Секрет пропавшего альпиниста
Екатерина Вильмонт Детские детективы Даша и KoПросто мистика какая-то! Игорь случайно встретил в метро человека, который… полгода назад погиб в горах. Что это? Призрак? Мираж? А может быть, пропавший альпинист жив и просто от кого-то скрывается? Игорь, Петька, Даша и их друзья останавливаются на последней версии.
Они хотят поговорить с его невестой, но сразу же выясняют – за ней установлена круглосуточная слежка…
Роман Сенчин Рассказы Отсутствует"Саяны не отличаются особо грандиозными, вызывающими зуд покорения у альпинистов вершинами. Нет здесь пятитысячников, шеститысячников с вечными ледяными шапками и неприступными пиками. Саяны уступают по мощи Тибету, Кавказу, Памиру, но это тоже огромная страна гор, от Красноярска на севере до монгольских степных просторов на юге; на западе граничит она с такой же горной страной Алтаем, на востоке подступает к Байкалу… Конечно, Саяны – это не только горы, есть тут и животворные, благодатные котловины, и каменные пустыни, и барханы, почти как где-нибудь в Каракумах, и целебные грязевые озера, и не тронутые человеческими механизмами таежные дебри".
И не только об этом.
Владимир Войнович Классическая проза Классическая проза Владимира Войновича«Хорошими его героями были представители так называемых мужественных профессий: геологи, гляциологи, спелеологи, вулканологи, полярники и альпинисты, которые борются со стихией, то есть силой, не имеющей никакой идеологической направленности. Это давало Ефиму возможность описывать борьбу почти без участия в ней парткомов, райкомов, обкомов (чем он очень гордился) и тем не менее проталкивать свои книги по мере написания, примерно по штуке в год, без особых столкновений с цензурой или редакторами.
Потом многие книги перекраивались в пьесы и киносценарии, по ним делались теле- и радиопостановки, что самым положительным образом отражалось на благосостоянии автора…».
Бегство из рая
Илья Пряхин Триллеры ОтсутствуетМаксим, профессиональный альпинист, во время одного из восхождений принимает участие в спасательной операции, которая круто меняет всю его жизнь и открывает путь к новой, на этот раз карьерной вершине. Но судьба, выстроив цепочку трагических и криминальных обстоятельств, внезапно ставит его перед выбором: лишиться всего, чего он так долго добивался, или всю оставшуюся жизнь помнить о девушке, которую он не попытался спасти.
Роман о резких поворотах в судьбе, иногда организуемых самой жизнью, но иногда становящимися следствием мгновенно принятых неоднозначных решений, зачастую неожиданных для самого их автора. Содержит нецензурную брань.
Стрингер
Вячеслав Морозов Книги о войне Военные приключения Нет данных
Альпинисты – это единственные люди на Земле, которые идут вверх в буквальном смысле этого слова. К самому небу! Альпинизм – это всегда победа над собой, как над земным существом. В нашем обзоре рассказы об альпинистах, которым удалось чем-то выделиться из братства этих удивительных людей.
1. Россиянин, который поднялся на самый высокий пик Европы с 75-килограммовой штангой на плечах
Многие альпинисты покоряли высочайший пик Европы - гору Эльбрус (5642 м). Но никому не удавалось повторить восхождение российского пауэрлифтера Андрея Родичева. Недавно он стал первым человеком в мире, который поднялся на гору, неся на плечах штангу весом 75 кг. Даже в тренажерном зале не все могут поднять такой вес, а спортсмен из Мурманской области добился невозможного. Путь к вершине занял 8 дней.
2. Девятилетний мальчик, который покорил высочайшую вершину Западного полушария
В 2013 году 9-летний мальчик из Южной Калифорнии стал самым молодым человеком в истории, который достиг вершины аргентинской горы Аконкагуа (6962 метров). Эта гора является самым высоким пиком в западном и южных полушариях. Тайлер Армстронг из городка Йорба Линда покорил вершину в канун Рождества 2013 года вместе со своим отцом Кевином и тибетским шерпа Лхавангом Дхондупа. Стоит отметить, что отвесные обрывы и холод Аконкагуа привели к гибели более 100 альпинистов, поэтому для восхождения на эту вершину требуется получить специальное разрешение.
3. 80-летний японец, который стал самым старым человеком, покорившим Эверест
В мае 2013 года 80-летний японский альпинист Юичиро Миура стал самым старым человеком, достигнувшим вершины Эвереста. Миура ранее уже дважды покорял Эверест - в возрасте 70 и 75 лет. Последнее восхождение было сильно осложнено тем, что у Миура наблюдались существенные проблемы со здоровьем. С 2007 по 2013 год он перенес четыре операции на сердце. Также Миура в 2009 году сломал таз и левое бедро во время катания на лыжах. Для подготовки к изнурительному восхождению, японец специально тренировался в Токио на беговой дорожке, которая была установлена в специально оборудованном помещении с низким содержанием кислорода.
4. Первый человек без рук, который поднялся на Эверест
Миура был не единственным рекордсменом на Эвересте в 2013 году. В том же году 30-летний канадец непальского происхождения Сударшан Гаутам стал первым человеком, который поднялся на высочайшую гору Земли с двумя ампутированными руками. Первым человеком с ампутированными двумя конечностями, который покорил Эверест, был новозеландский альпинист Марк Инглис в 2006 году, однако у него были протезы двух ног. Гаутама потерял обе руки в результате несчастного случая еще в 14 лет, когда запускал воздушного змея в непальской столице Катманду. Змей запутался в линиях электропередачи, после чего мальчик получил сильнейшие ожоги двух рук. «Если человек хочет сделать что-то – инвалидность тому не помеха», - уверен Сударшан Гаутам, котрый поднялся на Эверест без использования протезов.
