The Hobbit
Звезды бриллиантами рассыпались по бархату ночного неба. В залах Элронда звучали лютня и флейта. Гномы с матами собирали по реке портянки и подштанники.
низкорослые наглые эреборские ежи
Ну прости, Элронд, - Гэндальф оперся на посох и состроил виноватую гримасу. – Они неплохие ребята, если к ним привыкнуть.
выходим мы, значит, с утреца против толпы орков и после вчерашней пьянки у нас из оружия только перегар, бороды и Дуринова мать...
вот Трандуил в одном халате
по лесу скачет на лосе
не может быть, моргота матерь,
как все
вот белый варг на бледном орке
или совсем наоборот
короче скачет но без толку
помрёт
вот Смог он никуда не скачет
зарылся в золото и рад
а ведь могло бы быть иначе
да, брат?
вот Горлум, и скажу вам сразу
не помню я столь страшных морд
но взгляд его лучистых глазок…
вот чёрт.
вот Торин, Трайна сын внук Трора
не буду всех перечислять
они не скачут лезут в гору
опять
вот Гэндальф с Радагастом курят
приятно пахнущую смесь
и как всегда от этой дури
не здесь
вот кролики, ну с ними кстати
всё просто кролики ещё
вот кролики да хватит хватит
просчёт
вот хоббит, грозный и в кровище
врага. Ну, встретился в пути.
коль мне не веришь, что тут ищешь?
уйди!
(с) Фили Лучезарный
Кто стучится в дверь ко мне?
Кто торчит в моём окне?
Почему весь пол в огрызках,
Шкурках, эле и вине?
Кто в гостиной жжёт костёр?
Кто опять чего-то спёр?
Кто, нужду неловко справив,
За собою не подтёр?
Кто остался на постой?
Почему подвал пустой?
Кто складирует объедки
В мой подсвечник золотой?
Кто буянит, кто орёт,
Другу в морду крепко бьёт,
Почему табак весь скурен,
Почему весь выпит мёд?
Почему я так нетрезв?
С кем на пони я залез?
Кто припёр с собою карту,
Ключ, и этих вот повес?
Кто мне дал эльфячий меч,
Лагерь кто велел стеречь?
Кто тут ходит постоянно,
Бородат-широкоплеч?
Кто столетье уж небрит?
Кто в кустах вповалку спит?
У кого наутро после
Дофига смущённый вид?
Почему за рядом ряд,
Посмотрев на сей отряд,
Эльфы, тихо матюгаясь,
Рожи бледные кривят?
Кого супом я кормлю,
Кого рядом я терплю
Вплоть до лапанья за жопу,
Когда думают, что сплю?
Кто сражается с врагом,
Хоть с ним тыщу лет знаком,
Кто бухает без оглядки
С тем заросшим мужиком?
Почему мужик вот так
В сани кроликов запряг?
Почему он весь обосран
И притом такой добряк?
Кто, от ужаса дрожа,
Зомби сделал из ежа,
Но, развеявшись грибочком,
Понял - жизнь-то хороша?
Кто провёл нас на тропу?
Кого я видал в гробу?
Не видал? Не спорь, увижу,
хоть сам тоже огребу.
Кто? Куда? Кого? И нах?
Кто рвёт перья на орлах?
Кто по скалам бодро скачет
В старых кожаных штанах?
Кто жирён и ростом мал?
Рядом с гоблинами спал?
Кто тут топлесс, на потеху
Девкам всем, куёт металл?
Кто на теле носит мех?
Отчего столь гнусный смех?
Коль домой смогу вернуться,
Напишу про вас про всех!!!
(с) Фили Лучезарный
Supernatural
If you"re gonna have faith, you can"t just have it when the miracles happen. You have to have it when they don"t.
The Eagle of Ninth
Когда я встал под знамя орла
(Не вчера ль я под знамя встал)
Я девушку из Клузия
У порога целовал.
