Император Пётр III (1728-1762) правил Российской империей в 1761-1762 годах. Срок его правления составил всего лишь 186 дней. Он вступил на престол 25 декабря 1761 года, а уже 28 июня 1762 года был свергнут своей женой Екатериной.
Этот государь приходился сыном старшей дочери Петра I Анне Петровне (1708-1728), родившейся от любовной связи императора-реформатора с Мартой Скавронской (будущей императрицей Екатериной I). В 1725 году цесаревна Анна вышла замуж за герцога Карла Фридриха Гольштейна-Готторпского. Летом 1727 года супруги уехали в столицу Голштинии город Киле, а 10 февраля 1728 года Анна родила сына, которого назвали Карл Петер Ульрих. Так появился на свет будущий государь Пётр III.
Портрет императора Пётра III
Художник Л. К. Пфанцельт, 1762 год
Мать мальчика вскоре после родов умерла от родильной горячки. Перед кончиной она изъявила желание быть погребённой в Санкт-Петербурге. Последняя воля молодой женщины была исполнена, и её похоронили в Петропавловском соборе.
Отец уделял сыну минимум внимания. Он отдал его в руки невежественных и жестоких воспитателей. Те больше издевались над ребёнком, чем давали ему знания. Мальчика секли розгами за малейшую провинность, и тот превратился в нервного, боязливого, но в то же время простодушного и наивного молодого человека.
В 1739 году отец мальчика Карл Фридрих скончался. Юный принц получил титул герцога Голштинского. В 1741 году к власти в Российской империи пришла тётка Карла Петера Елизавета Петровна , приходившаяся Анне младшей сестрой. У взошедшей на престол императрицы не было детей, поэтому она тут же вызвала к себе племянника. Его окрестили по православному обряду, назвали Петром Фёдоровичем и объявили наследником российского престола.
Вначале у племянника с тёткой сложились хорошие отношения, но затем испортились. Юноша оказался равнодушным ко всему русскому, так как детские годы его жизни прошли в Голштинии. Поэтому он вёл себя так, как не нравилось императрице. Она видела в племяннике человека упрямого, неумного и мало способного управлять огромной страной. Императорский двор тоже относился к наследнику престола как к чужаку.
В 1745 году Петра Фёдоровича женили на цербтской принцессе Софии Фредерике Августе. Она приходилась жениху троюродной сестрой. В Россию невеста приехала вместе с матерью в 1744 году, приняла православие и получила имя Екатерина Алексеевна .
На время бракосочетания невесте было 16 лет, а жениху 17. К тому же молодой муж продолжал оставаться большим ребёнком. Он играл в солдатиков и в другие детские игры, не уделяя жене никакого внимания. Лишь в 1754 году у великокняжеской пары родился сын Павел . Младенца тут же забрали у родителей, и его воспитанием занималась сама императрица. В 1757 году Екатерина родила девочку Анну. Но та умерла от оспы в 1759 году.
Портрет Петра III Фёдоровича и его жены Екатерины Алексеевны
Правление Петра III (1761-1762)
Императрица Елизавета Петровна умерла 25 декабря 1761 года, и на российский престол вступил император Пётр III. Следует отметить, что за короткий срок своего правления новый государь успел провести в жизнь много важных решений.
Он упразднил Тайную канцелярию. Стал инициатором выпуска бумажных денег (ассигнаций). Они появились в обороте в 1769 году. Издал указ о свободе внешней торговли. Положил конец преследованию старообрядцев. Многие законодательные акты, которые были приняты во время правления Петра III Фёдоровича, стали тем фундаментом, на котором впоследствии царствовала Екатерина II.
Был принят очень важный документ - "Манифест о вольности дворян". При Петре I дворяне служили государству всю жизнь. При Анне Иоанновне срок был сокращён до 25 лет. Теперь же дворянство получило право вообще не служить на государственной службе. Однако в дальнейшем к тем людям, которые игнорировали службу, относились довольно насмешливо. Их называли недорослями независимо от возраста и титула. Поэтому, как правило, служили все.
Государь прекратил военные действия с Пруссией, которые велись чрезвычайно успешно для России при Елизавете Петровне. С Фридрихом II был заключён мир. По нему все завоёванные земли в Восточной Пруссии, за которые русские солдаты пролили свою кровь, были возвращены противнику. Таким образом, Российская империя вышла из Семилетней войны практически ни с чем.
И хотя внутри страны реформы были явно прогрессивные, император настроил против себя гвардию и дворянство. Он демонстративно пренебрегал обычаями и традициями России, ввёл в армии прусскую форму, а также решил в союзе с Пруссией начать войну против Дании. При этом в датский поход решено было направить гвардию.
Недовольство действиями императора росло, а авторитет его жены Екатерины Алексеевны укреплялся. Она завела много полезных связей при дворе, окружила себя фаворитами из гвардейцев и стала всерьёз задумываться о российской короне. Одним словом, возник заговор, во главе которого стояла супруга самодержца всероссийского.
Государю не раз говорили доброжелатели, что готовится его свержение. Но тот отмахивался от подобных сообщений, и летом 28 июня 1762 года переворот свершился. В тот день Екатерина рано утром уехала из Петергофа, где находился император со своим двором.
В то же самое время преданные ей гвардейцы Орловы подняли мятеж. Войска вышли из казарм на улицы столицы и приветствовали прибывшую из Петергофа Екатерину. Затем присягнули ей на верность и вместе с новоиспечённой государыней двинулись в Петергоф.
Узнав об этом, император Пётр III попытался укрыться в Кронштадте. Но тот уже присягнул Екатерине. Тогда государь отправился в Ораниенбаум, где вскоре появились восставшие гвардейцы. Они арестовали самодержца, и тот безропотно подписал отречение от престола. После этого свергнутого государя под усиленной охраной отправили в имение Ропша. На территории имения 6 июля 1762 года он и умер. Смерть носила загадочный характер. Предполагается, что Петра III задушили гвардейцы.
Тело похоронили без почестей в Александро-Невской лавре. В 1796 году, когда скончалась Екатерина II, прах императора перенесли в Петропавловский собор .
Алексей Стариков
Пётр III (Пётр Фёдорович , урождённый Карл Пе́тер У́льрих Го́льштейн-Го́тторпский ; 21 февраля , Киль - 17 июля , Ропша) - российский император в - , первый представитель Гольштейн-Готторпской (Ольденбургской) ветви Романовых на русском престоле. C 1745 года - владетельный герцог Гольштейна .
После полугодового царствования свергнут в результате дворцового переворота, возведшего на престол его жену, Екатерину II , и вскоре лишился жизни. Личность и деятельность Петра III долгое время расценивались историками единодушно отрицательно, однако затем появился и более взвешенный подход, отмечающий ряд государственных заслуг императора. Во времена правления Екатерины за Петра Фёдоровича выдавали себя многие самозванцы (зафиксировано около сорока случаев), самым известным из которых был Емельян Пугачёв .
Детство, образование и воспитание
Пётр рос боязливым, нервным, впечатлительным, любил музыку и живопись и одновременно обожал всё военное (однако боялся пушечной пальбы; эта боязнь сохранилась у него на всю жизнь). Именно с воинскими утехами были связаны все его честолюбивые мечты. Крепким здоровьем не отличался, скорее наоборот: был болезненным и хилым. По характеру Пётр не был злым; часто вёл себя простодушно. Отмечается также склонность Петра ко лжи и нелепым фантазиям. По некоторым сведениям, уже в детстве он пристрастился к вину.
Наследник
При первой встрече Елизавета была поражена невежеством своего племянника и огорчена внешним видом: худой, болезненный, с нездоровым цветом лица. Его воспитателем и учителем стал академик Якоб Штелин , который считал своего ученика достаточно способным, но ленивым, одновременно отмечая в нём такие черты, как малодушие, жестокость по отношению к животным, склонность к хвастовству. Обучение наследника в России длилось всего три года - после свадьбы Петра и Екатерины Штелин от своих обязанностей был отставлен (однако навсегда сохранил расположение и доверие Петра). Ни за время обучения, ни впоследствии, Пётр Фёдорович так и не научился толком говорить и писать по-русски. Наставником Великого князя в православии был Симон Тодорский , ставший законоучителем также и для Екатерины.
Свадьба наследника была сыграна с особым размахом - так, что перед десятидневными торжествами «меркли все сказки Востока». Петру и Екатерине были пожалованы во владение Ораниенбаум под Петербургом и Люберцы под Москвой.