5. Человек, перенесший полиомиелит, который поднялся на Гималаи в коляске
Джон Маджи перенес полиомиелит еще будучи ребенком, после чего не был в состоянии ходить в течение 50 лет. Сейчас аргентинец учится передвигаться с помощью бионических ног. В июле 2015 года он закончил удивительное путешествие на инвалидной коляске с рычажным приводом по Гималаям на севере Индии. В течение 15 дней Маджи колесил по горам, при этом поднявшись на высоту в 5600 метров.
6. Первая супружеская пара, которая вместе покорила «Семь вершин»
Сьюзан и Фил Эршлер стали первой в мире супружеской парой, которым покорились так называемые «Семь вершин» - заветная мечта каждого альпиниста. В данный список входят высочайшие вершины всех частей света: Эверест (8848 м, Азия), Аконкагуа (6962 м, Южная Америка) Денали (6190 м, Северная Америка), Килиманджаро (5895 м, Африка), Эльбрус или Монблан (5642 м и 4810 м, соответственно, Европа), массив Винсон (4892 м, Антарктида), Джая или гора Косцюшко (4884 м и 2228 м, соответственно, Австралия и Океания). Завершила свою «Семерку» чета Эршлер 16 мая 2002 года, поднявшись на вершину Эвереста.
7. Первая парализованная женщина, покорившая самую высокую гору Африки
В сентябре 2015 года 21-летняя южноафриканка Чаэли Майкрофт, страдающая церебральным параличом, стала первой парализованной женщиной, которая совершила успешное восхождение на самую высокую гору Африки – Килиманджаро. Подъем на гору длился пять дней, а подготовка к нему – целых три года. 29 августа Чаэли и семь альпинистов начали восхождение, но двое членов команды на полдороге повернули назад. Остальные, включая саму Майкрофт в инвалидном кресле, добрались до вершины.
8. Единственный слепой человек, который покорил «Семь вершин»
25 мая 2001 года Эрик Вейхенмайер стал первым и пока единственным незрячим человеком, который сумел достичь вершины Эвереста. В 2008 году он поднялся на гору Джая на острове Папуа-Новая Гвинея, завершив программу «Семь вершин». Так 33-летний американец стал первым слепым человеком, покорившим самые высокие горные пики на всех семи континентах. Заняло это у Эрика 13 лет.
Трагедия, взятая за основу сюжета голливудского фильма «Эверест», который сейчас собирает кассы в кинотеатрах страны, разворачивалась на глазах красноярцев. Знаменитый альпинист, главный тренер сборной по альпинизму Красноярского края Николай Захаров восходил на вершину в то время, когда там погибли Скотт Фишер, Роб Холл и члены их команд. Он и его супруга рассказали «Проспекту Мира» о безответственности экстремального туризма, отвалившихся носах спасённых и о том, зачем альпинисты всего мира учат русский язык.
— Это был год, когда на самой высокой вершине мира начал развиваться коммерческий альпинизм, — рассказывает Николай Захаров. — Не скажу, что это плохо: есть деньги - почему не отдохнуть в горах? Но не на таком восьмитысячнике, как Эверест. Я сам два раза совершал восхождения и знаю, как это сложно: кислорода на самой вершине человек получает в три раза меньше, чем нужно, ледяной ветер, температура опускается до минус 60 градусов. Немного замешкался, вовремя не сориентировался — и всё, замерз сам, или перемерзли клапаны в баллонах, и ты без воздуха. В принципе, всё это и стало причиной трагедии, разыгравшейся на склоне в мае 1996-го.
Роб Холл
Две группы с платными туристами попали в непогоду как раз на самой вершине. Часть людей уже успели дойти до пика и спускались, когда их накрыла лавина. Роб Холл — руководитель одной из команд — дал слабину и согласился дотащить одного из туристов (ему оставалось совсем немного, но идти сам он почти не мог); хотя было понятно, что времени на спуск практически не остается. Погибли оба.
— У меня был случай, практически повторяющий историю с клиентом Роба, — вспоминает Захаров. — Во время первого восхождения часть товарищей уже взошли на вершину и повернули обратно, а мне оставалось каких-то 200 метров. Представляете: 200 метров — и я впервые в жизни на Эвересте! Но если бы я пошёл, им пришлось бы меня ждать — а погода менялась. И я принял решение повернуть обратно.
На Эверест есть два маршрута: с Непала, через южное седло (классический, про который снимался фильм) и через северный гребень, с Тибета. Когда погибли Скотт, Роб и их люди, Захаров с группой красноярских туристов впервые совершали восхождение с северо-восточной стены: до них там никто не ходил.
— Мы разминулись буквально в несколько дней: 10 мая спустились в лагерь на отдых, чтобы потом уже лезть на вершину. А 15-го выдвинулись наверх и попали в точно такую же непогоду. Нам очень плохо пришлось. Кислород закончился, мы три ночевки провели на высоте 8 300 метров - это очень много, энергия из нас буквально уходила. Последнюю ночь совсем не спали: всё отмерзало даже в спальном мешке. Но мы были подготовлены, для нас это была не экстремальная ситуация, а рабочий момент. Надо было правильно всё оценивать, реагировать и просто выжить. О том, что произошло с американскими командами, мы узнали уже после возвращения.
Личный архив Захарова, 1996
В это время друзья красноярских альпинистов шли трекинг под Эверест. Среди них была и жена Николая — Любовь Захарова. Они остановились на ночевку в деревне Феличе (4200 метров над уровнем моря), когда сверху начали спускать раненых альпинистов.
