенно обращаться с женщинами? А может, здесь имеет место влияние «моды», новости, любопытства, желание изведать новые неизвестные и неожиданные ощущения? Или здесь имеет место, как утверждает Иван Иванович, простой практический расчет - с помощью любовника покрасивее одеться, получше обставиться, щегольнуть перед подругами, послаще покушать?
Несомненно, случается и насильное принуждение, но думаю, что это последнее бывает очень редко: «Сука не схочет, кобель не вскочит» - как выразилась одна соседка. Как бы там ни было, но последствия этих связей не замедлили проявиться летом этого года. Забеременевшие женщины толпами повалили к докторам за абортами. Это ясно означает, что наши женщины не имеют ни особой любви, ни привязанности к своим любовникам и не желают нести обязанности по отношению к своему потомству.
Но не тут-то было! Немецкое командование все предвидело и приняло свои меры: всем докторам было объявлено строжайшее запрещение делать аборты женщинам, забеременевшим от немцев, под угрозой тяжелого наказания как абортирующему, так и абортируемой. Вот так фунт! Что тут делать? Неужели придется возиться с такой обузой, как ребенок? А вдруг еще наши вернутся, как все громче и увереннее утверждают эти несносные русские мужчины, которым только и дела что заниматься вопросами о какой-то там родине? И вот полузнакомые мне женщины стали обращаться ко мне с просьбами дать от «малярии» десять порошков хинина.
Интересно только знать - кто окажется прав: немцы, ожидающие от русских женщин немецкого потомства, или я, ожидающий от немецких солдат русского потомства?
"Е
вропейские ценности" расхожее ныне выражение. О некоторых из них мы узнали в середине 20-го века. В годы Великой Отечественной войны таковые несли нам не только немецкие "волонтёры". Отдельного разговора стоят итальянские, венгерские, хорватские, финские... Советскому Союзу они стоили миллионы жизней, большую часть которых составляют вовсе не боевые потери.
Слово "Европа" имеет магическое воздействие, даже хороший ремонт или отделку у нас называют с приставкой "евро
" почему то. Всегда ли это признак некоего качества?
Европейский гуманизм образца середины прошлого столетия нашёл своё отображение в этой небольшой фотоподборке.
Смотреть её рекомендуется человеку совершеннолетнему и подготовленному. На то он и "евро
гуманизм".
Начать же хочется со стихотворения Роберта Рождественского.
Послевоенная песня
Задохнулись канонады,
В мире тишина,
На большой земле однажды
Кончилась война.
Верить и любить.
Только не забыть бы это,
Не забыть бы это,
Лишь бы не забыть!
Как всходило солнце в гари
И кружилась мгла,
А в реке меж берегами
Кровь-вода текла.
Были черными берёзы,
Долгими года.
Были выплаканы слёзы,
Выплаканы слёзы,
Жаль, не навсегда.
Задохнулись канонады,
В мире тишина,
На большой земле однажды
Кончилась война.
Будем жить, встречать рассветы,
Верить и любить.
Только не забыть бы это,
Не забыть бы это,
Лишь бы не забыть!
Погибшие от голода и холода пленные красноармейцы. Лагерь для военнопленных находился в селе Большая Россошка под Сталинградом.
Расстрелянные немцами советские люди. Тюремный двор в Ростове-на-Дону после ухода немцев.
Жители Ростова-на-Дону во дворе городской тюрьмы опознают родственников, убитых немецкими оккупантами.
Из докладной записки УНКВД по Ростовской области № 7/17 от 16.03.1943: «Дикий произвол и зверства оккупантов первых дней сменились организованным физическим уничтожением всего еврейского населения, коммунистов, советского актива и советских патриотов... В одной только городской тюрьме 14 февраля 1943 года - в день освобождения Ростова - частями Красной Армии было обнаружено 1154 трупа граждан города, расстрелянных и замученных гитлеровцами. Из общего количества трупов 370 были обнаружены в яме, 303 - в разных местах двора и 346 - среди развалин взорванного здания. Среди жертв - 55 несовершеннолетних, 122 женщины».
Всего за время оккупации гитлеровцы уничтожили в Ростове-на-Дону 40 тысяч жителей, еще 53 тысячи угнали на принудительные работы в Германию.
Немцы использовали памятник Ленину в оккупированном Воронеже как виселицу.
Казнь Зои Космодемьянской. На груди девушки - плакат с надписью «Поджигатель» (Зоя была схвачена немцами при попытке поджога дома, где квартировали немецкие солдаты). Снимок сделал немецкий солдат, который впоследствии погиб.
Тело Зои провисело на виселице около месяца, неоднократно подвергаясь надругательствам со стороны проходивших через деревню немецких солдат. Под Новый 1942 год пьяные немцы сорвали с повешенной одежду и в очередной раз надругались над телом, исколов его ножами и отрезав грудь. На следующий день немцы отдали распоряжение убрать виселицу и тело было похоронено местными жителями за околицей деревни.
Убитые красноармейцы в придорожном кювете.
Погибшие советские солдаты, а также мирные жители - женщины и дети. Тела свалены в придорожный кювет, словно бытовой мусор; мимо по дороге спокойно движутся плотные колонны немецких войск.
Советские подпольщики перед казнью в Минске. В центре - 16-летняя Мария Брускина с фанерным щитом на груди и надписью на немецком и русском языках: «Мы партизаны, стрелявшие по германским войскам». Слева - Кирилл Иванович Трус, рабочий Минского завода им. Мясникова, справа - 16-летний Володя Щербацевич.