Отношения Петра с женой не сложились с самого начала: она была интеллектуально более развита, а он, наоборот, инфантилен. Екатерина в своих мемуарах отмечала:
(Там же Екатерина не без гордости упоминает, что прочла «Историю Германии» в восьми крупных томах за четыре месяца. В другом месте своих мемуаров Екатерина пишет об увлечённом чтении госпожи де Севинье и Вольтера . Все воспоминания примерно одного времени. )
Ум Великого князя по-прежнему занимали детские игры, воинские экзерциции и он совсем не интересовался женщинами. Считается, что до начала 1750-х годов между мужем и женой не было супружеских отношений, но затем Петру была сделана некая операция (предположительно - обрезание для устранения фимоза ), после которой в 1754 году Екатерина родила ему сына Павла (будущий император Павел I). Однако о несостоятельности этой версии свидетельствует письмо Великого князя к супруге, датированное декабрем 1746 года:
| Мадам,
Прошу вас этой ночью отнюдь не утруждать себя, чтобы спать со мною, поелику поздно уже обманывать меня, постель стала слишком узка, после двухнедельной разлуки с вами, сего дня по полудни Ваш несчастный муж, коего вы так и не удостоили сего имени |
Наследник-младенец, будущий российский император Павел I, был сразу же после рождения отнят от родителей, его воспитанием занялась сама императрица Елизавета Петровна. Впрочем, Пётр Фёдорович никогда не интересовался сыном и был вполне удовлетворён разрешением императрицы видеться с Павлом один раз в неделю. Пётр всё больше отдалялся от жены; его фавориткой стала Елизавета Воронцова (сестра Е. Р. Дашковой). Тем не менее Екатерина отмечала, что Великий князь почему-то всегда питал к ней невольное доверие, тем более странное, что она не стремилась к душевной близости с мужем. В затруднительных ситуациях, финансовых или хозяйственных, он нередко обращался за помощью к супруге, называя её иронически «Madame la Ressource» («Госпожа Подмога»).
Пётр никогда не скрывал от жены своих увлечений другими женщинами; Екатерина чувствовала себя униженной таким положением дел. В 1756 году у неё случился роман со Станиславом Августом Понятовским , в то время польским посланником при российском дворе. Для Великого князя увлечение жены тоже не стало секретом. Имеются сведения, что Пётр с Екатериной не однажды устраивали ужины вместе с Понятовским и Елизаветой Воронцовой; они проходили в покоях Великой княгини. После, удаляясь с фавориткой на свою половину, Пётр шутил: «Ну, дети, теперь мы вам больше не нужны». «Обе пары между собой жили в весьма добрых отношениях». У великокняжеской четы в 1757 году родился ещё один ребёнок - Анна (умерла от оспы в 1759 году). Отцовство Петра историки ставят под большое сомнение, называя наиболее вероятным отцом С. А. Понятовского. Однако Пётр официально признал ребёнка своим.
В начале 1750-х годов Петру было разрешено выписать небольшой отряд голштинских солдат (к 1758 году их число - около полутора тысяч), и всё свободное время он проводил, занимаясь с ними военными упражнениями и манёврами. Эти голштинские солдаты некоторое время спустя (к 1759-1760 гг) составили гарнизон потешной крепости Петерштадт , построенной в резиденции Великого князя Ораниенбауме. Другим увлечением Петра была игра на скрипке.
За годы, проведённые в России, Пётр никогда не делал попыток лучше узнать страну, её народ и историю , он пренебрегал русскими обычаями, вёл себя неподобающим образом во время церковной службы, не соблюдал посты и другие обряды.
Отмечается, что Пётр III энергично занимался государственными делами («Уже с утра он был в своём рабочем кабинете, где заслушивал доклады <…>, потом спешил в Сенат или коллегии. <…> В Сенате за наиболее важные дела он брался сам энергично и напористо» ). Его политика имела вполне последовательный характер ; он, в подражание деду Петру I, предполагал провести серию реформ.
К числу важнейших дел Петра III относятся упразднение Тайной канцелярии (Канцелярия тайных розыскных дел ; Манифест от 16 февраля 1762 года), начало процесса секуляризации церковных земель, поощрение торгово-промышленной деятельности путём создания Государственного банка и выпуска ассигнаций (Именной указ от 25 мая), принятие указа о свободе внешней торговли (Указ от 28 марта); в нём же содержится требование бережного отношения к лесам как одному из важнейших богатств России. Среди других мер исследователи отмечают указ, разрешавший заводить фабрики по производству парусного полотна в Сибири , а также указ, квалифицировавший убийство помещиками крестьян как «тиранское мучение» и предусматривавший за это пожизненную ссылку. Он также прекратил преследование старообрядцев . Петру III также приписывают намерение осуществить реформу Русской православной церкви по протестантскому образцу (В Манифесте Екатерины II по случаю восшествия на престол от 28 июня 1762 года Петру это ставилось в вину: «Церковь наша греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменою древнего в России православия и принятием иноверного закона»).
Законодательные акты, принятые за время короткого правления Петра III, во многом стали фундаментом для последующего царствования Екатерины II.
Важнейший документ царствования Петра Фёдоровича - «Манифест о вольности дворянства » (Манифест от 18 февраля 1762 года), благодаря которому дворянство стало исключительным привилегированным сословием Российской империи. Дворянство, будучи принуждённым Петром I к обязательной и поголовной повинности служить всю жизнь государству, при Анне Иоанновне получившее право выходить в отставку после 25-летней службы, теперь получало право не служить вообще. А привилегии, поначалу положенные дворянству как служилому сословию, не только оставались, но и расширялись. Помимо освобождения от службы, дворяне получили право практически беспрепятственного выезда из страны. Одним из следствий Манифеста стало то, что дворяне могли теперь свободно распоряжаться своими земельными владениями вне зависимости от отношения к службе (Манифест обошёл молчанием права дворянства на свои имения; тогда как предыдущие законодательные акты Петра I, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, касающиеся дворянской службы, увязывали служилые обязанности и землевладельческие права). Дворянство становилось настолько свободным, насколько может быть свободно привилегированное сословие в феодальной стране.
Правление Петра III отмечено усилением крепостного права . Помещики получили возможность своевольно переселять принадлежавших им крестьян из одного уезда в другой; возникли серьёзные бюрократические ограничения по переходу крепостных крестьян в купеческое сословие; за полгода правления Петра из государственных крестьян были роздано в крепостные около 13 тысяч человек (на самом деле их было больше: в ревизские списки в 1762 году включались только мужчины). За эти полгода несколько раз возникали крестьянские бунты, подавлявшиеся карательными отрядами. Обращает на себя внимание Манифест Петра III от 19 июня по поводу бунтов в Тверском и Каннском уездах: «Намерены мы помещиков при их имениях и владениях ненарушимо сохранять, а крестьян в должном им повиновении содержать». Бунты были вызваны распространившимся слухом о даровании «вольности крестьянству», ответом на слухи и послужил законодательный акт, которому не случайно был придан статус манифеста .
Законодательная активность правительства Петра III была необычайной. За время 186-дневного царствования, если судить по официальному «Полному собранию законов Российской империи» , было принято 192 документа: манифесты, именные и сенатские указы, резолюции и т. п. (В их число не включены указы о награждениях и чинопроизводстве, денежных выплатах и по поводу конкретных частных вопросов) .
Однако некоторые исследователи оговаривают, что полезные для страны меры принимались как бы «между прочим»; для самого императора они не были срочными или важными. К тому же многие из этих указов и манифестов появились не вдруг: они готовились ещё при Елизавете «Комиссией по составлению нового Уложения», а принимались с подачи Романа Воронцова , Петра Шувалова , Дмитрия Волкова и других елизаветинских сановников, оставшихся у трона Петра Фёдоровича.
Петра III гораздо более внутренних дел интересовала война с Данией : из голштинского патриотизма император задумал в союзе с Пруссией выступить против Дании (вчерашней союзницы России), с целью вернуть отнятый ею у родного Гольштейна Шлезвиг , причём сам намеревался выступить в поход во главе гвардии.
| Династия Романовых (до Петра III) | |||||||
|
| Никита Иванович |
Тотчас по восшествии на престол Пётр Фёдорович вернул ко двору большинство опальных вельмож предыдущего царствования, томившихся в ссылках (кроме ненавистного Бестужева-Рюмина). Среди них был граф Бурхард Христофор Миних , ветеран дворцовых переворотов. В Россию были вызваны голштинские родственники императора: принцы Георг Людвиг Гольштейн-Готторпский и Пётр Август Фридрих Гольштейн-Бекский . Обоих произвели в генерал-фельдмаршалы в перспективе войны с Данией; Пётр Август Фридрих был также назначен столичным генерал-губернатором . Генерал-фельдцейхмейстером был назначен Александр Вильбоа . Эти люди, а также бывший воспитатель Якоб Штелин , назначенный личным библиотекарем, составляли ближний круг императора.
