Трагедия под Плевной
После взятия Никополя генерал-лейтенанту Криденеру надо было как можно быстрее занять никем не защищаемую Плевну. Дело в том, что этот город имел стратегическое значение как узел дорог, ведущих к Софии, Ловче, Тырново, Шипкинскому перевалу и т.д. Кроме того, 5 июля передовые разъезды 9-й кавалерийской дивизии донесли о движении по направлению к Плевне больших сил неприятеля. Это были войска Османа-паши, срочно переброшенные из Западной Болгарии. Первоначально Осман-паша имел 17 тысяч человек при 30 полевых орудиях.
Начальник штаба Действующей армии генерал Непокойчицкий еще 4 июля послал Криденеру телеграмму: «…двинуть тотчас для занятия Плевны казачью бригаду, два полка пехоты с артиллериею». 5 июля генерал Криденер получил телеграмму от главнокомандующего, в которой тот требовал немедленно занять Плевну и «прикрыться в Плевно от возможного наступления войск из Видина». Наконец, 6 июля Непокойчицкий послал еще одну телеграмму, в которой говорилось: «Если не можете выступить тотчас в Плевно со всеми войсками, то пошлите туда немедленно казачью бригаду Тутолмина и часть пехоты».
Войска Османа-паши, совершая ежедневно 33-километровые переходы, за 6 суток преодолели 200-километровый путь и заняли Плевну, тогда как генерал Криденер не сумел преодолеть за то же самое время расстояние в 40 км. Когда выделенные им части подошли наконец к Плевне, их встретил огонь конной турецкой разведки. Войска Османа-паши уже расположились на окружающих Плевну возвышенностях и приступили к оборудованию там позиций. До июля 1877 года город укреплений не имел. Однако с севера, востока и юга Плевну прикрывали господствующие высоты. Удачно использовав их, Осман-паша возвел вокруг Плевны полевые укрепления.
Турецкий генерал Осман-паша (1877-1878 гг.)
Для овладения Плевной Криденер послал отряд генерал-лейтенанта Шильдер-Шульднера, который лишь вечером 7 июля подошел к укреплениям турок. Отряд насчитывал 8600 человек при 46 полевых орудиях. На следующий день, 8 июля Шильдер-Шульднер атаковал турок, но успеха не добился. В этом бою, получившем название «Первая Плевна», русские потеряли убитыми и ранеными 75 офицеров и 2326 нижних чинов. По русским данным потери турок составили менее двух тысяч человек.
Наличие турецких войск на удалении всего лишь двух дневных переходов от единственной переправы через Дунай возле Систово весьма обеспокоило великого князя Николая Николаевича. Турки могли угрожать из Плевны всей русской армии и особенно войскам, выдвинутым за Балканы, не говоря уже о штаб-квартире. Поэтому командующий потребовал разгромить войска Османа-паши (силы которого значительно преувеличивались) и овладеть Плевной.
К середине июля русское командование сосредоточило под Плевной 26 тысяч человек при 184 полевых пушках.
При этом следует отметить, что русские генералы не догадались окружить Плевну. К Осману-паше свободно подходили подкрепления, подвозились боеприпасы и продовольствие. К началу второго штурма его силы в Плевне увеличились до 22 тысяч человек с 58 орудиями. Как видим, русские войска не имели перевеса в численности, а почти тройной перевес в артиллерии не играл решающей роли, так как тогдашняя полевая артиллерия была бессильна против грамотно сделанных земляных укреплений даже полевого типа. Кроме того, артиллерийские начальники под Плевной не рисковали посылать пушки в первые ряды атакующих и в упор расстреливать защитников редутов, как это было под Карсом.
Тем не менее, 18 июля Криденер начал второй штурм Плевны. Штурм кончился катастрофой - были убиты и ранены 168 офицеров и 7167 нижних чинов, в то время как потери турок не превосходили 1200 человек. В ходе штурма Криденер отдавал бестолковые приказы, артиллерия в целом действовала вяло и за весь бой израсходовала только 4073 снаряда.