Это первая публичная казнь на оккупированных территориях, в тот день в Минске на арке дрожжевого завода повесили 12 советских подпольщиков, помогавших раненым красноармейцам бежать из плена. На фото - момент подготовки к повешению 17-летней Марии Брускиной. Мария до последней минуты жизни пыталась отвернуться от немецкого фотографа.
Казнь совершили добровольцы 2-го батальона полицейской вспомогательной службы из Литвы, которыми командовал майор Импулявичюс.
Подготовка к повешению Владимира Щербацевича.
Подготовка к повешению Кирилла Труса.
Сотрудница 3-й Советской больницы Ольга Федоровна Щербацевич, ухаживавшая за пленными ранеными солдатами и офицерами Красной армии. Повешена немцами в Александровском сквере Минска 26 октября 1941 года. Надпись на щите, на русском и немецком языках - «Мы партизаны, стрелявшие по германским солдатам».
Из воспоминаний свидетеля казни - Вячеслава Ковалевича, в 1941 году ему было 14 лет: "Я шел на Суражский рынок. У кино «Центральный» увидел, что по улице Советской движется колонна немцев, а в центре три человека гражданских, со связанными сзади руками. Среди них тетя Оля, мать Володи Щербацевича. Их привели в сквер напротив Дома офицеров. Там было летнее кафе. Перед войной его стали ремонтировать. Сделали ограду, поставили столбы, а на них поприбивали доски. Тетю Олю с двумя мужчинами подвели к этой ограде и на ней начали вешать. Сначала повесили мужчин. Когда вешали тетю Олю, веревка порвалась. Подбежали два фашиста - подхватили, а третий закрепил веревку. Она так и осталась висеть".
Это фото сделано между 1941 и 1943 годами парижским Мемориалом Холокоста. Здесь изображен немецкий солдат, целящийся в украинского еврея во время массового расстрела в Виннице (город расположен на берегах Южного Буга, в 199 километрах к юго-западу от Киева). На обороте фотокарточки было написано: «Последний еврей Винницы».
Каратели расстреливают еврейских женщин и детей у села Мизоч Ровенской области. Еще подающих признаки жизни хладнокровно добивают. Перед казнью жертвам было приказано снять всю одежду.
В октябре 1942 года жители Мизоча выступили против украинских вспомогательных подразделений и немецких полицаев, которые намеревались ликвидировать население гетто.
Оркестр заключенных Яновского концлагеря исполняет «Танго смерти». Накануне освобождения Львова частями Красной Армии немцы выстроили круг из 40 человек из оркестра. Охрана лагеря окружила музыкантов плотным кольцом и приказала играть. Сначала был казнен дирижер оркестра Мунд, дальше по приказу коменданта каждый оркестрант выходил в центр круга, клал свой инструмент на землю и раздевался догола, после чего его убивали выстрелом в голову.
Угол Невского и Лиговского проспектов Ленинграда. Жертвы первых обстрелов города немецкой артиллерией.
Жертвы первых немецких артобстрелов Ленинграда на Глазовой улице.
Жертвы немецкого артиллерийского обстрела в Ленинграде.
Немецкий охранник даёт своим собакам позабавиться с «живой игрушкой».
Нацисты расстреливают мирных жителей в Каунасе.
Казнь советских партизан после испытания виселицы на прочность. 1941 г.
Повешенные советские партизаны. 1941 г.
Красноармейцы у тел замученных немцами мирных жителей - женщин, детей, стариков. Гатчина (в 1929-1944 гг - Красногвардейск).
Партизанский связной, замученный фашистами.
Расстрел еврейской семьи в Ивангороде на Украине.
Багеровский противотанковый ров близ Керчи. Григорий Берман над телами жены и детей.
Фрагмент из «Акта Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немцев в городе Керчи», представленного на Нюрнбергском процессе под названием «Документ СССР-63»: «...Местом массовой казни гитлеровцы избрали противотанковый ров вблизи деревни Багерово, куда в течение трех дней автомашинами свозились целые семьи обреченных на смерть людей. По приходу Красной Армии в Керчь, в январе 1942 года, при обследовании Багеровского рва было обнаружено, что он на протяжении километра в длину, шириной в 4 метра, глубиной в 2 метра, был переполнен трупами женщин, детей, стариков и подростков. Возле рва были замерзшие лужи крови. Там же валялись детские шапочки, игрушки, ленточки, оторванные пуговицы, перчатки, бутылочки с сосками, ботиночки, галоши вместе с обрубками рук и ног и других частей тела. Все это было забрызгано кровью и мозгами. Фашистские негодяи расстреливали беззащитное население разрывными пулями...».
В общей сложности в Багеровском рву было найдено около 7 тысяч трупов.
Багеровский противотанковый ров близ Керчи. Местные жители оплакивают убитых немцами людей.
Тела советских граждан, убитых у деревни Багерово в районе города Керчь.
Расстрел советских партизан.
Повешенные в Харькове на балконе административного здания советские партизаны. Трофейная фотография, захвачена в марте 1943 года на Миус-фронте у деревни Дьяковка. Надпись по-немецки на обороте: «Харьков. Повешение партизан. Устрашающий пример для населения. Это помогло!!!».
Советские граждане, повешенные немцами в городе Харьков. Надпись на табличках - «Наказание за взрывы мин».
Неизвестный советский партизан повешенный на столбе линии электропередач в городе Можайск. Надпись на воротах позади повешенного - «Можайский кинотеатр». Фотография найдена в личных вещах Ганса Эльманна, погибшего в боях у деревни Дмитриевка на реке Миус 22 марта 1943 года.