Дорога, дорога - бежит и бежит на все двадцать лет вперед
Поцеловал и из Клузия в далекий ушел поход.
Дорога, дорога - бежит и бежит, и все двадцать лет позади
Но все-таки та, что из Клузия, до сих пор у меня в груди.
(c) Розмари Сатклифф (пер. Н.Голь)
The Eagle of Ninth
‘I am the Centurion’s hound, to lie at the Centurion’s feet,’ Esca said.
(c) Розмари Сатклифф
The Eagle of Ninth
Маркус, казался человеком неплохим, насколько может быть неплохим римлянин, со всем своим имперским гонором и узколобым патриотизмом.
(c) velvet_nugget
The Lord of the Rings
Я помню всё до мелочей, мелочей.
Я помню твой дом - без дверей, без ключей.
Ещё там был Борхес и полный Том Уэйтс,
И Гребенщиков почти весь.
Ты водки не пил, только спирт или чай,
А если ты лил, то всегда через край,
А если смотрел на огонь, то до слёз,
Не слыша мой вечный вопрос:
А читал ли ты Властелина Колец?
И чего я сижу здесь с тобой?
И чего я сижу здесь с тобой?
А бархатный твой баритон, баритон
Звучит, как живой - всё о том, всё о том.
И палец прицельно скользит по ладам -
Как егерь по волчьим следам.
Ты - вечно в борьбе, ты вода и огонь!
А имя тебе - Арагорн, Арагорн!
Влюбиться б в тебя да забыть обо всём!
И мир будет точно спасён.
Но ты не читал Властелина Колец,
Ты ведь не читал Властелина Колец!
Так чего ж я сижу здесь с тобой?
Ведь ты же не читал Властелина Колец,
Ты никогда не читал Властелина Колец!
Так чего ж я сижу здесь с тобой?
И теряю время с тобой?
Багровый закат допылал, допылал.
И я свой стакан допила, допила.
И встала, и крошки смахнула с колен -
Вот так завершился мой плен.
Ты бросился вслед - догонять, провожать.
Ты нёс всякий бред, чтоб меня удержать.
Ужель, дескать, я ухожу насовсем?
Да нет, я вернусь, без проблем!
Но ты прочитай Властелина Колец,
Просто прочитай Властелина Колец,
И тогда я буду с тобой,
Буду вечно только с тобой.
(c) Бадалян Жанна
The Lord of the Rings
Мы не выбираем времена. Мы можем только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас.
(с) Гэндальф
Hellsing
Улица темная
Полнится гулями,
Бей их, родимая,
Пулями, пулями!
Скоро рассыпятся
Белою крошкою.
Пули закончились?
Ножками, ножками!..
Дышишь прерывисто,
Сердце колотится,
Тише, родимая,
Скоро все кончится.
Я, я, я – во тьме охота,
Ты, ты – солнышко в груди.
Вот такая вот работа…
Все, все, все, все впереди!
Все впереди!
Все впереди!
Gungrave
Мужчины заряжают обоймы словно наполняя бокалы вина. И выстрел вместо "Будем здоровы!", и пуля вместо объятья.
(с) Брэндон
Ender"s Game
Я так долго жил с моей болью, что уже не могу без нее.
The Lord of the Rings
Где ныне всадник, где конь боевой, где звонкого рога пенье?
Где шлем и копье, меча острие, волос золотых плетенье?
Где твердость руки, сжимающей сталь, где алых огней свеченье?
И где по весне над тучной землей высоких хлебов цветенье?
Исчезли, ушли, как ветер с равнин уходит, устав скитаться;
На Запад, на Запад уходят дни, чтоб там навсегда остаться.
Кто властен сдержать бесконечный дым, летящий над пепелищами?
И годы, спешащие за моря - удержим ли их? Отыщем ли?
Фильм "Горбатая Гора" смотрели все. Давайте представим, как эта история была бы рассказана разными авторами и в разных жанрах...