После «Второй Плевны» в русском тылу началась паника. В Систово приняли приближающуюся казачью часть за турок и уже собрались им сдаваться. Великий князь Николай Николаевич обратился к румынскому королю Карлу со слезной просьбой о помощи. Кстати, румыны и сами предлагали до этого свои войска, но канцлер Горчаков категорически не соглашался на переход румынами Дуная по каким-то ему одному известным политическим соображениям. Турецкие генералы имели возможность разгромить русскую армию и вышвырнуть ее остатки за Дунай. Но они тоже не любили рисковать, и тоже интриговали друг против друга. Поэтому несмотря на отсутствие сплошной линии фронта в течение нескольких недель на театре шла лишь позиционная война.
19 июля 1877 г. царь Александр II, глубоко удрученный «Второй Плевной», повелел мобилизовать Гвардейский и Гренадерский корпуса, 24-ю, 26-ю пехотные и 1-ю кавалерийскую дивизии, всего 110 тысяч человек при 440 орудиях. Однако они не могли прибыть ранее сентября - октября. Кроме того, было приказано двинуть на фронт уже отмобилизованные 2-ю и 3-ю пехотные дивизии, 3-ю стрелковую бригаду, но и эти части не могли прибыть ранее середины августа. До прибытия подкреплений решили повсюду ограничиться обороной.
К 25 августа под Плевной сосредоточились значительные силы русских и румын: 75 500 штыков, 8600 сабель и 424 орудия, в том числе более 20 осадных. Силы турок насчитывали 29 400 штыков, 1500 сабель и 70 полевых орудий. 30 августа состоялся третий штурм Плевны. Дата штурма была приурочена ко дню тезоименитства царя. Наблюдать за штурмом прибыли лично Александр II, румынский король Карл и великий князь Николай Николаевич.
Генералы не позаботились обеспечить массированный артиллерийский огонь, а мортир под Плевной было очень мало, в результате огонь противника подавлен не был, и войска понесли огромные потери. Турки отбили штурм. Русские потеряли убитыми и ранеными двух генералов, 295 офицеров и 12 471 нижних чинов, их союзники румыны потеряли примерно три тысячи человек. Всего около 16 тысяч против трех тысяч турецких потерь.
Александр II и князь карл Румынский под Плевной
«Третья Плевна» произвела ошеломляющее впечатление на армию и на всю страну. 1 сентября Александр II созвал в местечке Порадим военный совет. На совете главнокомандующий великий князь Николай Николаевич предложил немедленно уходить назад за Дунай. В этом его фактически поддержали генералы Зотов и Массальский, тогда как военный министр Милютин и генерал Левицкий категорически выступили против отступления. После долгого размышления Александр II согласился с мнением последних. Было решено вновь перейти к обороне, до прибытия новых подкреплений.
Несмотря на успешную оборону, Осман-паша сознавал всю рискованность своего положения в Плевне и просил разрешения отступить, пока его там не заблокировали. Однако ему приказали оставаться на месте. Из состава гарнизонов Западной Болгарии турки срочно сформировали в районе Софии армию Шефкета-паши, в качестве подкрепления Осману-паше. 8 сентября Шевкет-паша направил в Плевну дивизию Ахмета-Хивзи (10 тысяч штыков при 12 орудиях) с громадным продовольственным транспортом. Сбор этого транспорта прошел незамеченным для русских, а когда вереницы обозов потянулись мимо русской конницы (6 тысяч сабель, 40 орудий), бездарный и робкий ее начальник генерал Крылов не решился их атаковать. Ободренный этим, Шевкет-паша 23 сентября послал еще один транспорт, с которым отправился сам, причем в этот раз всю охрану обоза составлял всего один кавалерийский полк! Генерал Крылов пропустил и транспорт и Шевкета-пашу, причем не только в Плевну, но и обратно в Софию. Поистине, даже вражеский агент на его месте не мог бы сделать большего! Из-за преступного бездействия Крылова армия Османа-паши получила продовольствие на два месяца.
15 сентября под Плевну прибыл генерал Э.И. Тотлебен, вызванный царской телеграммой из Петербурга. Объехав позиции, Тотлебен категорически высказался против нового штурма Плевны. Вместо этого он предложил наглухо заблокировать город, и уморить турок голодом, т.е. то, что с чего следовало сразу начинать! К началу октября Плевна была полностью заблокирована. К середине октября там находились 170 тысяч человек русских войск против 47 тысяч Османа-паши.