Советский ребенок рядом с убитой матерью. Концлагерь для гражданского населения «Озаричи». Белоруссия, местечко Озаричи Домановичского района Полесской области.
Трупы замученных гитлеровцами пленных красноармейцев в деревне Гороховец Киришского района.
Публичная казнь «подозреваемого партизана» служащими немецкой полевой жандармерии. Фото «на память» было найдено в личных вещах убитого немецкого солдата. На доске, прибитой к виселице, написано на немецком и русском языках: «Такая судьба постигнет каждого партизана и комиссара и тех, кто выступает против германской армии».
Группа арестованных советских граждан по подозрению в партизанских действиях перед расстрелом. На заднем плане, в центре, охранник полевой жандармерии с оружием наготове, справа вверху - офицеры вермахта и прибывшая расстрельная команда солдат.
Советские женщины оплакивают жертв гитлеровцев.
Убитые немцами мирные жители Житомира.
Евреи-жители города Шяуляй перед отправкой на расстрел близ станции Кужяй.
Семья советского колхозника, убитая в день отступления немецких войск.
Похороны молодогвардейца Сергея Тюленина. На заднем плане стоят оставшиеся в живых молодогвардейцы Георгий Арутюнянц (самый высокий) и Валерия Борц (девушка в берете). Во втором ряду отец Сергея Тюленина (?).
Похороны молодогвардейца Ивана Земнухова.
Немецкие солдаты готовятся к расстрелу советских военнопленных на высоте 122 в предгорье хребта Муста-Тунтури. Кольский полуостров. Справа стоит рядовой Сергей Макарович Корольков.
Тела советских граждан, повешенных немцами во время оккупации Волоколамска.
Советские женщины толкают телегу с телами расстрелянных немцами мужчин.
Советский ребенок, плачущий над телом своей погибшей матери.
Повешенные советские граждане, подозреваемые немцами в связи с партизанами.
Еврейские, польские и украинские женщины и дети, запертые в теплице в ожидании своей участи. Они были расстреляны немцами на следующий день. Всего в конце августа 1941 у Дома Красной Армии Новоград-Волынска было расстреляно 700 мирных жителей, включая женщин и детей.
Казнь подпольщика Владимира Виноградова, убившего в Витебске немецкого солдата. Надпись на табличке на немецком и русском языках: «Владимир Виноградов убил 23.09.41 в Витебске немецкого солдата».
Из книги "Витебское подполье". В сентябре 1941 года группа комсомольцев во главе с В.И. Виноградовым предприняла попытку взорвать железнодорожный мост через Западную Двину. Но мост усиленно охранялся, и патриотов постигла неудача. За Володей началась слежка. 23 сентября на квартиру Виноградовых явился немецкий жандарм, чтобы арестовать комсомольца. Встретились они в коридоре. Володя выхватил у гитлеровца штык и тут же заколол фашиста, а сам бросился бежать, но при попытке переправиться через Западную Двину был схвачен и через несколько дней казнен.
Занесенное снегом тело Валентины Ивановны Поляковой, учительницы Крюковской средней школы, расстрелянной немцами 1 декабря 1941 г. в школьном саду. Ей было 27 лет, она преподавала русский язык. После освобождения Крюкова В.И. Полякову похоронили у школьных ворот, позднее ее перезахоронили на Андреевском кладбище. Местные жители помнят ее до сих пор и ухаживают за ее могилой.
Повешенные за украденную каску с надгробья немецкого солдата советские мирные жители.
Немецкие солдаты фотографируются на фоне двоих повешенных советских партизан.
Немцы казнят на виселице советских граждан, которых подозревают как партизан.
Тела расстрелянных в православной церкви советских граждан.
Полицаи казнят на виселице двух советских граждан, подозреваемых в связях с партизанами, на улице города Богодухов Харьковской области.
Тела трех советских граждан (двух мужчин и женщины), повешенных немцами на улице деревни Комаровка Могилевской области.
Дома терпимости для армейцев появились сразу после того, как началась Вторая мировая война. Министр внутренних дел Германии Вильгельм Фрик стремился оградить солдат от венерических заболеваний, удержать их от изнасилований и содомии, поэтому приказал создать на оккупированных территориях бордели для вермахта.
На протяжении войны были открыты более 500 подобных заведений, которые поделили между собой Западный и Восточный фронты.
Категории
Изначально дамы из публичных домов делились по категориям. Одни предназначались для ублажения солдат, другие – сержантского состава, некоторые – офицеров. Позже категории упразднили.
Например, встречать летчиков фрау полагалось в опрятной одежде, с аккуратным макияжем, за чем тщательно следили. Постельное и нательное бельё должно было быть идеально чистым, меняться для каждого посетителя дома терпимости.
Из-за большей численности сухопутных войск и ограничений по времени девушка встречала солдат, лёжа в постели уже в нижнем белье. В таких борделях постельное менялось после каждого десятого посетителя.
За соблюдением санитарных норм следил управляющий борделем (по образованию - медик). Он отвечал и за физическое здоровье девушек. Их каждый день осматривал врач. Если было нужно, он отправлял фрау на профилактические и лечебные процедуры. Бордели делали небольшими - до 20 работниц в каждом. Немецкие солдаты могли посещать дома терпимости до 5-6 раз в месяц. Случалось и такое, что командиры лично выдавали счастливые талончики, чтобы поощрить бойца. Не запрещалось лишать солдат посещений борделей за повинности. Это помогало поддерживать военную дисциплину в роте.