Оказавшись у власти, Пётр III сразу же прекратил военные действия против Пруссии и заключил с Фридрихом II Петербургский мир на крайне невыгодных для России условиях, вернув завоёванную Восточную Пруссию (которая уже четыре года как являлась составной частью Российской империи); и отказавшись от всех приобретений в ходе фактически выигранной Семилетней войны . Выход России из войны повторно спас Пруссию от полного поражения (см. также «Чудо Бранденбургского дома »). Пётр III с лёгкостью пожертвовал интересами России ради своего немецкого герцогства и дружбы с кумиром Фридрихом. Заключённый 24 апреля мир вызвал в обществе недоумение и негодование, он закономерно расценивался как предательство и национальное унижение. Продолжительная и затратная война закончилась ничем, Россия не извлекала никаких выгод из своих побед.
Несмотря на прогрессивный характер многих законодательных мер и небывалые привилегии дворянству, плохо продуманные внешнеполитические деяния Петра, а также его резкие действия в отношении церкви, введение прусских порядков в армии не только не прибавили ему авторитета, но лишили всякой социальной поддержки; в придворных кругах его политика порождала лишь неуверенность в завтрашнем дне.
| Общество чувствовало в действиях правительства шалость и каприз, отсутствие единства мысли и определённого направления. Всем было очевидно расстройство правительственного механизма. Всё это вызывало дружный ропот, который из высших сфер переливался вниз и становился всенародным. Языки развязались, как бы не чувствуя страха полицейского; на улицах открыто и громко выражали недовольство, безо всякого опасения порицая государя. |
Наконец, намерение вывести гвардию из Петербурга и направить её в непонятный и непопулярный датский поход послужило мощнейшим катализатором для заговора, возникшего в гвардии в пользу Екатерины Алексеевны .
Дворцовый переворот
Первые зачатки заговора относятся к 1756 году , то есть ко времени начала Семилетней войны и ухудшения здоровья Елизаветы Петровны. Всесильный канцлер Бестужев-Рюмин , прекрасно зная о пропрусских настроениях наследника и понимая, что при новом государе ему грозит как минимум Сибирь, вынашивал планы нейтрализовать Петра Фёдоровича при его восшествии на престол, объявив Екатерину равноправной соправительницей. Однако Алексей Петрович в 1758 году попал в опалу, поспешив с осуществлением своего замысла (намерения канцлера остались нераскрытыми, он успел уничтожить опасные бумаги). Императрица и сама не питала иллюзий в отношении своего преемника на престоле и позднее подумывала о замене племянника на внучатого племянника Павла:
| Во время болезни <…> Елисаветы Петровны слышала я, что <…> наследника её все боятся; что он не любим и непочитаем никем; что сама государыня сетует, кому поручить престол; что склонность в ней находят отрешить наследника неспособного, от которого имела сама досады, и взять сына его семилетнего и мне [то есть Екатерине] поручить управление. |
За последующие три года Екатерина, также попавшая в 1758 году под подозрение и чуть было не угодившая в монастырь, не предпринимала никаких заметных политических действий, разве что упорно умножала и упрочивала личные связи в высшем свете.
В рядах гвардии заговор против Петра Фёдоровича сложился в последние месяцы жизни Елизаветы Петровны, благодаря деятельности троих братьев Орловых, офицеров Измайловского полка братьев Рославлевых и Ласунского, преображенцев Пассека и Бредихина и других. Среди высших сановников Империи самыми предприимчивыми заговорщиками были Н. И. Панин , воспитатель малолетнего Павла Петровича, М. Н. Волконский и К. Г. Разумовский , малороссийский гетман , президент Академии наук, любимец своего Измайловского полка .
Елизавета Петровна скончалась, так и не решившись что-либо изменить в судьбе престола. Осуществить переворот сразу же после кончины императрицы Екатерина не считала возможным: она была на истечении пятого месяца беременности (от Григория Орлова ; в апреле 1762 году родила сына Алексея). К тому же Екатерина имела политические резоны не торопить события, она желала привлечь на свою сторону как можно больше сторонников для полного триумфа. Хорошо зная характер супруга, она справедливо полагала, что Пётр достаточно скоро настроит против себя всё столичное общество. Для осуществления переворота Екатерина предпочла ожидать удобного момента.
Положение Петра III в обществе было шатким, но также непрочным было положение Екатерины при дворе. Пётр III открыто говорил, что собирается развестись с супругой, чтобы жениться на своей фаворитке Елизавете Воронцовой. Он грубо обращался с женой, а 30 апреля, во время торжественного обеда по случаю заключения мира с Пруссией случился прилюдный скандал. Император в присутствии двора, дипломатов и иностранных принцев крикнул жене через весь стол «folle» (дура); Екатерина заплакала. Поводом к оскорблению стало нежелание Екатерины пить стоя провозглашённый Петром III тост. Неприязнь между супругами достигла апогея. Вечером того же дня он отдал приказ её арестовать, и только вмешательство фельдмаршала Георга Гольштейн-Готторпского, дяди императора, спасло Екатерину.
Петергоф. Каскад «Золотая гора». Фотолитография XIX века
К маю 1762 года перемена настроений в столице стала настолько очевидной, что императору со всех сторон советовали предпринять меры по предотвращению катастрофы, шли доносы о возможном заговоре, но Пётр Фёдорович не понимал серьёзности своего положения. В мае двор во главе с императором по обыкновению выехал за город, в Ораниенбаум . В столице было затишье, что весьма способствовало окончательным приготовлениям заговорщиков.
Датский поход планировался на июнь. Император решил повременить с выступлением войск, чтобы отпраздновать свои именины. Утром 28 июня 1762 года , накануне Петрова дня, император Пётр III со свитой отправился из Ораниенбаума, своей загородной резиденции, в Петергоф , где должен был состояться торжественный обед в честь тезоименитства императора. Накануне по Петербургу прошёл слух, что Екатерина содержится под арестом. В гвардии началась сильнейшая смута; один из участников заговора, капитан Пассек , был арестован; братья Орловы опасались, что возникла угроза раскрытия заговора.
В Петергофе Петра III должна была встречать его супруга, по долгу императрицы бывшая устроительницей торжеств, но к моменту прибытия двора она исчезла. Через короткое время стало известно, что Екатерина рано утром бежала в Петербург в карете с Алексеем Орловым (он прибыл в Петергоф к Екатерине с известием, что события приняли критический оборот и медлить более нельзя). В столице «Императрице и Самодержице Всероссийской» в короткое время присягнули гвардия, Сенат и Синод, население.
Гвардия выступила в сторону Петергофа.
Дальнейшие действия Петра показывают крайнюю степень растерянности. Отвергнув совет Миниха немедленно направиться в Кронштадт и повести борьбу, опираясь на флот и верную ему армию, размещённую в Восточной Пруссии, он собирался было защищаться в Петергофе в игрушечной крепости, выстроенной для манёвров, с помощью отряда голштинцев. Однако, узнав о приближении гвардии во главе с Екатериной, Пётр бросил эту мысль и отплыл в Кронштадт со всем двором, дамами и т. д. Но Кронштадт к тому времени уже присягнул Екатерине. После этого Пётр совершенно пал духом и, вновь отвергнув совет Миниха направиться к восточнопрусской армии, вернулся в Ораниенбаум, где и подписал отречение от престола.
| Где-то достали вино, и началась всеобщая попойка. Разгулявшаяся гвардия явно собиралась учинить над своим бывшим императором расправу. Панин насилу собрал батальон надёжных солдат, чтобы окружить павильон. На Петра III было тяжело смотреть. Он сидел бессильный и безвольный, постоянно плакал. Улучив минуту, бросился к Панину и, ловя руку для поцелуя, зашептал: «Об одном прошу - оставьте Лизавету [Воронцову] со мной, именем Господа Милосердного заклинаю!» . |
События 28 июня 1762 года имеют существенные отличия от предшествующих дворцовых переворотов ; во-первых - переворот вышел за «стены дворца» и даже за пределы гвардейских казарм, обретя невиданную доселе широкую поддержку различных слоёв столичного населения, а во-вторых - гвардия стала самостоятельной политической силой, причём силой не охранительной, а революционной, свергнувшей законного императора и поддержавшей узурпацию власти Екатериной.
Смерть
Дворец в Ропше, построенный в правление Екатерины II
Обстоятельства смерти Петра III до сих пор окончательно не выяснены.
Низложенный император тотчас после переворота в сопровождении караула гвардейцев во главе с А. Г. Орловым был отправлен в Ропшу в 30 верстах от Санкт-Петербурга, где через неделю погиб. По официальной (и наиболее вероятной ) версии, причиной смерти был приступ геморроидальных колик, усилившийся от продолжительного употребления алкоголя, и сопровождавшихся поносом. При вскрытии (которое проводилось по приказу Екатерины) обнаружилось, что у Петра III была выраженная дисфункция сердца, воспаление кишечника, были признаки апоплексии .