— К этому времени мы уже слышали, что произошло, накануне трагедии видели огромное черное облако, которое нависло над Эверестом, — рассказывает Любовь Захарова. — Но тут увидели этот ужас своими глазами: грустные, потерянные люди с перебинтованными руками, черными, кто-то — с отвалившимся носом — сидели в кафе. Было ощущение, что они не знают, что им дальше делать. Кто-то бессмысленно перебирает вещи, что-то достает и обратно прячет в рюкзак. Самое странное, что они не разговаривают друг с другом. Вообще никак, сидят сами в себе. Нет никакой эйфории, что выжили, что едут домой (за ними вот-вот должен был прилететь самолет), что всё закончилось.
обмороженный участник восхождения, 1996
— Сейчас таких больших трагедий на Эвересте уже нет, — продолжает Николай Николаевич. — индустрия подъема отработана. Но люди всё равно гибнут каждый год. Потому что даже 40-дневной подготовки для подъема на такую высоту мало. Лично я бы взялся готовить человека на Эверест как минимум за три года. Даже физически сильный человек в экстремальной ситуации может растеряться и не знать, что делать. Единственное, что нужно было предпринять альпинистам в 1996 году — как можно быстрее спускаться вниз. Но они замешкались и уже не могли контролировать ситуацию.
Скотт Фишер
В фильме единственный, кто идет на помощь к попавшим в беду — русский альпинист Анатолий Букреев. Это человек-легенда в альпинизме. Он работал гидом у Скотта Фишера.
— Я хорошо знал Толю, — вспоминает Захаров. — Он из Челябинска, но жил в Алма-Ате. Очень сильный высотник. Мы с ним ходили в Гималаях на два восьмитысячника. Он шел без кислородного аппарата. Тогда именно он вытащил троих (иначе жертв могло быть больше) уже по плохой погоде. Три раза лез на вершину и спускался. После он очень подробно мне рассказывал, как всё происходило. Сам Толя погиб в 1997 году в лавине.
Анатолий Букреев
К слову, фильм совсем не акцентируется на том, что альпинистов спас русский. Звучит: «Толя, можешь выходить». И в конце, в титрах: «Анатолий Букреев вытащил…».
— В мире общеизвестно, что только русские альпинисты готовы пойти на выручку, несмотря ни на что, — уверен Николай Захаров. — Нас только так учили. Иностранцы вполне могут пройти мимо, если рядом кто-то замерзает. Поэтому многие опытные и знающие альпинисты из-за рубежа учат наш язык и идут на сложные маршруты только с русскими.
кадр из фильма
По словам Захарова, фильм снимали в Альпах — но было много и натуральных съемок. На самом «Эвересте» снято южное седло, палатки. Конечно, всё это добавляет ему реалистичности.
Ко мне часто приходят молодые ребята и просят записать их в альпинисты, — заканчивает Николай Николаевич. - Сейчас я стал говорить им: посмотрите фильм, а потом возвращайтесь. Почти половина потом не приходят. В Гималаях много восьмитысячников, но почему-то именно на Эвересте очень часто гибнут. Все стремятся подняться на самую высокую вершину мира. А я лично не люблю Эверест на классических маршрутах. Насмотрелся там на умерших - это же натуральное кладбище.
личный архив Захарова
Мы решили, что все наши сотрудники клуба расскажут о своем пути в горной жизни. Возможно, это будет кому-то интересно и подтолкнет к альпинизму и скалолазанию, или просто активному отдыху в горах. И почему-то сказали, что президент обязательно должен быть первым. Я согласился. А что, несколько предложений написать не сложно. Но не получилось. Стал вспоминать, и вот:
_____________________________________________________
Мой путь в горы, как и у большинства, начинался в детстве. Там зарождались смутные желания и неведомые мечты. Их формировали любимые авторы, которых я глотал запоем – Александр Дюма, Жюль Верн, Джеймс Фенимор Купер, Рафаэль Сабатини, Артур Конан Дойл, Герберт Уэллс, Джек Лондон, Чарльз Диккенс, Марк Твен, Эрнест Хемингуэй, Антуан де Сент-Экзюпери…. Их герои были путешественниками и смельчаками, их поджидали небывалые приключения. Я обожал эти книги. Любимые персонажи – Натаниэль Бампо (он же Следопыт, Зверобой, Соколиный глаз, Кожаный Чулок – герой пенталогии Купера) и капитан Блад («Одиссея капитана Блада», «Хроники капитана Блада», «Удачи капитана Блада») Рафаэля Сабатини. Ну и конечно герои всех романов Дюма, Жюль Верна и Джека Лондона. Также читал любую фантастику, которую можно было найти.
….Не могу понять, как они живут, не читая всего этого. Человек без этих книг должен обратно превратиться в обезьяну. Но нет. Живут. Айфон, наверное, в руке заменяет палку, которая и сделала из примата человека. Мелкая моторика и все такое…
В поселке на Юге Украины деть свою энергию и стремления было некуда, поэтому оставались только школа и книги. Отличник, активист, председатель совета дружины, заместитель комсорга школы, а пределом мечтаний был поход с настоящей ночевкой. С палаткой, у костра… Но, в школе не было ничего подобного. Мы сами себе в классе организовывали походы, но дальше окраин поселка родители нас, конечно, не пускали. Поэтому уходил с головой в мир книг.