Представителей союзных войск (итальянцев, венгров, румын, словаков) к заветным фрау не пускали. Венгры сами смогли организовать нечто похожее на немецкие дома терпимости. Для итальянских солдат и офицеров был создан бордель «Итальянское казино», расположившийся в Сталино (нынешний Донецк). Там работали 18 девушек. Их рабочий день начинался в 6 утра. Желающих ублажиться было настолько много, что приходилось идти на дополнительные уступки. Один из документов 1942 года утверждает: «Так как имевшихся во Пскове публичных домов для немцев не хватало, то они создали так называемый институт санитарно-поднадзорных женщин или, проще говоря, возродили свободных пpоcтитуток. Периодически они также должны были являться на медицинский осмотр и получать соответствующие отметки в особых билетах (медицинских удостоверениях)».
Жизнь девиц домов терпимости вряд ли была обременительной. Они получали жалованье, страховку, льготы. Если бы Третий рейх продолжил существование ещё 30 лет, фрау стали бы пенсионерками, претендующими на повышенные суммы за участие в боевых действиях.
Мобильные бopдели
Борделей и пpоcтитуток всё-таки не хватало, поэтому войска стали возить за собой дома терпимости на колёсах. В них обитали чистокровные арийки. Они проходили строгий отбор, нередко фанатично относились к национал-социалистической идеологии, должны были работать из патриотических побуждений. Факт существования передвижных домов подтверждают записи в дневнике генерала Гальдера. «Текущие вопросы: лагеря для военнопленных переполнены; танкисты требуют новые моторы; войска двигаются быстро, публичные дома не успевают за частями», - писал он.
Пребывание в любых борделях было регламентировано. Перед самим приёмом у девицы солдат проходил инструктаж у своего начальства. Одно из предписаний строго обязывало бойцов пользоваться презервативами (их выдавали бесплатно). Об этом ему напоминали и специальные вывески, которые солдат мог увидеть на стенах дома терпимости. Плату за услуги (три рейхсмарки) нужно было вручить девушке, зафиксировать это в талоне. Также в него вносились данные о фрау: имя, фамилия, учётный номер. Хранить документ нужно было в течение двух месяцев. Делалось это на случай обнаружения венерического заболевания. По сохранённому талону без труда можно было установить личность виновницы.
Некоторые русские женщины добровольно выходили замуж за офицеров, чиновников и солдат вермахта. В 1942 году появился циркуляр НКВД СССР, который признавал женщин, имевших связи с нацистами, проcтитутkами и предательницами. Начальникам управлений НКВД нужно было начинать свою работу на освобождённых территориях с арестов ставленников и пособников немцев, в том числе владельцев публичных домов.
Однако не все русские женщины добровольно встречались с немцами. Некоторые из них выполняли приказы советского командования, собирали разведывательные сведения. На глазах у своих делать это было стыдно. Таких фрау звали «фашистскими подстилками».
Полковник КГБ Зоя Воскресенская вспоминает историю 25-летней Оли из Орла. После начала войны девушка добровольно попросилась на фронт. В военкомате молодой человек предложил ей стать разведчицей, поскольку Оля хорошо знала немецкий. Два раза в месяц комсомолке нужно было закладывать в тайник донесение и вынимать оттуда новое задание. После оккупации города Оля быстро втянулась в офицерскую среду, проводила вечера в ресторанах, делая вид, что по-немецки знает лишь пару слов. В контрольные дни она ходила к тайнику, но заданий в них не появлялась, а донесения девушки никто не забирал. Сбежать из города не удавалось. Гитлеровцы господствовали в нём больше 20 месяцев. Вскоре Орёл освободили. Советскому командованию доложили якобы о предательстве «девки Ольги». Девушку арестовали, она предстала перед военным трибуналом. Полковник КГБ, выслушав историю комсомолки, посоветовала ей подробно описать ситуацию и попросить пересмотра дела в Верховном суде. Через несколько месяцев справедливость восторжествовала - Олю реабилитировали за «отсутствием состава преступления».
Люди с оружием в руках врывались в дома и силой вытаскивали женщин, вели их на городскую площадь и стригли наголо. Женщин держали за руки, чтобы не сопротивлялись. Призванный исполнить свой патриотический долг парикмахер орудовал ножницами или машинкой для стрижки. Наказание и унижение были тем сильнее, что совершались публично, на глазах у родственников, соседей и знакомых. Собравшиеся смеялись и аплодировали. После этого опозоренных женщин водили по улицам - всем напоказ. Иногда с женщин срывали одежду. Мальчишки улюлюкали.
С 1943 по 1946 год больше 20 тысяч женщин во Франции были обвинены в сотрудничестве с оккупантами и наголо острижены. Таково было наказание за то, что они помогали врагу, выказывали симпатии нацистской Германии или просто спали с немцами, что называлось "горизонтальным коллаборационизмом".
Публичное наказание женщин давало возможность каждому французу почувствовать, что оккупация закончилась, что он наконец-то свободен! Это было самым зримым избавлением от позорного прошлого, которое хотелось поскорее забыть.
Иногда, впрочем, в этой церемонии не было никакой политики. Женщин стригли наголо и в городках, где в годы войны не размещались немецкие гарнизоны, не было ни коллаборационистов, ни участников Сопротивления. Хозяева городка возвращали себе власть над женщинами, или, как говорят феминистки, удовлетворяли свой мужской шовинизм.
Известны случаи, когда наголо стригли и мужчин - за мародерство и доносительство. Но вот что интересно - никого из французов не остригли за интимные отношения с немкой.
"Мы спали с Германией"
В 1940 году Франция потерпела оглушительное поражение в войне с Германией и капитулировала.