Для деблокирования Плевны турки создали 35-тысячную так называемую «Софийскую армию» под командование Мехмеда-Али. Мехмед-Али медленно двинулся к Плевне, но 10-11 ноября его части отбросил назад под Новаганом западный отряд генерала И.В. Гурко (у Гурко тоже было 35 тысяч человек). Гурко хотел преследовать и добить Мехмеда-Али, но великий князь Николай Николаевич запретил это. Обжегшись под Плевной, великий князь теперь осторожничал.
К середине ноября в окруженной Плевне стали кончаться боеприпасы и продовольствие. Тогда в ночь на 28 ноября Осман-паша оставил город и пошел на прорыв. 3-я Гренадерская дивизия, энергично поддерживаемая артиллерией, остановила турок. А в середине дня к месту боя подошли основные силы русской армии. Раненый Осман-паша отдал приказ о сдаче. Всего сдались в плен более 43 тысяч человек: 10 пашей, 2128 офицеров, 41 200 нижних чинов. Были взяты 77 орудий. Убитыми и ранеными турки потеряли около шести тысяч человек. Русские потери в этом бою не превосходили 1700 человек.
Упорное сопротивление Османа-паши в Плевне стоило русской армии огромных потерь в живой силе (22,5 тысячи убитыми и ранеными!) и пятимесячной задержки в наступлении. Это задержка, в свою очередь, свела на нет возможность быстрой победы в войне, создавшуюся благодаря захвату Шипкинского перевала частями генерала Гурко еще 18-19 июля.
Главной причиной трагедии под Плевной стали безграмотность, нерешительность и откровенная глупость таких русских генералов, как Криденер, Крылов, Зотов, Массальский и им подобных. Особенно это касается вопросов применения артиллерии. Бестолковые генералы не знали, что им делать с большим числом полевых орудий, хотя могли бы хоть вспомнить, как Наполеон концентрировал в решающем месте боя батареи по 200-300 орудий и буквально сметал противника артиллерийским огнем.
С другой стороны, дальнобойные скорострельные винтовки и эффективная шрапнель сделали практически невозможной пехотную атаку укреплений без предварительного подавления их артиллерией. А полевые пушки физически не в состоянии надежно подавить даже земляные укрепления. Для этого нужны мортиры или гаубицы калибра 6-8 дюймов. И такие мортиры в России были. В западных крепостях России и в осадном парке Брест-Литовска без дела стояли около 200 единиц 6-дюймовых мортир образца 1867 г. Эти мортиры были достаточно мобильны, нетрудно было перебросить под Плевну даже их все. Кроме того, в осадной артиллерии Дунайской армии имелись на 1 июня 1877 года 16 единиц 8-дюймовых и 36 единиц 6-дюймовых мортир образца 1867 г. Наконец, для борьбы с пехотой и артиллерией, укрывшихся в земляных укреплениях, можно было использовать орудия ближнего боя - полупудовые гладкие мортиры, сотни которых имелись в крепостях и осадных парках. Их дальность стрельбы не превышала 960 метров, зато полупудовые мортиры легко помещались в траншеи, на поле боя расчеты переносили их вручную (это своего рода прообраз минометов).
Турки же в Плевне не имели мортир, поэтому русские 8-дюймовые и 6-дюймовые мортиры с закрытых позиций могли практически безнаказанно расстреливать турецкие укрепления. После 6-часовой непрерывной бомбардировки успех штурмовавших войск мог быть гарантирован. Особенно в том случае, если бы 3-фунтовые горные и 4-фунтовые полевые пушки поддерживали наступающих огнем, передвигаясь в передовых порядках пехоты на конной или людской тяге.
Между прочим, еще в конце 50-х годов XIX века под Петербургом на Волковом поле производились испытания химических боеприпасов. Бомбы от полупудового (152-мм) единорога снарядили цианистым какодилом. В одном из опытов такую бомбу взорвали в срубе, где находились двенадцать кошек, защищенных от осколков. Через несколько часов место взрыва посетила комиссия во главе с генерал-адъютантом Баранцевым. Все кошки неподвижно лежали на полу, глаза их слезились, но все были живы. Огорчившись этим фактом, Баранцев написал резолюцию, где говорилось, что химические боеприпасы применять невозможно ни сейчас, ни в будущем в силу того, что они не обладают убойным действием. Генерал-адъютанту не пришло в голову, что не всегда надо убивать противника. Иногда достаточно временно вывести его из строя или заставить бежать, бросив оружие. Видимо, в роду у генерала действительно были бараны. Нетрудно предположить эффект от массированного применения химических снарядов под Плевной. При отсутствии противогазов даже полевой артиллерии по силам заставить сдаться любую крепость.