В 15 лет после окончания 8-летней школы я поступил в юридический техникум и приехал жить в Армавир Краснодарского края. Так закончилось детство, и началась самостоятельная жизнь. Сразу в начале учебного года я попал на экскурсию в Домбай. Экскурсионные бюро в советское время массово проводили такие поездки выходного дня – поднялись на канатке на Мусса-Ачитара, пара дежурных легенд про разлученных влюбленных, шашлыки, фото, на обратном пути зверюшки в Тебердинском Заповеднике. Но, я впервые в жизни увидел Горы. Я был в Румынии в 13 лет и там несколько дней жил в Татрах, но здесь были по-настоящему высокие горы. Со снегом в жарком октябре, с просторами, с недосягаемыми вершинами. И я влюбился…
До настоящего знакомства с горами было еще два года, но процесс превращения меня в альпиниста начался тогда. Отчет пошел. Я продолжал учиться, читать, осваивал новый для меня мир самостоятельной жизни. Жил на квартире, сам готовил-стирал-убирал, сам планировал свой бюджет. Иногда мог на спор прожить неделю на два рубля. И еще в то время пришло осознание Высоцкого. В детстве не мог понять, почему отец так любит песни Высоцкого, этого певца всяких пьяниц и прочих неприятных личностей. У меня был бабинный магнитофон «Снежеть-203» и несколько бабин с записями Владимира Семеновича. А еще в техникуме со мной училась Маша, у которой папа или дядя, не помню, лечились от алкогольной зависимости в одной клинике с Высоцким. Это как бы позволяло почти дотронуться к легенде.
…Все это, казалось бы, и не имеет отношения к августу 1989, когда я совершил свое первое восхождение, но это не так. Вся моя предыдущая жизнь подводила меня к горам, и когда это случилось, я был готов, меня взяли тепленьким, и у меня не было иного пути…
Весной 1989 года на втором курсе техникума я вдруг узнал, что в техникуме набирается туристический кружок. Это был как гром среди ясного неба. Я побежал и разузнал, что кружок уже работает, что они уже куда-то съездили на скалы (это ваще офигеть!) и собираются еще. В кружке был руководителем молодой турист Леша Ломакин и стайка девчонок из нашего техникума. Я быстренько записался. Тренировались на городском стадионе. Просто бросали вещи на лавочках и бегали, потом разминка, турники и всякие оргвопросы. Параллельно занималась альпинистская секция из пединститута. А там были практически одни юноши. Конечно, все наши девочки смотрели в ту сторону. В общем, через очень короткое время наш кружок в юридическом техникуме перестал существовать, а секция альпинизма пополнилась студентами из ЮТ. Первый мой выезд – Индюк. Понравилось супер! И потом почти сразу мы принимали участие в туриаде в Архызе. Шли 10 дней по перевалам в Абхазию. Я даже был принят в туристы в конце похода – ложками по жопе получил свою порцию посвящения в туристы. В этом походе было очень тяжело, но и безумно интересно. Это были мои первые горы, где многому пришлось учиться. Больше всего запомнились снежные занятия и большие переходы как раз по снежному рельефу. А еще, когда я сел, чтоб одеть свой рюкзак в первый выход, я не смог с ним встать и упал на спину.
…Своего первого тренера по альпинизму Алексея Степановича Краснокуцкого я застал всего на пару месяцев. Можно сказать, что он и не успел побыть моим тренером. Так, пара занятий на стадионе. Тогда я еще не мог знать, что именно я сделаю его дедушкой. Алексей Степанович улетел в США, а секцию возглавил разрядник Юра Бендриков. Он и стал на первое время моим старшим наставником в альпинизме…
Подходило лето и в наших разговорах все больше звучали слова «альплагерь», «путевка», «смена», «новичок», «разрядник». Мне предстояло поехать в альплагерь. Было ужасно страшно. Ехать предстояло одному. Где-то в Карачаево-Черкессии после каких-то аулов Учкулан и Хурзук находится альпинистский учебно-спортивный лагерь «Узункол». Там альпинисты со всей страны по профсоюзным путевкам оттачивают свое мастерство. В Карачаевске сел в рейсовый автобус до Хурзука и увидел, что половина автобуса это наша братия – молодые, веселые, с рюкзаками. Среди них были и бывалые альпинисты. Они, как дембеля, разговаривали громко, уверено, всему давали свою оценку, в общем, всем своим видом показывали, что они в альпинистской жизни разбираются. У одной девушки в косу был вплетен репшнур. Это была нереальная круть, так мне казалось тогда.
Первая моя смена в «Узунколе» это нескончаемый поток новых знаний, впечатлений, эмоций. По окончании 20-дневной смены 26 августа 1989 г мы совершили свое первое в жизни восхождение на вершину Восточная Мырды 1Б категории трудности, выполнив норматив значка «Альпинист СССР». Само восхождение было легче, чем все предыдущее обучение. А еще перед горой у нас был зачетный поход через 2 перевала на трое суток. После вершины было посвящение в альпинисты. Это супер-традиция советского альпинизма – смех, радость, шуточные приколы над состоявшимися «значками» и, конечно, клятва альпиниста: «…если работа, учеба, семья мешают альпинизму, брось все это….все скоропортящиеся продукты (тушенку, сгущенку, девчонку) отдай инструктору…курица не птица, значок не альпинист…» и печать зеленкой на лоб в конце. Так было во всех лагерях СССР. А если серьезно, такая централизованная система обучения альпинизму была только в Советском Союзе. А если сравнивать не лидеров, а массы, то, конечно, мы были подготовлены на порядок лучше. У нас не было даже понятия «гид-клиент», все готовились к самостоятельным восхождениям.
Про деньги. Альпинистская путевка на 20-дневную смену стоила 48 рублей. И каждая четвертая путевка, выдаваемая на коллектив, бесплатная. А стипендия, к примеру, в техникуме – 37,50 или 45 рублей, если хорошо учишься, в институте – 50 рублей. 14-дневная путевка в горнолыжный лагерь (проживание, питание, работа инструкторов) стоила 24 рубля.