Немецкие войска оккупировали северную часть страны, три пятых французской территории. Они заняли Париж, поэтому новое французское правительство переехало в курортный городок Виши, расположенный на территории, свободной от немцев.
Почему Гитлер сразу не оккупировал всю страну? Французское правительство могло эвакуироваться в колонии, в Северную Африку, и продолжить войну, опираясь на все еще мощный военный флот. Этого Гитлер хотел избежать.
Разгромленную страну возглавил престарелый маршал Анри Филипп Петен. В октябре 1940 года Петен обратился к французам по радио, призвав их к сотрудничеству с Германией. Маршал Петен поехал на поклон к Гитлеру. Маршал сделал все, что потребовал от него фюрер. По его приказу французское правительство всячески помогало германской военной машине, отправляло в Германию сырье и посылало молодых французов работать на немецких заводах.
Германия не спешила подписывать мирный договор, поэтому французам пришлось оплачивать все расходы оккупационной администрации. Они платили за содержание немецких гарнизонов на своей территории, за строительство военных аэродромов и баз подводных лодок, которые действовали в Атлантике. Французы платили примерно 20 миллионов рейхсмарок в день - на эту сумму содержались не только оккупационные войска, но и карательные органы - гестапо и полиция безопасности.
При всей нелюбви к немцам многие французы охотно пошли к ним на службу. Большинство французов были просто конформистами, которые охотно подчинялись любой власти. Но благодаря правительству Петена в Виши господствовали мерзкие настроения - антикоммунизм, антисемитизм, ненависть к республике и атеистам, что трансформировалось в симпатии к фашизму. 20 тысяч французов вступили добровольцами в дивизию СС "Шарлемань", некоторые из них за свои подвиги на восточном фронте удостоились железного креста. В Виши сформировали "Легион французских волонтеров против большевизма", который отправился в Советский Союз воевать вместе с вермахтом против Красной армии.
Соседи бдительно наблюдали друг за другом. Шум, музыка, смех во время оккупации почти всегда воспринимались как предательство. Один француз возмущенно рассказывал о своей соседке: немцы обливали ее голую шампанским, а потом, смеясь, слизывали капельки с ее тела. Пожалуй, эта порнографическая картинка относилась ко всей стране, которая отдалась врагу. Как выразился один писатель, "мы принадлежим к тем французам, которые спали с Германией, и воспоминания об этом акте приятны".
Считалось, что немецкие солдаты сознательно стремились переспать как можно с большим числом француженок потому, что такова была политика оккупационных властей. В реальности командование вермахта было обеспокоено распространением венерических заболеваний и пыталось ограничить интимную жизнь солдат проститутками, работавшими под контролем.
Только в районе Парижа немецких солдат обслуживал 31 публичный дом. Еще пять тысяч проституток трудились на постоянной основе, но индивидуально. И примерно 100 тысяч француженок время от времени торговали своим телом. После освобождения Франции в разных городах с проститутками обошлись по-разному. Одних простили - они же просто зарабатывали на жизнь, других обвинили в сотрудничестве с врагом. Даже во время оккупации они обязаны были проявить патриотизм и обслуживать только французов...
Если француженка спала с немцем, то после освобождения это однозначно трактовалось как предательство. Сами по себе интимные отношения не означали предательства и не таили никакой опасности для Франции и французов. Но была принята такая точка зрения: каждая женщина, которая легла с немцем, предала родину в душе. "Горизонтальный коллаборационизм" был самым невыносимым признаком поражения и оккупации. Это была метафора полного подчинения Франции, которая легла под Германию в прямом и в переносном смысле.
Носить береты запрещено
Когда маршал Петен приехал в Марсель, одна из местных газет поместила репортаж под заголовком: "Со всей широтой своей души Марсель отдается маршалу Петену, символизирующему обновление Франции". Но Гитлер не соблазнился сотрудничеством с маршалом и вообще демонстрировал французам свое пренебрежение. Петена он не считал серьезным партнером - маршал слишком стар.
Французы, - говорил Гитлер в узком кругу, - представляются мелкими обывателями, которые однажды в силу множества случайностей обрели некое подобие величия. И пусть никто не осуждает меня за то, что по отношению к Франции я придерживаюсь следующей точки зрения: что теперь мое, то мое! Я не отдам то, что взял по праву сильнейшего.
На ужине у фюрера рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер доказывал, что наилучший способ окончательно решить французскую проблему - это выявить среди населения Франции всех лиц германской крови, забрать у них детей и поместить их в немецкие интернаты, где их заставят забыть о том, что волею случая они считались французами, и внушат, что в них течет арийская кровь и они принадлежат великому германскому народу.
Гитлер сказал по этому поводу, что все попытки онемечивания его не особенно вдохновляют, если только они не подкреплены мировоззренчески...
Эльзас и Лотарингия, где было смешанное население, сразу подверглись тотальной германизации.
На плодородных землях от Бургундии до Средиземного моря Генрих Гиммлер предполагал разместить государство СС. Разумеется, в этом государстве не было места французам. Гитлеру идея нравилась:
Мы не должны забывать, - говорил фюрер в имперской канцелярии, - что с древним Бургундским королевством связана целая эпоха германской истории и что это исконно немецкая земля, которую французы отняли у нас в период нашего бессилия.
После того как 11 ноября 1942 года английские войска вместе с некоторыми французскими частями начали боевые действия против вермахта в Северной Африке, немецкая армия заняла всю Францию. Оккупация севера страны после поражения в войне воспринималась как неизбежность, а вот когда немцы через два с лишним года заняли прежде не оккупированную часть страны, французы восприняли это очень болезненно. Часть территории отхватила Италия. Бенито Муссолини вслед за Германией тоже объявил войну Франции и получил свою долю.