Однако общераспространённая версия считает смерть Петра насильственной и называет убийцей Алексея Орлова. Эта версия опирается на письмо Орлова Екатерине из Ропши, не сохранившееся в подлиннике. До нас это письмо дошло в копии, снятой Ф. В. Ростопчиным ; оригинал письма был якобы уничтожен императором Павлом I в первые дни его царствования. Недавние историко-лингвистические исследования опровергают подлинность документа (оригинала, по-видимому, никогда не существовало, а подлинным автором фальшивки является Ростопчин).
Уже в наши дни провели ряд медицинских экспертиз на основании сохранившихся документов и свидетельств. Эксперты полагают, что Пётр III страдал маниакально-депрессивным психозом в слабой стадии (циклотимия) с неярко выраженной депрессивной фазой; страдал от геморроя, отчего не мог долго сидеть на одном месте; «маленькое сердце», обнаруженное при вскрытии, обычно предполагает дисфункцию и других органов, делает более вероятным нарушение кровообращения, то есть создаёт опасность инфаркта или инсульта.
Похороны
Куранты Петропавловского собора
Первоначально Пётр III был похоронен безо всяких почестей в Александро-Невской лавре , так как в Петропавловском соборе , императорской усыпальнице, хоронили только коронованных особ. Сенат в полном составе просил императрицу не присутствовать на похоронах .
Но, по некоторым сведениям, Екатерина решила по-своему; приехала в лавру инкогнито и отдала последний долг своему мужу . В , сразу после кончины Екатерины, по приказу Павла I его останки были перенесены сначала в домовую церковь Зимнего дворца , а затем в Петропавловский собор. Петра III перезахоронили одновременно с погребением Екатерины II; император Павел при этом собственноручно произвёл обряд коронования праха своего отца.
В изголовных плитах погребённых стоит одна и та же дата погребения (18 декабря 1796), отчего складывается впечатление, что Пётр III и Екатерина II прожили вместе долгие годы и умерли в один день.
Жизнь после смерти
Самозванцы в мировом сообществе не были в новинку уже со времён Лже-Нерона , появившегося практически сразу после гибели своего «прототипа». В России также известны лже-цари и лже-царевичи Смутного времени , но среди всех прочих отечественных властителей и членов их семейств Пётр III является абсолютным рекордсменом по количеству самозванцев, пытавшихся заступить на место безвременно умершего царя. Во времена Пушкина ходили слухи о пятерых; по новейшим данным, в одной только России насчитывалось около сорока лже-Петров III.
Вскоре после этого имя покойного императора присвоил беглый рекрут Иван Евдокимов , пытавшийся поднять в свою пользу восстание среди крестьян Нижегородской губернии и украинец Николай Колченко на Черниговщине /
В том же году, вскоре после ареста Кремнева, на Слободской Украине , в слободе Купянке Изюмского уезда появляется новый самозванец. Им оказался на этот раз Чернышёв Пётр Фёдорович , беглый солдат Брянского полка. Этот самозванец, в отличие от своих предшественников, оказался умен и речист. Вскоре схваченный, осуждённый и сосланный в Нерчинск, он и там не оставил своих притязаний, распространяя слухи о том, что «батюшка-император», инкогнито инспектировавший солдатские полки, был по ошибке схвачен и бит плетьми. Поверившие ему крестьяне пытались организовать побег, приведя «государю» лошадь и снабдив его деньгами и провизией на дорогу. Впрочем, самозванцу не повезло. Он заблудился в тайге, был пойман и жестоко наказан на глазах своих почитателей, отправлен в Мангазею на вечную работу, но по дороге туда скончался.
Неординарной личностью оказался Федот Богомолов , бывший крепостной, бежавший и примкнувший к волжским казакам под фамилией Казин. Строго говоря, он сам не выдавал себя за бывшего императора, но в марте-июне 1772 году на Волге, в районе Царицына , когда его сослуживцы по причине того, что Казин-Богомолов показался им слишком уж сообразительным и умным, предположили, что перед ними скрывающийся император, Богомолов легко согласился со своим «императорским достоинством». Богомолов, вслед за своими предшественниками, был арестован, приговорён к вырыванию ноздрей, клеймению и вечной ссылке. По дороге в Сибирь он скончался.
В том же году некий донской казак, чьё имя в истории не сохранилось, решил извлечь для себя денежную выгоду из повсеместной веры в «скрывающегося императора». Пожалуй, из всех претендентов это был единственный, выступавший заранее с чисто мошеннической целью. Его сообщник, выдававший себя за статс-секретаря , объезжал Царицынскую губернию, принимая присяги и приготовляя народ к приёму «батюшки-царя», затем появлялся собственно самозванец. Парочка успела достаточно поживиться на чужой счёт, прежде чем весть дошла до других казаков и те решили придать всему политический аспект. Был разработан план захватить городок Дубровку и арестовать всех офицеров. Впрочем, о заговоре стало известно властям и один из высокопоставленных военных проявил достаточную решительность, чтобы в корне подавить заговор. В сопровождении небольшого конвоя он вошёл в избу, где находился самозванец, ударил того в лицо и приказал арестовать вместе с его сообщником («статс-секретарём»). Присутствовавшие казаки повиновались, но когда арестованных доставили в Царицын для суда и расправы, немедленно пошли слухи, что под стражей находится император и начались глухие волнения. Чтобы избежать нападения, арестантов вынуждены были держать за городом, под усиленным конвоем. Во время следствия арестант умер, то есть с точки зрения обывателей снова «бесследно исчез». В 1774 году будущий предводитель крестьянской войны Емельян Пугачёв , самый известный из лже-Петров III умело обратил эту историю в свою пользу, уверяя, что «исчезнувшим из Царицына императором» был он сам - и этим привлёк на свою сторону многих. .
«Пропавший император» как минимум четыре раза появлялся и за границей и пользовался там значительным успехом. В первый раз он обозначился в 1766 году в Черногории , что вела в то время борьбу за независимость против турок и Венецианской республики . Строго говоря, этот человек, явившийся неизвестно откуда и ставший сельским знахарем, сам никогда не объявлял себя императором, но некий капитан Танович, бывший ранее в Петербурге, «узнал» в нём пропавшего императора, а собравшиеся на совет старшины сумели найти портрет Петра в одном из православных монастырей и пришли к выводу, что оригинал весьма похож на своё изображение. К Стефану (так звали чужака) была направлена высокопоставленная делегация с просьбами принять власть над страной, однако тот отказался наотрез, пока не будут прекращены внутренние распри и заключён мир между племенами. Столь необычные требования окончательно убедили черногорцев в его «царственном происхождении» и, несмотря на сопротивление церковников и происки российского генерала Долгорукова , Стефан стал правителем страны. Своё настоящее имя он так и не открыл, предоставив домогавшемуся правды Ю. В. Долгорукому на выбор целых три версии - «Раичевич из Далмации , турок из Боснии и наконец турок из Янины ». Открыто признав себя Петром III он, однако, приказал звать себя Стефаном и в историю вошёл как Стефан Малый , что, как считается, идёт от подписи самозванца - «Стефан, малый с малыми, добрый с добрыми, злой со злыми ». Стефан оказался толковым и знающим правителем. За короткое время, которое он оставался у власти, прекратились междоусобные распри; после коротких трений были установлены добрососедские отношения с Россией и страна достаточно уверенно оборонялась против натиска со стороны как венецианцев, так и турок. Подобное не могло прийтись по вкусу завоевателям, и Турция с Венецией неоднократно покушались на жизнь Стефана. Наконец одна из попыток удалась: после пяти лет правления Стефан Малый был зарезан во сне собственным врачом, греком по национальности, Станко Класомуньей, подкупленным скадарским пашой. Вещи самозванца были отправлены в Петербург, а его сподвижники даже пытались выхлопотать себе пенсию от Екатерины за «доблестное служение её супругу».
После гибели Стефана правителем Черногории и Петром III, в очередной раз «чудом спасшимся от рук убийц» попытался объявить себя некто Зенович, но его попытка успехом не увенчалась. Ещё об одном самозванце писал в отчёте дожу Венецианской республики граф Мочениго, находившийся в то время на острове Занте в Адриатике . Этот самозванец действовал в турецкой Албании , в окрестностях города Арты . Чем кончилась его эпопея - неизвестно.
Последний заграничный самозванец, появившись в 1773 году , исколесил всю Европу, переписывался с монархами, поддерживал связь с Вольтером и Руссо . В 1785 году в Амстердаме , наконец, мошенник был арестован и вскрыл себе вены.
Последний российский «Пётр III» был арестован в 1797 году , после чего призрак Петра III окончательно сходит с исторической сцены .
Примечания
- Биографии кавалергардов: Н. Ю. Трубецкой
- Искюль С.Н. Год 1762. - Спб.: Информационно-издательское агентство "Лик", 2001, с. 43.
- Песков А. М.
Павел I.
Автор ссылается на:
Каменский А. Б. Жизнь и судьба императрицы Екатерины Великой. - М ., 1997.
Наумов В. П. Удивительный самодержец: загадки его жизни и царствования. - М ., 1993.