Снаряжение – это была отдельная песня. Его просто не было. Нет, были, конечно, красивые (уже трубой, а не круглые как колобки) рюкзаки ВЦСПС, ботинки ВЦСПС, обвязки питерской судоверфи, спусковые лепестки, которые можно было поломать рукой, но в свободной продаже ничего не было. Туристы-альпинисты все поголовно сами шили себе рюкзаки, спальники, пуховки, палатки, обвязки. В недрах этого дефицита и трудились будущие хозяева Red Fox (Александр Глушковский и Влад Мороз), Bask (братья Богдановы), Sivera (супруги Фисенко), Снаряжение (Дмитрий Валуй) и тысячи других умельцов. В Краснодаре многие пользовались и до сих пор пользуются снаряжением, сшитым Сашей Гриценко. Это был огромный пласт закрытой для посторонних информации – где купить или раздобыть парашютный шелк, стропы для обвязок, пух, первые мембранные ткани, фурнитуру, как сбыть продукцию или как для себя купить нужную экипировку. В Москве существовали стихийные рынки (толчки) по горнолыжной и альпинистской одежде, снаряжению. Каждый, кто отправлялся из периферии в Москву по каким-либо делам, без разницы каким, снабжался деньгами и заказами по снаряжению.
Я помню, как моя беременная жена Оля тащит по Москве на поезд связку из нескольких ковриков. Каждая моя поездка в столицу была такой. А однажды я друга попросил привезти мне несколько обвязок. Дал ему телефон и он назначил москвичу встречу в метро, и все переживал, как же он его узнает. Но все оказалось просто – москвич шел по метро … с пеночкой на заднице! Мой друг, не альпинист, но этот атрибут видел у нас, поэтому четко понял – это он. Это был Васильев Андрей, хозяин знаменитой в будущем на всю страну фирмы Венто. Это были времена, когда руководители фирм-производителей лично приезжали на вокзал, чтобы отправить в регионы снаряжение, а потом с проводником в конверте получить оплату. Романтический период зарождения бизнеса вокруг аутдора…
….И еще – по снаряге и одежде можно было понять уровень альпиниста. В условиях дефицита хорошим снаряжением можно было обрасти только за очень большой период времени. Время уходило на поиски информации, на пошив, на сложные сделки и интриги по заполучению какой-либо заветной шняжки. Без преувеличения на это нужны были годы. А пока ты собирал снарягу, то и в альпинизме рос, или наоборот. Поэтому в лагере сразу было видно, кто перед тобой…
В декабре 1989 г я поехал в горнолыжный лагерь. Почти все альплагеря зимой становились горнолыжными, и ты видел в них те же лица, что и летом. Почти все альпинисты увлекались горными лыжами. Свои первые шаги в этом деле я делал в Приэльбрусье в альплагере «Баксан». Это тоже была любовь с первого взгляда и на всю жизнь.
Атмосфера в горнолыжных лагерях была изумительная. Публика вся наша – горная. В столовой, где на завтрак-обед-ужин собиралась вся смена (несколько отделений по 10 человек), четко наблюдалась иерархия, в которой учитывался только твой уровень катания. Продвинутым и хорошо катающимся отделениям почет и лучшие места, новички сидят тихо и заглядывают в рот асам. Негласно соблюдается принцип боксеров «Трынди не больше собственного веса». Рассказывать анекдоты и громко смеяться «разрешается» только тем, кто на склоне вытворяет чудеса техники. Деньги, звания, а многие были и с высокими учеными степенями, движимое и недвижимое имущество, не имели значения.
В сезоне 89-90 годов я 6 раз выезжал в горы кататься на лыжах. Из них 3 раза по профсоюзным путевкам, хотя по закону один человек мог пользоваться профсоюзной путевкой только раз в году. Я катался в Приэльбрусье, Цее, Лаго-Наках. К концу сезона я чувствовал себя асом. Так много я больше никогда в жизни не катался. Старшие разрядники из нашей секции, глядя на это, вынесли мне приговор – я буду кататься на лыжах, альпинизм не для меня…
…Тогда в декабре в «Баксане» произошло интересное событие. На базе лагеря проходил реабилитационный сбор наших супер-мега-крутых альпинистов. Это была сборная Советского Союза. В СССР было всего две гималайские экспедиции – Эверест-82 и Канченджанга как раз весной 1989 года. Это были, как правило, одни и те же альпинисты, т.к. разница между двумя этими событиями была всего 7 лет. Это были монстры, люди-герои. Отбор в эту команду шел несколько лет по всему СССР. Если вспомнить массовость, то можно представить себе, какая была конкуренция, чтобы попасть хотя бы в республиканскую команду, а про сборную всей страны и говорить нечего. Сколько было нервов, интриг, рухнувших надежд и даже поломанных судеб. Это была элита. Со всеми вытекающими – известность, почет, звания, материальные блага, связи, возможности. Но элита, которая сама себя сделала. Каждый в этой команде был лидер и отдельная боевая единица. Хрищатый, Бершов, Туркевич, Виноградский, Погорелов, Валиев, и др. Я не помню всех, кто был тогда в «Баксане», но точно помню, что был Валиев, Туркевич, Бершов. Я тогда был всего лишь «значком», летом сделал первое в своей жизни восхождение, и еще не особо разбирался в альпинистской жизни всей страны. Нас позвали на какой-то вечер с крутыми альпинистами, я и пошел. Они сидели на сцене и рассказывали об Эвересте и Канченджанге. Это потом я уже понял, каких людей я видел одновременно в одном месте. Тогда я сидел и спокойно воспринимал ситуацию, а именно – я понимал, что передо мной сидят гималайцы. Ну, это примерно как инопланетяне. Я видел, что между нами несколько шагов, и я спокойно без всяких трагических заламываний рук понимал, что эти несколько шагов мне не сделать никогда. Ну, чудес просто не бывает. Вот я со своей 1Б и вот они – в лучах софитов с безумным успехом в Гималаях. Не все могут быть героями, кто-то должен сидеть на обочине и кричать «Ура». От Алексея Степановича у меня была книга «Эверест-82» и я знал, через что они прошли. Между нами была пропасть. В несколько шагов…
…Через 11 лет с Бершовым Сергеем, одним из этих легендарных альпинистов, я поднялся на Эверест в составе нашей кубанской команды, в окружении наших краснодарских монстров. Надо ставить безумные цели, и есть миллионы шансов, что они сбудутся…
На следующий 1990 год мне опять досталась путевка в «Узункол». Вспоминая предыдущий сезон, я для себя решил – если будет страшно, брошу это занятие. Страшно было, но я понял, что не брошу. На этот раз совершил 5 восхождений. Из обрывков памяти всплывают кусочки того лета:
… Наш подход на ночевки Мырды, и нас обгоняют парень с девушкой, крутые перворазрядники. У девушки в ушах наушники, она шла под музыку. «Блииииин, - подумал я, - вот как надо ходить!» Плеер тогда купить была очень большая проблема. С тех пор я всегда хожу с плеером…
… Возвращаясь в лагерь после очередного восхождения, узнали, что разбился Цой...