Появляются маки
Военная экономика рейха процветала за счет рабского труда миллионов узников концлагерей и насильственно доставленной с оккупированных территорий рабочей силы. Германия отпускала французских пленных в обмен на французских же рабочих в пропорции один к трем. Генеральный уполномоченный Третьего рейха по трудовым резервам Фриц Заукель, которому в 1942 году понадобились 350 рабочих, подписал соглашение с французским правительством. 4 сентября правительство в Виши учредило обязательную трудовую повинность. Все французы призывного возраста должны были отправиться на работу в Германию.
Но отправляться в рейх молодые французы не желали. Те, кто сумел ускользнуть от немцев и от собственной милиции, уходили из дома, прятались в лесу. Так, собственно, и началось движение Сопротивления. Большинство просто отсиживались в лесу, пока не пришли союзники. Смелые духом объединялись в боевые отряды и налаживали сотрудничество с англичанами. Британское управление специальных операций делало все, чтобы превратить разрозненные группы французских маки в настоящих партизан. Английские самолеты сбрасывали им оружие и взрывчатку.
Самые серьезные теракты против немцев проводили группы, подготовленные англичанами и сброшенные с парашютом над оккупированной Францией. Среди отправленных на помощь французам были 39 женщин. Из них 15 попали в руки немцев. Выжили только трое. Против партизан действовали немецкие эсэсовские части и французы, преданно служившие оккупационному режиму. Они успешно внедряли осведомителей в партизанские отряды.
Для подпольщиков, для тех, кто скрывался от отправки в Германию на работу, кто слушал лондонское радио или был известен антифашистскими взглядами, коллаборационисты представляли реальную опасность. Французы доносили на французов и тем самым помогали оккупационным войскам. Наказывая коллаборационистов, уничтожая самых опасных из них, партизаны пытались обезопасить себя.
В черном списке Сопротивления значились проститутки, которые обслуживали немецких солдат, женщины, которые встречались с немцами, и те, кто откровенно симпатизировал Германии.
Впервые женщины были острижены участниками Сопротивления в июне 1943 года. Об этом сообщила подпольная печать. Это было не только наказание, но и предупреждение остальным женщинам: иметь дело с немцами опасно, за коллаборационизм придется заплатить слезами - если не кровью. Остригли женщину, которая как-то раз пила кофе с немецкими солдатами, это тоже сочли свидетельством сотрудничества с врагом.
"Француженки, которые отдаются немцам, будут пострижены наголо, - предупреждали листовки, распространявшиеся Сопротивлением. - Мы напишем вам на спине - "продалась немцам". Мы должны провести вакцинацию - выработать иммунитет от дьявольского искушения коллаборационизмом, от вируса пятой колонны. Когда юные француженки продают свое тело гестаповцам или милиционерам, они предают кровь и душу своих французских соотечественников. Будущие жены и матери, они обязаны сохранять свою чистоту во имя любви к родине".
Теперь можно танцевать
Освобождение страны началось 6 июня 1944 года, когда американские и британские войска высадились в Нормандии. Боевые действия на территории Франции продолжались несколько месяцев. Немецкие войска в Париже капитулировали 25 августа 1944 года.
Французы были несчастны из-за того, что проиграли войну да еще сотрудничали с оккупантами. Они жаждали утешения. И генерал Шарль де Голль пришел к ним на помощь. Он создал миф, будто французский народ как целое участвовал в Сопротивлении.
Париж освобожден французскими руками, - торжественно говорил Шарль де Голль. - С помощью всей Франции, настоящей Франции, вечной Франции.
По случаю освобождения был устроен грандиозный праздник. Маршал Петен запрещал танцы. Французы четыре года не танцевали. А де Голль разрешил. Присоединение к странам-победительницам позволили французам вернуть уверенность в себе, восстановить самоуважение. Это было сладостное избавление от унижения и позора, возвращение к новой и чистой жизни. Французам нужно было решительно и зримо порвать с прошлым. Им хотелось выразить свои чувства каким-то необычным путем. Когда люди видели остриженных наголо женщин, они убеждались в том, что правосудие восторжествовало. Для многих это было не только местью и восстановлением справедливости, но и очищением всего общества.
Два закона, принятых Консультативной ассамблеей 24 августа и 26 сентября 1944 года, устанавливали ответственность тех, кто "оказывал помощь Германии и ее союзникам, угрожал национальному единству, правам и равенству всех французских граждан". Создали специальные суды, которые рассматривали дела обвиняемых в коллаборационизме. Иногда происходил самосуд - служивших в вишистской милиции и осведомителей гестапо вытаскивали из тюремных камер и казнили прилюдно. Кто-то использовал благоприятный момент для сведения давних счетов. Но добраться до уже арестованного агента гестапо было невозможно - он сидел за решеткой, срывали свой гнев на женщинах, которых обвиняли в том, что они немецкие шлюхи, стригли им головы и водили по улицам.
Британские и американские солдаты были удивлены и возмущены тем, что делали с женщинами, считали это садизмом и говорили толпе:
Отпустите их, ради бога! Вы сами все коллаборационисты.
Они не понимали сложного клубка чувств и переживаний только что освободившихся от оккупации французов. Для местной власти стрижка женщин была доказательством того, что они уже приступили к зачистке своей территории от врагов народа. Толпа неистовствовала: никакой жалости к тем, кто отдал свое тело и душу бошам! Но больше восьми суток заключения женщинам, обвиненным в интимных отношениях с врагом, суды не давали. Да еще обязывали в течение полугода дважды в неделю посещать венеролога - вместе с зарегистрированными проститутками.