Иванов О. А. Загадка писем Алексея Орлова из Ропши // Московский журнал . - 1995. - № 9. - VIVOS VOCO: Н. Я. Эйдельман, «ТВОЙ XVIII ВЕК…» (Глава 6)
- Интегрированный урок по курсу истории России и литературы в 8-м… :: Фестиваль «Открытый урок»
- Мурманск MBNEWS.RU - Полярная правда номер 123 от 24.08.06
- ЩИТ и МЕЧ | Давным-давно
- http://www.rustrana.ru/article.php?nid=22182 (недоступная ссылка - история )
- Алексей Головнин. Слово несогрешимое . Журнал «Самиздат» (2007). - Применение методов структурной герменевтики к тексту «Слова о полку Игореве». Архивировано из первоисточника 22 августа 2011. Проверено 17 декабря 2008.
- Граф Бенёвский. Часть четвёртая. Беглый Ноев Ковчег
- http://window.edu.ru/window_catalog/files/r42450/r2gl12.pdf
- :: Русская пытка. Политический сыск в России XVIII века - Анисимов Евгений - Страница: 6 - Читать - Скачать бесплатно txt fb2:: (недоступная ссылка - история )
- Сергей Кравченко.Кривая Империя. День мой - год мой!┘
- Пугачев на Волге | История Царицына | История Волгограда
- Селиванов Кондратий
- How Stephen the Small came to save Montenegro and afterwards | Spectator, The | Find Articles at BNET (недоступная ссылка)
- Степан (Стефан) Малый. Самозванец. Выдавал себя в Черногории за Петра III. Книги из серии 100 Сто Великих
- Двойники, самозванцы или исторические личности, жившие дважды
Использованная литература
- Ключевский В. О. Исторические портреты. - М .: «Правда», 1990. - ISBN 5-253-00034-8
У каждого из российских правителей было множество неразгаданных до сих пор тайн, однако, одним из самых загадочных российских императоров был Петр III Федорович.
Молодые годы немецкого принца
Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский (именно так звали Петра с рождения), родился в семье немецкого герцога Карла Фридриха и дочери Петра I цесаревны Анны.
С рождения Петр являлся претендентом сразу на два европейских трона – он мог стать королем Швеции, как внучатый племянник бездетного Карла XII и, будучи внуком Петра I претендовал на российский трон. Принц рано осиротел и воспитывался своим дядей епископом Эйтинским, который ненавидел всё русское и воспитывал племянника по протестантским обычаям.
Об образовании ребенка заботились мало, поэтому Петр владел только немецким языком и немного говорил по-французски. Мальчик рос очень нервным и трусливым, увлекался музыкой и живописью и обожал все, что связано с военным делом (при этом жутко боялся пушечных выстрелов).
В 1741 году по приказу императрицы Елизаветы тринадцатилетний наследник приезжает в Россию, которую на тот момент уже ненавидит всем сердцем. Через год Петр по приказу императрицы переходит в православие под именем Петра Федоровича.
Супружеская жизнь
В 1745 году Петр женится на Софье Августе Фредерике Ангальт-Цербстской, будущей Екатерине II. Их брак с первых дней был обречен на неудачу – слишком уж разные были молодые супруги. Екатерина была более образованной и интеллектуальной, а Петра кроме игр в солдатики ничего не интересовало. У супругов не заладились и интимные отношения, долгое время их не было вовсе, а в дальнейшем Екатерине приходилось одевать военную немецкую форму для того чтобы возбудить мужа.
В тоже время, несмотря на холод в отношениях Петр очень доверял своей жене, и в трудных ситуациях часто обращался к ней за помощью, за что даже придумал ей прозвище «Госпожа Подмога».
Над увлечением Великого князя игрой в солдатике посмеивалась императрица Елизавета и вся российская знать, поэтому князь играл тайно, а днем игрушки прятались в супружескую кровать, ночью, когда супруги оставались наедине он до двух часов ночи играл.
Супружеская измена Петра
Не обращая внимания на свою красавицу-жену, Петр на удивление всем придворным завел себе любовницу – Елизавету Воронцову , дочь графа Романа Воронцова. Девушка была некрасивой – толстой, с немного обрюзглым и широким лицом. Хоть Петр и заявлял, что любит и уважает Воронцову, но называл ее в обществе просто «Романовна». На удивление Екатерина совершенно не обижалась на супруга и называла его любовницу «русская Помпадур».
Петр, не стесняясь, появлялся в обществе фаворитки, а став императором сразу же произвел ее в камер-фрейлины и вручил ей Екатерининскую ленту. Более того Петр почти открыто заявлял, что разведется с Екатериной, отправит ее в монастырь, а сам женится на Воронцовой. Именно эти заявления и стали толчком к будущему дворцовому перевороту.
Шпионская деятельность наследника
Ненавидя Россию, Петр Федорович обожал Пруссию и считал короля Фридриха своим кумиром, поэтому в ходе Семилетней войны наследник передавал королю Фридриху секретную документацию, в которой говорилось о числе и местоположении русских полков.
Когда императрица Елизавета Петровна узнала об этом, то была в ярости, однако в память о покойной сестре Анне и, понимая, что другого наследника у нее нет, простила своего племянника. Дело замяли, а самого Петра убедили, что король Фридрих ищет дружбы с Великим князем.
Дети Петра
У Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны было двое детей – Великий князь Павел и Великая княгиня Анна. Первый сын родился через девять лет брака, что породило множество слухов о том, что Петр не является отцом новорожденного Павла. При дворе ходили слухи, что отцом ребенка является Сергей Салтыков, хотя Павел был очень похож на Великого князя Петра Федоровича.
Великая княгиня Анна прожила меньше двух лет, и хотя была признана дочерью Великого князя, была ли таковой неизвестно. Сам Петр заявлял, что не знает, откуда берутся беременности его жены, он к ним никакого отношения не имеет.
Воспитанием своего сына Павла Великий князь не занимался, так как тот был сразу же отобран императрицей Елизаветой, да и сам Петр не интересовался развитием сына.
Император Петр III
Императором Петр пробыл всего 186 дней , однако за эти дни смог показать себя неглупым и энергичным правителем. Так он упразднил Тайную канцелярию, начал секуляризацию земель, создал Государственный банк, прекратил преследование старообрядцев, провел довольно широкую амнистию для политических заключенных.
Большинство его документов стали фундаментом для Екатерининской эпохи. Повод, который был выбран для государственного переворота – фантазии Петра о крещении России по протестантскому обряду, историками документально подтвержден не был, и скорее всего, был специально придуман окружением Екатерины II.
Загадка смерти
Согласно официальной версии император Петр умер от болезни, что в принципе может быть правдой, так как события дворцового переворота подорвали и без того слабое здоровье императора. Так же существует легенда, что Петра убил фаворит Екатерины Алексей Орлов.
Столь скоропостижная смерть породила массу легенд, о том, что Петр спасся, поэтому на протяжении длительного времени в России и заграницей возникали фигуры самозванцев лже-Петров, один из которых даже стал царем Черногории, а второй стал известным разбойником Емельяном Пугачевым. Последний из самозванцев был арестован в 1802 году, уже при внуке Петра императоре Александре.
Коронация после смерти
Так как царствование Петра длилось, полгода официальной церемонии коронации провести не успели, именно из-за этого он был похоронен не в усыпальнице императорской семьи в Петропавловском соборе, а в Александро-Невской лавре без всяких почестей. Только спустя 34 года его сын император Павел, взойдя на престол, перенес прах отца в Петропавловский собор и лично провел коронационный обряд над прахом мертвого отца.
Первое своё имя сын герцога Голштинского и Анны Петровны получил в честь брата бабушки – Карла XII, второе – в честь деда по матери – Петра Великого. Родители его умерли рано, и маленький сирота остался правителем небольшого немецкого государства на самом севере германских земель (некоторое время он считался и потенциальным наследником шведского престола). Воспитание его было поставлено из рук вон плохо. Наставник – граф Оттон Брюммер, недалёкий и грубый человек, привил Петеру любовь к военному делу, муштре и парадам, но мало заботился о его умственном развитии. Читал Петер мало и в основном приключенческие романы. Научился играть на скрипке, и это увлечение пронёс через всю жизнь. Играл он, судя по всему, неплохо, и уже в России выступал в составе придворных оркестров.
Россия всегда присутствовала в его судьбе. Уже с рождения имя внука Петра I неизбежно «всплывало» во всех династических перипетиях, на которые был так богат XVIII век. Особенно не любили Петера при дворе Анны Иоанновны. Там его прозвали «чёртушкой», то ли из-за его шустрости и непоседливости, то ли из-за упорного нежелания считать маленького герцога пусть потенциальным, но наследником трона. Так и рос он в старых немецких традициях небольшого владетельного дома. Но вот окончилось правление Анны, промелькнуло на престоле брауншвейгское семейство, и к власти пришла тётя Елизавета. У неё выхода не было – единственным наследником остался Петер. Она возлагала на него большие надежды.