Джек был возбужден. В темноте палатки он видел как трогает себя Эннис, угадывал его сильное мускулистое тело, и тоже расстегнул ширинку и достал свой длинный и толстый член. Эннис привстал и начал тяжело дышать. Палатка наполнилась запахом виски и табака, и у Джека закружилась голова.
- Возьми меня, Эннис! Трахни как сучку!
Эннис набросился на Джека и стал целовать в шею, попутно стягивая с него джинсы. Джек нащупал огромный член Энниса, застонал и встал на четвереньки. Боль была страшной, но быстро превратилась в удовольствие, и два разгоряченных молодых самца слились в этой скачке, в едином ритме, они рычали и стонали, и не замечали ничего вокруг, и длилось это, кажется, целую вечность, пока не закончилось бурным одновременным извержением, от которого дрогнули окрестные горы...
Владимир Маяковский
Товарищ!
Довольно
по девкам
нам шастать!
Поддайся соблазнам
ковбойского
быта!
Свободу
желаньям
рабочего класса:
Засадят - терпи!
Долой все обиды!
Буржуи - в хоромах, а мы - на природе
И дружбу
мужскую
возносим
до неба
Пасем - и сношаемся,
юные вроде
И вроде довольные,
даже без хлеба.
Потом - пятилетка, другая,
и третья
Но будет союз наш
несокрушимым:
Ковбой на ковбое -
сквозь тьму и столетья
Назло
натуралам
таким
некрасивым!
Ой ты, полюшко родное!
Ой вы, тучные стада!
Что ж вы шутите со мною,
Молодецкие года?
Свистну другу и поскачем
За село встречать рассвет.
У ковбоев есть удача,
Счастья у ковбоев нет.
И в палатке, темной ночью,
Без икон и без креста
Загляну я другу в очи,
Утону в них навсегда.
Сердце глупое забьется,
Значит, так тому и быть...
Что ж ковбою остается,
Если друга не любить?
И березки молчаливо
Нас проводят до села.
Синеглазый мой, красивый!
Догорим с тобой дотла.
Из показаний гражданина Твиста Д. cледует, что... числа... года гражданин Дель Мар Э., находясь в состоянии алкогольного опьянения, совершил в отношении Твиста Д. действия сексуального характера, которые могут быть классифицированы как акт мужеложства. Учитывая ненасильственный характер действий гражданина Дель Мар Э. и отсутствие претензий со стороны гражданина Твиста Д., оснований для возбуждения уголовного дела не было. В дальнейшем оба гражданина неоднократно повторяли акты мужеложства по обоюдному согласию, используя мотели и отдаленные участки природы под предлогом рыбалки, что не противоречит действующему законодательству...
Александр Вертинский
Мой ковбой, мой Пьеро с недопетым куплетом!
Ты смываешь свой грим в бледном свете луны
И уходишь в печаль, и в тоску, и в запреты,
И крадет твоя спутница все твои сны.
Ты трагически юн, упоительно сладок,
Но любовь - не родео, а битва сердец.
И над гробом моим убиваться не надо.
Пусть хранит тебя вечно Небесный Отец.
Раз - ковбой,
Два - ковбой,
Кто-то будет голубой
Выходи-ка из палатки
Раз, два, три,
Играем в прятки!
Марина Цветаева
Я рвусь, презрев разминовенье,
К тебе... О, этот угол лба,
Что след от губ хранил мгновенье
Недолгое... Исход? Борьба:
С собой, со мной, со всеми ими,
И ужас, зреющий внутри
И вопль о праве быть д р у г и м и
Вдвоем, на ранчо... Подожди!
"Ковбой ковбою не сожитель"?!
Кровь - горлом! Что, теперь не рад?
В любви изгой - как небожитель:
Он неподсуден, чист и свят.
Я Джек, ты Эннис... Две печати,
Две клятвы и два шрама вдоль
Двух тел. За что, скажи, Создатель,
За что ковбоям эта боль?!