…При восхождении на Трезубец перед вершиной по наклонной плите инструктор идет без страховки, а мы по перилам. Как он не боится, не могу понять…
…Закрыли 3 разряд за несколько дней до конца смены, есть еще время. Мы с Игорьком из Ворошиловграда (Луганск) «покупаем» неофициально за 10 рублей Короленко и идем на пик Узункол – ему шабашка, а нам бонус к разряду…
В тот 1990 год я закончил техникум и поступил в армавирский педагогический институт. Потихоньку стала распадаться наша секция, и я остался один в институте, в который я поступил ради секции альпинизма. Обидно.
В 1991 году я получаю 30-дневную путевку в альплагерь «Адыл-Су». Это был один из лучших моих сезонов, как это ни странно... И печально.
…Секции нет, я один. Еду в Краснодар и какой-то дядька по фамилии Ахтырский в клубе на Офицерской дает мне путевку в «Адыл-Су». Потом мы будем часто встречаться с Олегом Александровичем…
…Во время тренировок и подготовки к первому восхождению Андрей из Ейска рассказал, что есть клеевая группа – Чайф…
…На тренировочной двоечке (Трапеция, 2А) у нас погибают 4 наших друзей. Из сорвавшихся пятерых только один Андрей остается живым. Нас было два отделения – значки и мы, третьеразрядники. От ноги инструктора пошел камень, срывает нашу двойку, они перехлестывают свою веревку с веревкой тройки из отделения значков, срывают их, улетают на крутой снежник, и там внизу, на бергшрунде, все разбиваются. Наша Левицкая Лена из Запорожья и трое ребят из Киева, из отделения значков. Целый день транспортировочные работы. Мы как роботы. Ничего не понимаем. Отдаю очки подошедшему врачу. В конце дня капают в глаза что-то, спалил…
…Уезжаем в Нальчик. Встречаем родителей ребят. В сотый раз по их просьбе пересказываем как все было. Чувствуем себя виноватыми, что живые. Ненавидим весь мир. Держимся втроем – Витек Гурский (Лена была его девушкой), Юрка Дзядык из Львова и я. Морг. Запах формальдегида. Голые ребята. У каждого косичка на животе (шов после вскрытия). Одеваем. Запаиваем в гробы. Возвращаемся в лагерь…
…Поредевшее отделение значков уезжает домой. У нас девочка (а я уже и не помню, как ее звали) из Питера, на восхождении была со мной в связке, говорит, что с нее хватит альпинизма. А мы втроем решили остаться и ходить…
…После разбора полетов нашего инструктора списывают, дают нам какого-то молодого Петю. Только после стажировки. Мы ему сказали – ты нас не трогай, Петя, и мы тебя не тронем. Так и ходили. Вообще не помню его ни на каком восхождении, кроме Эльбруса. 8 вершин. Одна за другой. Без отдыха. Иногда по две за день. Мы забили на все правила безопасности. Я выходил на всю веревку. Знал, Витек Гурский меня поймает в любой ситуации. Он – борец и подводный пловец. Я верил ему. А Юрка Дзядык всегда поддержит своим юмором…
…Когда не спал от усталости, вспоминал, как Лена пела под гитару:
Мимо текла, текла река,
Плыли куда-то облака,
Шел человек, была дорога
Его не легка, была не легка.
И человек мечтал о том,
Что он построит где-то дом,
И поселится счастье с ним
В доме одном, в доме одном.
Если, бывало, уставал,
То неизменно напевал
Песню любимую свою,
Ту, что пою, ту, что пою.
Дом, как известно всем давно,
Это не стены, не окно,
Даже не стулья за столом,
Это не дом, это не дом.
Дом это там, куда готов
Ты возвращаться вновь и вновь
Яростным, добрым, нежным и злым
Еле живым, еле живым.