Уже 5 февраля 1742 года юного герцога привезли в Петербург. Его спешно начали готовить к будущей роли, обучили русскому языку, крестили в православие с именем Пётр Фёдорович и 7 ноября 1742 года объявили наследником престола. Но русского императора из него никак не получалось. К религии он относился равнодушно, старых привычек не изжил, всё так же почитал Фридриха Великого и пру скую армию, проводил время в охотах и пирушках и самозабвенно учил своих голштинских солдат шагать строем. Россия не то чтобы была чужда ему, она не вошла в его сердце и душу. Он не понимал, что этой империей нельзя управлять так же, как он правил своим небольшим герцогством. Со стороны всё казалось легко, но стоило ему в действительности стать во главе огромной державы, как он растерялся. И самое главное, он не смог завоевать любовь своих подданных, оставшись и для народа, и для армии совершенно чужим. Елизавету он не слишком жаловал, видя, что за мишурой придворного блеска зачастую скрывается ничтожное содержание. Она отвечала племяннику тем же.
Внешне неприметный, он имел не слишком красивое, но и не безобразное лицо, стройную фигуру, узкие плечи, и в прусском военном мундире казался нескладным. Но он был способен и на нежность, и на дружбу, и даже на любовь. Екатерина не смогла добиться последнего – слишком разными по характеру, образу жизни и интересам были супруги. Он же любил менее эффектную и грубоватую графиню Елизавету Романовну Воронцову (племянницу канцлера М. И. Воронцова и родную сестру княгини Е. Р. Дашковой), и любил её преданно и верно. Недаром в последних записках жене умолял не разлучать его с Воронцовой и не отнимать дорогой ему скрипки.
Но это было позже. А пока он стоял у гроба своей тётки и не верил, что стал наконец всероссийским императором Петром III. На похоронной церемонии он шёл за гробом во главе процессии и то убыстрял шаг, то замедлял его. В этих странных скачках как в зеркале отразилось всё его недолгое царствование.
Политика Петра была во многом стихийной. Многое из того, что начал он, продолжила и завершила Екатерина, хотя, конечно, всегда пыталась дистанцироваться от «полубезумного» мужа, свержение которого представляла благом для подданных. Пётр начал восстанавливать и укреплять российский флот, потом его воссоздала Екатерина. Пётр издал Манифест о вольности дворянства, потом её подтвердила своею Жалованной грамотой Екатерина. Пётр подписал указ о секуляризации церковных владений, Екатерина всего через два года осуществила её.
Главная ошибка Петра состояла в его приверженности своему кумиру – Фридриху. Император одел русскую армию в прусские мундиры, заключил со вчерашним врагом внезапный мир, отказавшись от всех российских завоеваний, – и этого оказалось достаточно, чтобы потерять всё. В глубине души Екатерина презирала мужа. Последней каплей был его грубый крик на неё во время торжественного обеда 9 июня 1762 года в присутствии сановников, генералов и дипломатов: «Folle!» – «Дура!» Ждать официального разрыва она не могла. И 28 июня 1762 года прервала его царствование.
Ранним утром того памятного дня Алексей Орлов разбудил Екатерину во дворце Монплезир в Петергофе словами: «Пора вставать, всё готово, чтобы провозгласить вас!» Она встала и поехала в Петербург, где стремительно прошла присяга всей столицы на верность новой государыне. А император сидел в Ораниенбауме. Он рванулся в Петергоф, но Екатерины там уже не было. Растерянный Пётр заметался, посылал приказы верным (как ему представлялось) войскам, но их перехватывали. Он не знал что делать. Фельдмаршал Миних, возвращённый им из сибирской ссылки, предложил явиться в Петербург и своим видом, как Пётр Великий, усмирить мятеж. Но как мало был похож нынешний император на своего могучего деда! Он решился плыть в Кронштадт. При подходе к гавани на требование пропустить его услышал ответ, что императора больше нет, а есть императрица. Наверно, он мог бы бежать за границу, но понадеялся на милость супруги. Его кумир Фридрих сказал: «Он позволил свергнуть себя с престола, как ребёнок, которого посылают спать».
29 июня из Ораниенбаума, куда он вернулся, Пётр направил Екатерине собственноручное отречение. И был арестован. Вместе с Воронцовой их перевезли в Петергоф, там разлучили, и опального императора переправили в Ропшу, небольшое имение в той же Петербургской округе. Здесь его посадили под караул. Пётр просился в Голштинию. «Ваше Величество может быть во мне уверенною: я не подумаю и не сделаю ничего против Вашей особы и против Вашего царствования». В это можно было поверить, но только не такой женщине, как Екатерина. Она думала поместить его в Шлиссельбургскую крепость, а уже бывшего там Иоанна Антоновича перевести в Кексгольм. Но её соратники помешали появлению в России второй «железной маски». 6 июля Алексей Орлов писал своей государыне заплетающимися каракулями: «Матушка, милосердная государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, Его нет на свете! Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руку на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Мы были пьяны, и он тоже. Он заспорил за столом с князем Фёдором (Барятинским), не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты. Достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принёс – и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек».
К выставленному в течение трёх дней в Александро-Невской лавре телу близко не подпускали. Пётр лежал в мундире голштинского драгуна. По отзыву современника, «вид тела был крайне жалкий и вызывал страх и ужас, так как лицо было черным и опухшим, но достаточно узнаваемым, и волосы в полном беспорядке колыхались от сквозняка». Похоронили его рядом с могилой Анны Леопольдовны. Екатерина на погребении по просьбе Сената не присутствовала, сказавшись больной.
Супруга Петра III – Екатерина II представляет собой удивительный феномен нашей истории. Как и Пётр I, она осталась в ней с эпитетом «Великая». Только два государя династии Романовых удостоились такой чести. Но самое главное состоит в том, что, будучи по рождению немецкой принцессой, она, приехав в Россию, смогла не только прижиться в ней, но сделаться самой русской из всех русских императриц. Её время – время славных побед и значительных преобразований, «золотой век» Российской империи.
София-Фредерика-Августа (в семье её звали Фикe) родилась в замке города Штеттина в семье князя (именно такой титул носил её отец) Христиана-Августа Анхальт-Цербстского. Её мать Иоганна-Елизавета была на 22 года моложе своего мужа. По отцу Фике происходила из старинной и известной династии. Анхальт-Цербстские герцоги принадлежали к Асканийскому дому, упоминающемуся с середины XI века. В частности, среди предков Екатерины по этой линии – маркграф Бранденбурга Альбрехт Медведь, живший в XII веке. Его преемники расширили пределы своих владений и основали будущую столицу Германии – Берлин. Потом род разделился на несколько ветвей: одна владела княжеством Анхальт, другая – герцогством Саксония. К XVIII веку сохранилась только анхальтская династия, которая в свою очередь тоже разделилась на линии, владевшие разными городами этой земли: Цербстом, Дессау, Кётеном и др.
Несмотря на то что род был древний и знатный, жили анхальт-цербстские князья скромно. Отец Фике служил в прусской армии, где имел чин генерала, позже дослужился до фельдмаршала. Мать Фике происходила из Гольштейн-Готторпской династии, которую уже со времён Петра Великого знали в России. По этой гольштейн-готторпской линии Фике доводилась своему будущему мужу троюродной сестрой, а дядя княжны Фридрих в 1751 году стал королём Швеции. Кроме того, Фике была четвероюродной сестрой Шарлотты-Софьи Брауншвейгской, матери Петра II.
Императрица Елизавета Петровна выбрала юную принцессу в невесты своему племяннику, руководствуясь прежде всего такими соображениями: «Была бы протестантской религии (это, в отличие от католичества, как считалось, облегчало переход в православие) и хотя она из знатного, но столь малого рода, дабы ни связи, ни свита принцессы не возбуждали особенного внимания или зависти здешнего народа».
Фике получила весьма недурное образование. Она прекрасно знала немецкий и французский языки, могла изъясняться на итальянском и понимала английский. С детства много читала. К музыке таланта не проявила из-за отсутствия музыкального слуха, много позже Екатерина признавалась, что музыка для неё – не более чем шум. Но зато с детства в ней были заложены те примечательные качества, которые помогли ей потом стать великой императрицей.
1 января 1744 года Иоганна-Елизавета получила приглашение вместе с дочерью приехать в Россию. Их въезд на территорию великой империи произошёл 26 января в Риге. Почётным эскортом, посланным Елизаветой, командовал ставший впоследствии литературно знаменитым барон К.-Ф.-И. фон Мюнхгаузен. 3 февраля гостьи прибыли в Петербург, но императрица находилась в Москве, поэтому им тоже пришлось ехать в старую столицу. С первого взгляда Фике очаровала Елизавету.