Русская былина
Как из-за горы-то выезжал добрый молодец
На гнедом коне, Эннис Дельмарович, сын купеческий
Как из-за леса ехал другой богатырь земли нерусской
Лицом пригож и силой велик, Джек Твист
Да думу оба думали и кручинились
На травушку-муравушку не поглядывали
И сошлись они в чистом поле силою помериться
День бились, два бились, по колено в землю ушли
Потом взяли друг друга за белы рученьки
Да поцеловались в уста сахарные
Да говорили слова медовые
Побратались они по-иноземному
Грехом содомским князей всех прогневали
И не нажили ни злата ни серебра
На пиры честные званы не были
И кручинились они и бражничали
Жен своих постылых били плетками
И роняли слезы горькие, да так и сгинули...
Один ковбой другому пришла, говорит попа дай. Она дала. Потом пришла говорит, рота дай. Она дала. Потом говорит ай, хорошо, лучше чем овца, лучше чем ишака, буду тебя полюбить. Потом калым платили, жен брали, все для семья, все для дети. Женшины глупые, сидят дом, рыба ждут, ковбои попа и рота дают, ай хорошо. Женшины плачут, денги мало, ковбои Москва поехали, одна дворник, другая асфальта ложит. А любовь шайтан живой, любовь а-а-а, потом одна ковбой умерла, другая э-э-э, зачем умерла, куда ушла, плакать буду. А регистрация нет, только вчера приехал.
А.С. Пушкин
Под сенью ласковой дубравы,
В тиши вайомингских долин
Без горьких бед и блеска славы
Жила чета ковбоев. Им
Казались дивными и горы,
И солнца вечного венец,
Дубов зеленые уборы,
Ручьи и блеянье овец.
Текли их мирные досуги
В любви и нежности святой...
Блажен, кто счастлив без подруги
И тот, чьим другом стал ковбой!
И вдруг - пора остепениться,
Свое именье завести
И на прелестницах жениться,
Тропою праведной пойти.
Недолго длилось наслажденье
От ласк кудесниц. О мой друг!
Я помню сладость наважденья
И силу отроческих рук.
Но свет клевещет, свет злословит,
Стрелою поражая цель.
Кому из нас судьба готовит
Не вдохновенье, а дуэль?
О эти страсти роковые!
От них не скрыться никуда!
Воспой же, муза, дни златые -
Где два ковбоя, лес, вода...
Блатная песня
Был он парень ловкий,
С мастью и сноровкой
И на дело смело он ходил.
Эх она, лихая
Доля ковбойская
Вот и в пастухи он угодил.
Как-то темной ночкой
Спать лег без заточки,
Рядом с ним - какой-то фраерок...
Как же так случилось,
Лажа получилась,
"Нет" сказать он фраеру не смог.
Хохотали воры,
Ржали прокуроры,
Шлюхи, вертухаи, щипачи...
С пьяного угара
Получилась пара
Вот такие нынче пастухи!
А потом женились,
Но не изменились,
Свой позор скрывали так хитро.
Мы их скоро встретим,
Пусть за все ответят,
Ждет ковбоев острое перо...
Эннис наконец-то смог вспомнить, как все началось. Тени у палатки, свечение, шуршащие голоса... И Джек, и он были обездвижены... ими. И две личинки, мужского и женского пола, были помещены в ковбоев. Вот что тянуло их друг к другу все эти годы, вот откуда провалы памяти и необъяснимые перемещения в пространстве. Еще вчера ты лежал в теплой постели с женой, а в соседней комнате слышалось детское посапывание. А сейчас ты открываешь глаза - и ты снова у горной реки, и видишь перед собой такого же ковбоя, дико вращающего глазами. В груди у него пищит та белесая личинка-многоножка, и в твоей груди тоже раздается писк...
Их инкубационный период длится пятьдесят лет. Они еще не готовы к спариванию, но о чем-то пересвистываются.
Джек был слаб. Он не выдержал, и его убрали.