Несколько лет власти именовали партизан "бандитами" и "террористами". Теперь подпольщики и те, кто преспокойно жил под немцами, встретились лицом к лицу. Можно представить себе, что партизаны думали о тех, кто к ним так и не присоединился, пока здесь были немцы, а теперь гордо заявлял о своем участии в Сопротивлении.
Чистка стала тем общим делом, которое объединяло всех. Стриженная наголо женщина ставилась символом освобождения и окончания оккупации. Публичная расправа над врагом поднимала партизан в глазах толпы, создавала им героический ореол. Но и объединяла всех - и тех, кто сражался с врагом, и тех, кто наблюдал за происходящим со стороны. Бывшие служащие вишистской милиции, исполнявшие задания гестапо, теперь примазывались к партизанам. Участие в наказании женщин казалось самым очевидным способом проявить свою лояльность новой власти. Это был самый простой и безопасный способ вписаться в круг победителей - наказать невооруженных и беззащитных женщин.
Настоящие партизаны меньше всего были готовы винить женщин:
Женщина подарила несколько часов счастья немецкому солдату. Нам неприятно, что это была наша соотечественница. Но в общем-то это никак не отразилось на ходе войны. Так что происходит? Получается, что остричь легкомысленную женщину наголо и выставить ее на поругание - значит зачислить себя в число бойцов Сопротивления? Люди уверены, что тем самым демонстрируют свои смелость и мужество. А толпа с удовольствием наблюдает за увлекательным зрелищем.
В некоторых случаях француженкам удалось оправдаться, представив справку о девственности. Это свидетельствовало о том, что они никак не могли иметь интимные отношения с врагом. В некоторых случаях обвиняемых отправляли к гинекологу на обследование. Невинность считалась доказательством невиновности. А вот наличие венерического заболевания - доказательством "горизонтального коллаборационизма".
Парики подскочили в цене. Парики, шляпы, шарфы, тюрбаны помогали скрыть позор, но не избавиться от перенесенного унижения. Некоторые женщины не вынесли позора и покончили с собой. Другие угодили в больницу с серьезным нервным расстройством. Все зависело от характера и психики. Находились и такие, кто сохранял полнейшее хладнокровие и подавал жалобы, доказывая, что их обвиняли напрасно.
Уставшие от одиночества женщины
Наступавшие немецкие войска взяли в 1940 году в плен миллион шестьсот тысяч французских солдат. Половина была жената, у каждого четвертого остались дома дети. Большая часть военнопленных провели в плену всю войну и вернулись домой только в апреле 45-го. Здесь их ждало новое разочарование. Трудно, а иногда и невозможно было наладить супружескую жизнь. Каждый десятый практически сразу развелся. Почти всегда причина была одна - супружеская измена. Устав от одиночества, жены изменяли мужьям. Скрыть это оказывалось невозможным. Соседи не упускали случая открыть глаза вернувшемуся домой мужу.
Пока мужья были на фронте, а потом в плену, женщины должны были позаботиться о детях и о доме и хранить верность своим мужчинам. С одной стороны, когда женщины сами зарабатывали и кормили детей, к ним относились с уважением. С другой - став самостоятельными, они нарушили патриархальные традиции и нормы более чем консервативного общества. Они стали самостоятельными, что вовсе не нравилось мужчинам. На них смотрели с опаской: они позволяют себе немыслимые вещи, в том числе сами выбирают партнеров! Их считали морально нестойкими, а то и сексуально развращенными женщинами, которых нетрудно соблазнить, потому что они никому из мужчин не отказывают.
Мужчины понимали, что поражение в войне и оккупация были результатом их неспособности исполнить свой долг, защитить страну и спасти женщин от вторжения врага. Освобождение стало возможностью восстановить свою мужественность. Это было возвращением традиционной мужской роли воина. Французы хотели сквитаться с нацизмом за все, что с ними делали эти годы. Личная вендетта и желание справедливости, стремление покарать врагов страны и разделаться с кем-то, кого ненавидишь, перемешались. Ненависть, которая копилась с момента капитуляции, выплеснулась на женщин.
Теперь французы упрекали своих жен, сестер, дочерей в том, что они позволяли себе развлекаться с немцами, пока их мужчин держали в лагерях для пленных или в трудовых лагерях. Остриженная наголо голова была зримым доказательством вины женщин перед французскими мужчинами. Как изображение лилии, которой в прежние времена клеймили плечи проституток.
Но остановить процесс эмансипации женщин было уже невозможно. В апреле 1944 года Консультативная ассамблея Франции, еще заседавшая в колониальном Алжире, даровала французским женщинам право голосовать. Весной 1945 года женщины впервые участвовали в выборах местных органов власти. Все это происходило в то время, когда француженок стригли наголо по всей стране.
Первый послевоенный министр юстиции доложил Консультативной ассамблее, что суды приговорили 3920 коллаборационистов к смерти, полторы тысячи - к каторжным работам, восемь с половиной тысяч - к тюремному заключению. Но генерал Шарль де Голль первым решил, что незачем ворошить прошлое и делить страну на предателей и героев. Единство нации значительно важнее. Суды над коллаборационистами завершили работу в июле 1949 года. Больше тысячи осужденных президент де Голль помиловал. Но и для остальных тюремное заключение оказалось недолгим. В 1953 году объявили амнистию. По закону бывшим коллаборационистам нельзя даже напоминать об их службе оккупантам. Чем дальше уходит Вторая мировая, тем более героическим представляется французам их военное прошлое.