Принцесса поставила перед собой три задачи: понравиться великому князю Петру, императрице и русскому народу. Последнюю она выполнила блестяще. Настойчиво учила русский язык, и, хотя до конца жизни говорила с едва уловимым акцентом, он стал для неё родным. 28 июня 1744 года приняла православие с именем Екатерина Алексеевна в Московском Успенском соборе, а на следующий день была обручена с Петром. Екатерина любила русские обычаи и традиции, искренне исповедовала православную веру, часто выходила «в народ». Она упорно хотела превратиться в русскую великую княгиню, и ей это удалось. В нашей истории мало найдётся таких патриоток, как Екатерина. Она не жалела для своей новой родины сил, а о немецких родственниках даже не вспоминала, называя Петра Великого своим «дедом».
Настоящий же внук великого императора был ей неинтересен – слишком отличались их вкусы, пристрастия и принципы. Долгое время брак оставался формальным, и только в 1754 году Екатерина родила сына Павла. Его тотчас отлучили от родителей. Лишившись ребёнка, а потом и окончательно отдалившегося от неё мужа, Екатерина оказалась предоставлена самой себе. Она очень много занималась самообразованием. «У меня были хорошие учителя: несчастье с уединением», – говорила она. Прочитывала целые библиотеки, особенно полюбила французских энциклопедистов. Уже когда царствовала, переписывалась с Вольтером и Дидро, которые считали её своей ученицей и расточали ей бесчисленные похвалы. Вольтер назвал Екатерину «самой блестящей звездой Севера». Но это было потом, а пока она только приобщалась к сверкавшим высотам европейской мысли.
Не следует, однако, думать, что радости жизни проходили мимо неё. Екатерина любила охоту, верховую езду, празднества, танцы и маскарады. Появились и первые ухажёры, но о личной жизни Екатерины чуть позже.
Жизнь при дворе многому научила великую княгиню: терпению, скрытности, умению владеть собой и подавлять чувства. Всё это очень помогло ей на императорском троне. У этой скромной и милой девушки были сильно развиты эгоизм и честолюбие. В письме английскому посланнику Ч. Уильямсу от 12 августа 1756 года она так сформулировала свой девиз тех лет: «Я буду царствовать или погибну».
В декабре 1761 года Елизавета умерла. Екатерина не отходила от гроба императрицы и заливалась слезами. Сложно сказать, насколько её печаль была искренней, но её поведение в глазах подданных в лучшую сторону отличалось от поведения Петра. Неосторожная политика нового самодержца в конечном итоге привела его к краху, и, опираясь на гвардию, Екатерина практически мгновенно убрала своего мужа с престола. Большую роль в этом перевороте сыграли братья Орловы, и прежде всего Григорий – фаворит новой государыни.
Не все было гладко и с политическим статусом новой императрицы – Екатерина не могла считаться законной государыней. Елизавета, родная дочь Петра, сместила с престола правительницу-немку, занявшую его вопреки установленным издревле правилам; теперь же чистокровная немка свергла пусть нелюбимого, но все же законного императора. Далеко не все рядовые гвардейцы знали, что 28 июня их ведут низлагать Петра III: они были уверены, что он умер, и им предстоит только присягнуть новой императрице. Когда обман открылся, в Преображенском и Семеновском полках начались открытые выступления, которые пришлось подавлять самыми жесткими мерами. Смерть Петра III тоже вызвала различные толки. Все чаще стали поговаривать об Иване Антоновиче, уже 20 лет заточенном в Шлиссельбургской крепости. О том, что он лишился разума, знал лишь узкий круг лиц.
22 сентября 1762 года Екатерина II венчалась на царство в Успенском соборе Московского Кремля. Началось её 34-летнее правление.
Ее официальное положение укрепилось, но до настоящего признания было еще далеко. Через несколько дней стало известно о заговоре с целью возвести на престол Ивана Антоновича. Хотя все ограничивалось только разговорами, Екатерина усмотрела в этом опасность. Кульминацией заговора стала безумная попытка подпоручика Василия Мировича освободить Ивана Антоновича. 4 июля 1764 года он, находясь в карауле, поднял мятеж, арестовал коменданта, однако больше ничего сделать не смог – офицерам, состоявшим при Иване Антоновиче, было приказано убить узника, если того попытаются освободить, и они выполнили приказ.
Но заговоры были меньшим злом по сравнению с притязаниями тех, кому Екатерина обязана была престолом. Эти люди – прежде всего Орловы – считали императрицу чем-то вроде удачного капиталовложения и желали теперь пользоваться всеми возможными выгодами. Они хотели чинов, денег и власти. В первое время отказывать им было трудно. Однако Екатерина быстро окружила себя умными советниками, такими, как граф Никита Панин и бывший канцлер Бестужев-Рюмин. Поначалу программа ее была проста – восстановить лучшее из утраченного в прошлые царствования и возродить национальное достоинство России. На это и были направлены первые правительственные мероприятия.
Она возвела искусство общения на недосягаемую высоту. Умела нравиться, располагать к себе людей и склонять их на свою сторону. Всегда была вежлива, внимательна к окружающим и призывала к этому других: «Изучайте людей, старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора; отыскивайте истинное достоинство, хотя бы оно было на краю света: по большей части оно скромно и прячется где-нибудь в отдалении. Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперёд, не жадничает и не твердит о себе».
Императрица окружила себя поистине замечательными соратниками. Она умела не только найти достойного человека, но и поставить его на то место, где он лучше всего мог бы проявить свои способности и принести больше пользы. Екатерина прекрасно понимала, что есть люди умнее и талантливее её, компетентнее в тех или иных областях, – и радовалась таким людям, привечала их. «О, как жестоко ошибаются, изображая, будто чьё-либо достоинство страшит меня. Напротив, я бы желала, чтоб вокруг меня были только герои. И я всячески старалась внушить героизм всем, в ком замечала к оному малейшую способность». И делала она это великолепно. Умела похвалить и отметить заслуги, нередко преувеличивая их. «Кто не уважает заслуги, тот сам их не имеет; кто не старается отыскать заслугу и не открывает её, тот недостоин и царствовать». Своими милостями побуждала к новым подвигам. Вот характерный пример. Когда Суворов в ходе подавления движения Костюшко взял Прагу, то послал императрице рапорт, состоявший из трёх слов: «Ура! Прага. Суворов». Она ответила: «Браво! Фельдмаршал. Екатерина», тем самым объявив о присвоении высокого воинского чина.
Императрица была незлопамятна и снисходительна к проявлениям слабости. «Живи и жить давай другим» – так сказала она как-то раз своему секретарю Г. Р. Державину. Однажды у неё спросили: «Разве Ваше Величество всеми этими людьми довольны?» Она ответила: «Не совсем, но я хвалю громко, а браню потихоньку». Вот почему мы не найдем о ней практически ни одного отрицательного отзыва от современников. Она удаляла людей, не справившихся со своими обязанностями, но делала это тактично и мягко. При Екатерине не было тех громких свержений, когда впавший в немилость терял всё, втаптывался в грязь, как, например, Меншиков, Бирон или Остерман. «Держусь правила, что злым надо делать как можно менее зла; зачем следовать примеру злых? Зачем в отношении их становиться жестоким? Это значит нарушать обязанности к самому себе и к обществу». Конечно, вышесказанное не значит, что она спокойно терпела предательство, обман или преступное бездействие, но в целом предпочитала там, где можно, обойтись без излишней жёсткости.
Она умела прислушиваться к мнению собеседника, и разговор с ней был интересен и содержателен. Гримм отмечал: «Она всегда верно схватывала мысли своего собеседника, следовательно, никогда не придиралась к неточному или смелому выражению и, конечно, никогда не оскорблялась таковым». Екатерина была умна, но о своих интеллектуальных способностях говорила с улыбкой: «Я никогда не думала, что имею ум, способный создавать, и часто встречала людей, в которых находила без зависти гораздо более ума, нежели в себе».
Любила рисковать. В 1768 году первой в России согласилась на прививку оспы себе и сыну Павлу, которые сделал английский врач Т. Димсдейл. Всё чего достигла, она добилась непрестанным ежедневным трудом. Её день начинался в 6 часов утра и был расписан с немецкой педантичностью. Как Пётр Великий, она свято верила в закон: «Только сила закона имеет власть неограниченную, а человек, который хочет царствовать самовластно, становится невольником». Главную задачу свою видела в достижении «общего блага» – блага для всех подданных. Свою роль понимала как служение государству, России. «Желаю и хочу только блага стране, в которую привёл меня Господь. Слава её делает меня славною». «Русский народ есть особенный в целом свете, Бог дал ему отличные от других свойства». И вот тут появлялись противоречия.
Екатерина считала себя «республиканкой» и противницей крепостного права – это на словах, на деле же всё было наоборот. Да, она жила идеями Просвещения, но всегда оставалась реалистом и прагматиком, прекрасно осознавала всю сложность управления такой огромной страной, всю закоснелую традиционность общественных отношений.