Они должны найти нового носителя, пока личинка жизнеспособна. Возможно, они его уже нашли, и скоро он улыбнется Эннису в прокуренном баре.
Будь сильным, Эннис.
Они всегда рядом.
Сентиментальный роман 18-го века
Ах! Читателю нужно знать, как люблю я горы и долины, когда под трепетными лучами солнца цветочки и птички радуют одинокого путника. И стою я с восторженным взором, и смахиваю слезы умиления с лица своего, и милость божеская греет душу мою. Ах! Много лет назад на этих долинах резвились два юных пастушка, два сердечных друга, о плачевной судьбе коих часто вспоминаю я. Возвышенны и чисты были объятия их и пламенны речи, и необыкновенное волнение чувствовали они при виде друг друга; казалось, самою судьбою предначертано было испытать им счастье вечное. Увы! Злой рок обрек их на мучения; напрасно осушали они поцелуями слезы друг друга, напрасно клялись в любви до гробовой доски. Суд людской, суд грозный, и разлука иссушили их души, и печаль навеки легла тенью на их лица... Тщетно пытались они отыскать успокоение в подругах жизни; сии ужасные создания только заставляли содрогаться сердца их, содрогаться и замирать в тоске. Не было им счастья, и безвременная смерть навеки отравила сладость мимолетных свиданий...
А я, одинокий путник, вздыхаю безутешно и ухожу прочь, в город, где глупые люди ничего не ведают о том, как любили друг друга два несчастных пастушка...
Библия
И сотворил Бог ковбоев по образу Своему, и благословил их, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, если получится, и наполняйте землю, и владычествуйте над натуралами пресмыкающимися. И стало так.
И были оба наги, Джек и Эннис, и не стыдились. И возлежали друг с другом.
И пришли натуралы, и побили их камнями, сказали: сокройтесь, ибо мерзость творите, и изгнали Джека и Энниса.
И сказал Господь ковбоям: почему вы огорчились? Почему от лица Моего скрываетесь?
И ответили ковбои Господу: будем скитальцами и изгнанниками на земле, и всякий захочет убить нас.
И взяли ковбои жен, и возлегли с ними, и родили детей, и добывали в поте лица своего хлеб свой.
И прогневался Господь на ковбоев, и раскаялся, что создал их по образу Своему, и восскорбел в сердце Своем.
И сказал им: почему извратили мысль Мою? Были избранниками Моими, теперь смешаю вас с человеками натуралами, и в прах превратитесь, ибо отвергли слово Мое...
Школьное сочинение
Кем я хочу стать когда вырасту
Когда я вырасту я хочу стать ковбоем. Мой лучший друг тоже хочет стать ковбоем. Мы будем ездить на лошадях и курить мальборо и пить пиво и у нас будут шляпы и мы будем не бритые. Девченки нам не нужны потому что они тупые и боятся пауков и мышей и если их дернуть за волосы они вижат. Они меня бесят. Мы с другом уедим туда где горы, без никого, и у нас будет костер и ножи и оружие и нас будут боятся. Мы всегда будем дружить, всегда. Нам никто не нужен. Нас все бесят.
Thank you for the venom.
Очень мне понравилось ВОТ ЭТО
Утро для Джека Твиста.
Над рваными бинтами рассвета поднялся алый полукруг.
Костер догорел, над серой золой вилась слабая струйка дыма.
Лошади переступали с ноги на ногу и фыркали.
Воздух в палатке… воздуха в палатке не было. Была острая и горьковато-сладкая смесь запахов, такая густая, что Джек мог бы достать нож и разрезать её на ломти. Не воздух. Пот, соль, слюна, грязь из-под ногтей, земля, утрамбованная и политая семенем, опавшая хвоя, увядший кустик чабреца, раздавленный дождевик, дыхание, в котором смешивались дрянное виски, картофельное пюре, томатный соус и бекон:
бесконечное число вдохов и выдохов, ночью ставшее почти астрономическим.