Около 12% населения оккупированных территорий в той или иной мере сотрудничали с немецко-фашистскими захватчиками.
Педантичные немцы нашли работу для всех желающих. Мужчины могли служить в полицейских отрядах, а женщины шли посудомойками и уборщицами в солдатские и офицерские столовые. Впрочем, честным трудом зарабатывали далеко не все.
Горизонтальное предательство
К «половому» вопросу на оккупированных территориях немцы подошли со свойственной им пунктуальностью и расчетом. В крупных городах были созданы публичные дома, сами фашисты называли их «бордель-хаусами». В таких заведениях трудилось от 20 до 30 женщин, а за порядком следили солдаты тыловой службы и военная полиция. Никаких налогов или податей немецким «смотрящим» сотрудницы домов терпимости не платили, все заработанное девушки уносили домой.
В городах и деревнях при солдатских столовых организовывались комнаты для свиданий, в которых, как правило, «работали» женщины, трудившиеся тут же посудомойками и уборщицами.
Но, по наблюдениям тыловых служб вермахта, созданные публичные дома и комнаты для свиданий не справлялись с объемом работ. Напряжение в солдатской среде росло, вспыхивали ссоры, которые заканчивались смертью или ранением одного солдата и дисбатом для другого. Проблема была решена возрождением на оккупированных территориях свободной проституции.
Чтобы стать жрицей любви, женщина должна была зарегистрироваться в комендатуре, пройти медицинское освидетельствование и сообщить адрес квартиры, где она будет принимать немецких солдат. Медицинские обследования были регулярными, а заражение оккупантов венерической болезнью каралось смертной казнью. В свою очередь, немецкие солдаты имели четкое предписание: при сексуальных контактах в обязательном порядке использовать презервативы. Заражение вензаболеванием было весьма серьезным преступлением, за которое солдата или офицера разжаловали и отправляли в дисбат, что почти приравнивалось к смертному приговору.
Денег за интимные услуги славянские женщины на оккупированных территориях не брали, предпочитая натуральную оплату - консервы, буханку хлеба или шоколад. Дело было не в моральном аспекте и полном отсутствии меркантильности у сотрудниц домов терпимости, а в том, что деньги в период военных действий особой ценности не имели и кусок мыла обладал гораздо большей покупательской способностью, чем советский рубль или оккупационные рейхсмарки.
Наказали презреньем
Женщины, которые работали в немецких домах терпимости или сожительствовали с немецкими солдатами и офицерами, открыто порицались соотечественниками. После освобождения территорий сотрудницы военных борделей часто бывали биты, их стригли наголо и при любом удобном случае поливали презрением.
Кстати, местные жители освобожденных территорий очень часто писали доносы на таких женщин. Но позиция властей оказалась иной, ни одного дела за сожительство с врагом в СССР заведено не было.
«Немчиками» в Советском Союзе называли детей, которые рожали женщины от немецких захватчиков. Очень часто младенцы появлялись на свет в результате сексуального насилия, поэтому судьба их была незавидна. И дело вовсе не в строгости советских законов, а в нежелании женщин растить детей врагов и насильников. Но кто-то мирился с ситуацией и оставлял детей оккупантов в живых. Даже сейчас на территориях, захваченных немцами в период Второй мировой войны, можно встретить пожилых людей с типично немецкими чертами лица, которые родились во время войны в глухих деревнях Советского Союза.
Никаких репрессий в отношении «немчиков» или их матерей не было, что является исключением. Например, в Норвегии женщины, уличенные в сожительстве с фашистами, подвергались наказаниям и преследовались по закону. Но больше всего отличились французы. После падения фашистской империи за сожительство с немецкими солдатами и офицерами было репрессировано около 20 тысяч француженок.
Гонорар в 30 серебренников
С первого дня оккупации немцы вели активную пропаганду, выискивали людей, которые были недовольны советской властью, и склоняли их к сотрудничеству. На захваченных советских территориях издавались даже свои газеты. Естественно, журналистами в таких изданиях работали советские граждане, которые стали добровольно работать на немцев.
Вера Пирожкова и Олимпиада Полякова (Лидия Осипова ) стали сотрудничать с немцами чуть ли не с первого дня оккупации. Они были сотрудниками профашистской газеты «За Родину». Обе были недовольны советской властью, а их семьи в той или иной мере пострадали во время массовых репрессий.
Газета «За родину» — оккупационная немецкая двухцветная газета выходившая с осени 1942 года до лета 1944 года. Источник: ru.wikipedia.org
На врагов журналистки работали добровольно и всецело оправдывали любые действия своих хозяев. Даже бомбы, которые фашисты сбрасывали на советские города, они называли «освободительными».
Обе сотрудницы при приближении Красной армии эмигрировали в Германию. Никакого преследования со стороны военных или правоохранительных структур не было. Более того, Вера Пирожкова в 90-е годы вернулась в Россию.
Тонька-пулеметчица
Антонина Макарова является самой известной женщиной-предательницей Второй мировой войны. В возрасте 19 лет комсомолка Макарова оказалась в «Вяземском котле». Из окружения вместе с молодой санитаркой выходил солдат Николай Федчук . Но совместное скитание санитарки и бойца оказалось недолгим, Федчук бросил девушку, когда они добрались до его родной деревни, где у него была семья.
Дальше Антонине пришлось двигаться в одиночку. Поход комсомолки завершился на Брянщине, где ее задержал полицейский патруль печально известной «Локотской республики» (территориальное образование русских коллаборационистов). Пленница приглянулась полицаям, и они взяли ее к себе в отряд, где девушка фактически выполняла обязанности проститутки.