Дом это там, где вас поймут,
Там, где надеются и ждут,
Где ты забудешь о плохом,
Это твой дом, это твой дом…
…Закончилась 20-дневная смена, а из 30-дневной было только наше отделение, и в лагере сменился полностью состав. Все приехавшие не могли понять, кто мы такие. Почему начальник учебной части высылает автобус нам навстречу, когда мы возвращаемся с восхождения, и мы едем втроем в пустом автобусе? Почему мы ходим вершины какие захотим? За что такие привилегии? Потом им тихонько кто-нибудь называл цену такому отношению, и нас не трогали…
…Последней вершиной тогда был Эльбрус. Меня накрыло на Косой полке. Этот Петя мне заявил, что я и Юрец будем в Седле отдыхать, а он с Витьком сходит на Западную, а потом вместе на Восточную. Это ж надо было мне такое сказать! У меня горняшку как рукой сняло. В результате на Западную он сходил со мной. Витек, оказывается, подпалил накануне глаза, и когда вышло солнце, из-за боли не мог идти дальше. Закрывал глаза и засыпал. Мы с инструктором и Юрой сходили на Восточную и потом все вместе спустились вниз…
…С Эльбруса спустились 19 августа. Второй день Путча. Все в лагере собрались перед телевизором. А мы с парнями нажарили картошки и напились водки. Было такое чувство, что прожили несколько лет. На следующий день добрались до Нальчика, потом, стоя в проходе рейсового автобуса, ехали до МинВод. Несколько часов стоя в 40-градусную жару? Да легко! В полном автобусе, рядом рюкзаки, мы стояли – загорелые, высушенные горными ветрами, повзрослевшие, в затертых футболках, черствые душой и телом – и разговаривали громко, на весь автобус, как будто были одни. Нам никто не сделал замечания. А так хотелось кого-нибудь заткнуть, найти виноватого и сорваться. Наверное, в нас что-то было. В МинВодах мы и расстались. Я возвращался домой как будто с войны…
В тот год в декабре я еще успел съездить в учебно-методический центр «Эльбрус» все в том же Приэльбрусье и отучиться на инструктора по горным лыжам. Это был последний выпуск этого центра. В том декабре не стало Советского Союза. Мы оказались в другой стране.
Наступил 1992 год. Секции не было. Путевок, как и ВЦСПС (всероссийский центральный совет профессиональных союзов) тоже не было. Что делать, не понятно. Каким-то образом я связался с саратовскими альпинистами и поехал к ним на сборы в Приэльбрусье. Походить ничего не успел с ними, только на занятиях поучаствовал. Еще довелось самому побродить по ущелью Адыл-Су. Помню, как один ночевал на Спартаковских ночевках. Было даже жутковато. Огромное ночное звездное небо, силуэты гор и ни души. Утром проснулся от звука какого-то странного. Выглянув наружу, увидел, что нахожусь в центре стада диких козлов, и некоторые из них жуют тент моей палатки. Наверное, после всех этих приключений и решил, что ну его это, одиночное хождение, надо создавать компанию.
Приехал в Армавир и в начале учебного года, после колхоза, решил сделать набор в институте и возродить секцию.
На этом и закончилась короткая отдельная история альпиниста Афанасьева Олега, и началась другая, более интересная, хотя и тесно связанная с первой, история одного клуба.
P.S. В 1993 году, когда нашей секции было год от рождения, мы приехали на краснодарские сборы в «Эльбрус». И в лагере я встретил Юрку Дзядыка. Он со своими украинскими альпинистами там ходил. Юра привез с собой памятную табличку в честь Лены Левицкой, и мы пошли установить ее на камне у тропы на Зеленую гостиницу. На обратном пути я признался ему, что хочу сделать из секции клуб. Он весело начал фантазировать:
Прикинь, пройдут годы, у тебя будет клуб, кабинет с креслом, на стенах будут картины с горами висеть, свой спортзал, еще скалодром можно построить!
Дурак ты! Я серьезно, а ты издеваешься!
P.P.S. Когда я написал эти строки, мне пришла в голову дурацкая мысль – а может Витька Гурского через одноклассников попробовать найти? Через несколько секунд я рассматривал фото на его страничке – две дочки, зимние погружения, все тот же здоровый черт…
…Может компьютерные технологии и не дадут им обратно в обезьян превратиться, может, проживут как-нибудь без Фенимора Купера?...
Гора Эверест (Джомолунгма, 8848м), самая высокая вершина в мире также является одной из самых легендарных вершин, о восхождении на которую, за ее немногим менее чем 100 летнюю историю, накопилась масса разнообразных историй: от фантастически сказочных до наиболее трагических.
В этой статье мы кратко коснемся нескольких из наиболее загадочных историй восхождений на Эверест.
1) Кто первым ступил на вершину Эвереста в 1953 году?
Официально признанным остается тот факт, что первое восхождение было совершено , по пути, .
В этом первом восхождении альпинисты пользовались кислородными приборами, а в работе экспедиции принимали участие более 30 шерпов.
В это восхождение, альпинисты договорились, что при успешном восхождении, они в последствии, будут всем говорить что достигли вершины вместе, одновременно, тем самым протестуя и отрицая против политики колониализма местного населения Непала и Индии.
Однако, со временем открылись косвенные факты, которые утаивали руководитель тогдашней экспедицией Джон Хант (John Hunt) и британский посол в Непале – Кристофер Саммерхайер (Christopher Summerhayr).
По этим данным новозеландец Эдмунд Хиллари взошел на вершину Эвереста первым, до Тенцинга Норгея. Этими фактами оказались три страницы рукописной записи сделанной Эдмундом Хиллари и сейчас хранящиеся в архиве Британского Королевского географического общества.
Вот наиболее знаменательная выдержка из этой записи: «Я ступил на вершину Эвереста, и затем помог Тенцингу подняться и стать рядом со мной»
.
В официальной версии Хиллари все время звучала лишь такая версия: «Еще несколько ударов ледоруба по снежному слону и мы вместе стояли на вершине»
.