Джек смотрел на спокойное, нежное ото сна лицо Эниса.
Энис спал. Он не вскочил, как ошпаренный и не помчался к реке, чтобы отмыться, как было во второй раз, и в третий, и… Несколько раз. Сегодня – нет, не вскочил.
Джек усмехнулся. Отмываться следовало бы ему. Но он никогда не спешил. Если уж на то пошло, то следы его подростковых дрочек пахли куда менее приятно. Он прятал простыни от матери и пытался их отстирать сам. В конце концов выходило не так, чтобы очень.
Лежа в теплых запахах плоти и леса, он ощущал, как две сущности проникают одна в другую. Семя уходило в землю, сырость от выпавшей росы сочилась по парусине, дыхание Эниса было теплым, терпким и сладким, как медовые соты.
Если бы Джек все же смог достать нож и резать воздух в палатке, он отрезал бы ломтик дыхания Эниса.
Энис, как многие добродушные и сдержанные люди, во сне вел себя чуть шумнее, чем в жизни, и все же с присущей ему от природы деликатностью. Он вздыхал и пыхтел, и, поворачиваясь на другой бок, бормотал что-то извиняющееся и нечленораздельное.
Джек ткнулся носом в вихры на затылке, влажные, слипшиеся от пота.
Энис пах травами, рекой и солью.
Джек поднял подбородок, потерся щекой о мягкие завитки волос.
Энис вздохнул.
Джек лизнул капельку пота в ложбинке на шее. Кожа была грубоватая, жесткая от загара, чуть натертая воротом рубашки.
Энис повернулся и притянул Джека к себе. Во сне он держал Джека за шею, крепко и уверенно, и Джеку это понравилось. Он надавил Джеку на затылок, и их дыхания слиплись, спутались и переплелись.
Они целовались как старшеклассницы, репетирующие свой первый настоящий поцелуй – неумело, смущенно и торопливо. И в этой торопливости, в невозможности удержать мгновение, было самое сладкое. Джек зажмурился. Голова у него кружилась. Энис придвинул его к себе, с той же деликатной, неуклюжей бесцеремонностью, с которой он совершал все свои движения. Его губы заскользили по шее Джека, руки Энис сплел на его лопатках, сотворив некрепкий, но надежный силок. И Джек не спешил вырываться.
Роса была такой обильной, что со швов палатки капало. Тяжелые ледяные капли упали на щеку Джека и покатились пародией на слезы. Джек запрокинул лицо и приоткрыл рот. Росинка скользнула на язык и обожгла холодом.
Энис вжимал его в землю, в скомканные одеяла, навалился сверху, будто зверь в берлоге, так, что трудно было дышать. И елозил, пыхтя, молча, сосредоточенно сдирая рубашку с груди и плеч Джека. Джек ему не помогал. Он ловил ртом росинки. Он улыбался.
Энис впечатал Джека в землю, грубо пихнул коленом, чтобы Джек развел ноги, заставил их приподнять, и содрал джинсы до щиколоток, и звенел пряжкой, и трогал, и целовал.
Джек смотрел, как молочно-белый свет сочится сквозь натянутую ткань палатки.
Его щека хранила тонкий влажный след от росы. Энис слизнул его.
Потом стало больно, Джек застонал.
И Энис тоже.
А потом мгновения понеслись, одно за другим, сменяясь с бешеной скоростью. Они много раз пытались поймать воспоминание о Горбатой Горе, встречаясь, сталкиваясь в этих бестолковых, но отчаянных поисках.
Но свет раннего утра больше не лился сквозь дрянную парусину, и роса выпадала совсем по-другому,
и Джек больше никогда не ощущал запах пота, семени, хвои, томатного соуса и чабреца, и раскрошенных сигарет, и нестиранных джинсов, сладкий, невинный и запутанный, как след койота.
Возможно, Энис смог ощутить его еще раз?
Кто знает.
Энис не любил попусту болтать, знаете ли.