Благодаря своей природной проницательности и интуиции Екатерина осознавала всю условность громких слов о свободе, равенстве и братстве. К чему эти идеи привели на практике, она видела дважды. Первый раз её ужаснул «русский бунт» – восстание Пугачёва: разгул дикой стихии, грабежи и разбои, кровавые убийства – и всё это ради возомнившего себя императором казака, разорившего со своей вольницей полстраны. Другой народ, о благе которого так пеклись свободолюбивые энциклопедисты, поступил не лучше. Он превратил цветущее королевство в груду дымящихся развалин, а улицы городов завалил смердящими трупами. Казнь после фарсового судилища законного монарха Франции потрясла все европейские дворы. Повергла в шок она и Екатерину, которая несколько дней вообще не вставала с постели. Правда, императрица, верная идеалам своей молодости, всё же отделяла Вольтера и других просветителей от жирондистов и якобинцев. В декабре 1793 года она писала Гримму: «Французские философы, которых считают подготовителями революции, ошиблись в одном: в своих проповедях они обращались к людям, предполагая в них доброе сердце и таковую же волю, а вместо того учением их воспользовались прокуроры, адвокаты и разные негодяи, чтоб под покровом этого учения (впрочем, они и его отбросили) совершать самые ужасные преступления, на какие только способны отвратительные злодеи. Они своими злодеяниями поработили парижскую чернь: никогда ещё не испытывала она столь жестокой и столь бессмысленной тирании, как теперь, и это-то она дерзает называть свободой. Её образумят голод и чума, и когда убийцы короля истребят друг друга, тогда только можно надеяться на перемену к лучшему».
Перед ней теперь встала задача не допустить революции в России. А для этого нужно было перекрыть воздух всем распространителям вольнолюбивых идей. Арестовали Н. И. Новикова и А. Н. Радищева, запретили трагедию уже покойного к тому времени Я. Б. Княжнина «Вадим Новгородский», начался разгром масонских лож, к которым государыня всегда относилась с большим предубеждением. «Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия», – передает слова Екатерины Дашкова. А в том, что в России никакая иная, кроме монархии, форма правления просто невозможна (поскольку никогда не сможет прижиться здесь), императрица была свято убеждена.
Потёмкин оказывал большое влияние на политику России и очень много сделал для блага своей Родины. Существует предположение, что он официально женился на императрице (хотя, конечно, брак остался тайным). Это произошло, вероятно, 8 июня 1774 года. В 1775 году Потёмкин получил титул графа Российской империи, в 1776-м – князя Священной Римской империи с титулом светлости, в 1784-м – чин генерал-фельдмаршала, а в 1787-м – почётную фамилию Таврический. От связи Екатерины и Потёмкина в июле 1775 года родилась дочь – Елизавета Григорьевна Тёмкина (ум. в 1854 г.).
Кроме Павла и Тёмкиной, у Екатерины ещё была дочь Анна (считается, что это ребёнок от Станислава Понятовского). Кроме того, 11 апреля 1762 года от Г. Г. Орлова родился сын. Во время родов, проходивших в Зимнем дворце, гардеробмейстер (впоследствии камердинер) Екатерины В. Г. Шкурин поджёг свой петербургский дом, Пётр III поехал тушить пожар, и императрица смогла спокойно родить. Вскоре, после того как ребёнка, завернутого в бобровую шубу, вынесли из дворца (его укрыл в своей семье тот же Шкурин), император, которому доложили, что в покоях его жены что-то происходит, явился к ней в спальню. Но Екатерина нашла в себе силы встретить Петра уже одетой. Сына назвали Алексеем Григорьевичем Бобринским (скончался он в 1813 году, а фамилию получил по названию имения Бобрики Тульской губернии). Павел I признал его своим братом и пожаловал графский титул. Именно от Алексея Григорьевича пошёл знаменитый род графов Бобринских.
И наконец, по некоторым данным, от Орлова Екатерина родила ещё дочь – Наталью Александровну Алексееву (годы жизни 1758 или 1759 – июль 1808), бывшую замужем за графом Фёдором Фёдоровичем Буксгевденом, во время русско-шведской войны 1808-1809 годов командовавшим русской армией.
«Романтический император» – такое определение дал Пушкин Павлу I. Это, пожалуй, самая загадочная личность среди Романовых. Вокруг рождения Павла ходило множество слухов. Говорили, что его подлинным отцом был фаворит Екатерины С.В. Салтыков, или даже что Павел – безродный чухонский мальчик, подменённый в младенчестве. Но все эти домыслы ничем не подтверждаются. С 6 лет воспитанием Павла занимался бывший посланник в Швеции граф Никита Иванович Панин. Цесаревич получил хорошее образование: знал немецкий и французский языки, хорошо разбирался в истории, географии, математике. Отличался набожностью. В то же время Панин пытался привить своему воспитаннику идею ограничения самодержавия и во многом настраивал против матери.
Екатерина понимала, что именно Павел по идее должен был занять престол после гибели отца, что цесаревич являлся более законным наследником, чем она сама. Знала она и о том, что некоторые вельможи, например тот же Панин, подумывали об устранении Екатерины и восшествии Павла. Возможно, всё это и повлияло на отношение императрицы к сыну.
Между сыном и матерью всегда была отчуждённость. При дворе Павел чувствовал себя на втором плане, Екатерина не подпускала его к государственным делам, а потому цесаревичу оставалось лишь терпеливо ждать своего часа. Он и ждал – в буквальном смысле тридцать лет и три года. Эти годы развили в его характере скрытность и подозрительность.
Когда у Павла родился сын Александр, а потом и второй сын Константин, Екатерина решила исправить свои промахи по отношению к Павлу и воспитать внуков в своём духе, чтобы именно они стали продолжателями её дел. По некоторым свидетельствам, она намеревалась даже передать престол в обход Павла внуку Александру, но эти планы не осуществились.
Утром 5 ноября 1796 года, когда Екатерина Великая после утреннего кофе прошла в свою гардеробную, с ней случился инсульт. На следующий день в четверть одиннадцатого вечера императрицы не стало. Внезапная смерть Екатерины сделала Павла российским самодержцем.
Биография Петра 3-го (Карла-Петера-Ульриха Голштейн-Готторпского) полна крутых поворотов. Он родился 10 (21) февраля 1728 г. и рано остался без матери. В возрасте 11 лет лишился и отца. Юношу готовили к шведскому престолу. Однако все изменилось, когда ставшая в 1741 г. императрицей Елизавета, не имея собственных детей, в 1742 г. объявила наследником российского престола своего племянника Петра 3-го Федоровича. Он был не слишком образован и, кроме латинской грамматики и лютеранского катехизиса, знал немного только французский язык. заставила Петра изучить основы православной веры и русский. В 1745 г. его обвенчали с будущей императрицей Екатериной 2-й Алексеевной, родившей ему наследника - . В 1761 г. (1762 г. по новому календарю), после кончины Елизаветы Петровны, Петр Федорович был объявлен императором без коронации. Правление его длилось 186 дней. Петр 3-й, открыто высказывавший симпатии к королю Пруссии Фридриху 2-му в период Семилетней войны , не пользовался популярностью в русском обществе.
Своим важнейшим манифестом от 18 февраля 1762 г. (Манифест о вольности дворянства) царь Петр 3-й отменил обязательную для дворян службу, упразднил Тайную канцелярию и позволил вернуться на родину раскольникам. Но популярности эти указы царю не принесли. За короткое время его правления усилилось крепостное право. Он повелел священнослужителям обрить бороды, одеваться на манер лютеранских пастырей, в церквях оставить только иконы Божьей Матери и Спасителя. Известны и попытки царя переделать на прусский манер российскую армию.
Восхищаясь правителем Пруссии Фридрихом 2-м, Петр 3-й вывел Россию из Семилетней войны и вернул Пруссии все завоеванные территории, чем вызвал всенародное негодование. Неудивительно, что скоро многие из его окружения стали участниками заговора, направленного на свержение царя. Инициатором этого заговора, поддержанного гвардейцами, стала жена Петра 3-го - Екатерина Алексеевна. Так начался 1762 г. В заговоре принимали деятельное участие Г. Орлов, К.Г. Разумовский, М.Н. Волконский.
В 1762 г. Семеновский и Измайловский полки присягнули на верность Екатерине. В их сопровождении она прибыла в Казанский собор, где и была провозглашена самодержавной императрицей. В тот же день новой правительнице присягнули сенат и Синод. Правление Петра 3-го завершилось. После того как царь подписал отречение, его сослали в Ропшу, где 9 июля 1762 г. он и скончался. Первоначально его тело было захоронено в Александро-Невской лавре, но позже, в 1796 г., его гроб поместили рядом с гробом Екатерины в Петропавловском соборе. Стоит отметить, что в период правления