2. Невероятная история Мориса Уилсона (Maurice Wilson)
В 1933-м году - за два десятилетия до первого восхождения на Эверест, совершенного многочисленной британской экспедицией - 34-летний англичанин Морис Уилсон (Maurice Wilson) на весь мир заявил о своём желании взойти на высочайшую вершину мира... в одиночку. Несмотря на скорую гибель на северных склонах Эвереста, он успел стать одной из самых противоречивых фигур мирового альпинизма. О нём много и неоднозначно писала в прессе; его обсуждали в профессиональном сообществе и даже в правительстве.
Подробнее о истории восхождения Мориса Уилсона Вы можете проситать в нашей статье:
.
Помимо того удивительного факта, что Моррис не только не был профессиональным альпинистом, он ни разу до этого не восходил на вершины гор. Он был одним из многих незаметных героев Первой Мировой, выживший в аду окопов. Двойное ранение практически полностью обездвижило его левую руку. Вдобавок к этому он перенёс тяжелую форму туберкулеза и нервное расстройство. Многие ставили под сомнение его способность добиваться цели и отмечали его склонность к бесцельным метаниям - послевоенному синдрому, который выражался в многочисленных незаконченых делах и брошеных жёнах. Помимо всего прочего существовало два "убийственных" аргумента "против": он никогда не управлял самолётом и не занимался альпинизмом.
Уилсон штурмовал гигантский ромбукский ледник, надеясь достичь отметки 8848 м 21-го апреля - в день своего рождения. Он много раз сбивался с пути, но несмотря на это поднялся на высоту 6000 м. Где-то в районе 6500 м - "лагерь 3" предыдущих экспедиций - обильный снегопад вынудил его повернуть вниз, и он два дня пролежал в своей палатке на леднике. Именно там, в полном одиночестве он справил свой 36-й день рождения. Ночью шторм прекратился, и Уилсон сумел добраться до монастыря, в течение 16 часов пробиваясь сквозь 90 см толщу свежевыпавшего снега.
29-го мая Уилсон предпринял повторный штурм, попросив носильщиков подождать его в "лагере 3" 10 дней. К сожалению, его просьба была проигнорирована. В этот день люди видели Мориса Уилсона последний раз. На следующий год неподалёку от "лагеря 3" Эрик Шиптон (Eric Shipton) и доктор Чарльз Уорен (Dr. Charles Warren) нашли его останки, а также его дневник.
Последняя запись в его дневнике датировалась 31 мая и было в ней записано следующее: «Еще один великолепный день».
Последней историей в саге Мориса Уилсона, был спорный факт о том, что Морис был трансвеститом, который до восхожденяи на Эверест работал в магазине женских платьев платья в Новой Зеландии; и по рассказам некоторых людей Морис носил на себе женское нижнее бельё а в его сумке всегда был пакет с женским платьем.
В последствии, в 1960-ом году одна их китайских экспедиций на Эверест подлила масла в огонь в этой истории, заявив что обнаружила остатки платья и женскую обувь периода 1930-х годов на отметке в 6400 метров…
3. Что, если на Эверест первыми поднялись советские альпинисты?
В конце 1952 года, в соответствии с докладом, опубликованным в Alpine Journal , 35 советских альпинистов отправились на Северный склон Эвереста что-бы попытаться покорить маршрут по Северо-Восточному хребту.
Только представьте себе, что могло бы быть, если бы это восхождение удалось?
В издании Sydney Morning Herald, от 21 апреля 1952 в одной из статей отмечатеся: "... У Советов есть более всего «первых мест» чем у любой другой страны мира; русские изобрели сталь, электрические лампочки, радио-теолеграф… и многое, многое другое. Так почему бы им не быть первыми и на Эвересте? Даже если это их восхождение будет побочной целью, а основной задачей экспедиции будет цель доказать что «снежный человек» по сути является капиталистическим поджигателем войн?"
4. Кем был был Эндрю «Сэнди» Ирвин (Andrew "Sandy" Irvine)?
Одной из величайших тайн Эвереста остается вопрос: достигли ли вершины Джордж Мэллори (George Mallory) и Эндрю «Сэнди» Ирвин (Andrew "Sandy" Irvine) в 1924 году, прежде чем они погибли?
Все знают о Мэллори, но кто такой был Ирвин?
Эндрю Комин Ирвин (Andrew Comyn Irvine)
(1902-1924), по прозвищу «Сэнди» (Sandy / Рыжик) , был
молодым альпинистом, который активно занимался греблей на байдарках и учился на инженера в Оксфорде.
Он был в этой экспедиции 1924 года самым молодым ее участником, он был назначен руководителем экспедиции на должность ответственного за исправность кислородных баллонов, именно за эти навыки обращения с кислородными баллономи, как считается Джордж и выбрал Эндрю как своего партнера в штурмовое восхождение; хотя некоторые источники утверждают, что у Джорджа Мэллори было сексуальное влечение к Эндрю.
Эндрю Комин «Сэнди» Ирвин (Andrew Comyn "Sandy" Irvine)
Последний раз Джорджа Мэллори и следовавшего с ним молодого альпиниста Эндрю Ирвина, восходящих к вершине по северо-восточному хребту на высоте чуть выше 8500 метров, 8 июня 1924 года наблюдал член экспедиции, геолог Ноэль Оделл. С тех пор живыми их никто не видел.
В 1999 году тело Мэллори было найдено американской экспедицией «Mallory & Irvine Research Expedition» на высоте 8600 метров. Большинство историков и экспертов считают, что Мэллори погиб при попытке взобраться на вертикальную стену на северном хребте горы, называемой второй ступенью.
В 1933 году был найден ледоруб принадлежавший Эндрю, его тело так и не было найдено, хотя от китайских альпинистов некоторое время назад поступала информация о обнаружении на склоне Эвереста тело, как они выразились «старинного английского альпиниста».