Помимо всего сказанного, истинным бедствием для русской армии в этой войне стало нашествие титулованной саранчи. Перед началом войны главнокомандующий великий князь Николай Николаевич обратился с письмом к Александру II, в котором аргументировано доказывал нежелательность пребывания царя в армии, а также просил не посылать туда великих князей. Александр II ответил брату, что «предстоящий поход имеет религиозно-народный характер», и потому он «не может оставаться в Петербурге», но обещал в распоряжения главнокомандующего не вмешиваться. Царь собирался заняться награждением отличившихся военнослужащих, посещением раненых и больных. «Я буду братом милосердия», - закончил письмо Александр. Во второй просьбе он также отказал. Дескать, ввиду особого характера кампании, отсутствие в армии великих князей русское общество может понять как уклонение их от исполнения патриотического и военного долга. «Во всяком случае, - писал Александр И, - Саша [Цесаревич Александр Александрович, будущий царь Александр III], как будущий Император, не может не участвовать в походе, и я хоть этим путем надеюсь сделать из него человека».
Александр II все-таки поехал в армию. Там же оказались цесаревич, великие князья Алексей Александрович, Владимир Александрович, Сергей Александрович, Константин Константинович и другие. Все они лезли если не командовать, так советовать. Беда от царя и великих князей была не только в некомпетентных советах. С каждым из них ехала большая свита приближенных, лакеи, повара, собственная охрана и т.д. Вместе с императором в армии постоянно находились министры - военный, внутренних и иностранных дел, и регулярно наезжали другие министры. Пребывание царя в армии обошлось казне в полтора миллиона рублей. И дело не только в деньгах - на театре военных действий не было железных дорог. Армия испытывала постоянные перебои со снабжением, нехватало лошадей, волов, фуража, повозок и т.п. Ужасные дороги были забиты войсками и транспортом. Надо ли объяснять, какую сумятицу вносили тысячи лошадей и повозок, обслуживавшие царя и великих князей.
| |
28 ноября (11 декабря по "новому стилю") 1877 года. Взятие Плевны русскими войсками. Капитуляция турецкой армии Осман-паши
Памятник героям Плевны в Москве (1887)
В ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. за освобождение балканских славян турецкая крепость Плевна в Болгарии была серьезной угрозой правому флангу и тылу Русской армии, она приковала к себе ее главные силы и замедлила наступление на Балканы.
После кровопролитной четырехмесячной осады и трех неудачных приступов в осажденной армии Османа-паши кончились съестные припасы, и 28 ноября в 7 часов утра он сделал последнюю попытку прорыва на запад от Плевны, куда бросил все силы. Первый яростный напор заставил наши войска отступить из передовых укреплений. Но артиллерийский огонь второй линии укреплений не позволил туркам вырваться из окружения. Гренадеры перешли в атаку и отбросили турок. С севера турецкую линию атаковали румыны, а с юга генерал Скобелев ворвался в город.
Осман-паша был ранен в ногу. Осознав всю безвыходность своего положения, он в нескольких местах выкинул белый флаг. Когда Великий князь Николай Николаевич появился на поле сражения, турки уже сдались. Последний штурм Плевны стоил русским 192 убитых и 1252 раненых, турки потеряли до 4000 человек. 44 тысяч сдались в плен, в том числе Осман-паша. Тем не менее, по личному приказу Императора Александра II за проявленную турками храбрость саблю раненому и плененному турецкому генералу была возвращена его сабля.
Всего за четыре месяца осады и боев под Плевной погибло около 31 тысячи русских воинов. Однако это стало переломным моментом в войне: взятие этой крепости позволило русскому командованию высвободить свыше 100 тысяч человек для наступления, и месяц спустя турки запросили перемирия. Русская армия без боя заняла Андрианополь и подошла к Константинополю, однако западные державы не позволили России его занять, угрожая разрывом дипломатических отношений (а Англия - и мобилизацией). Император Александр II не стал рисковать новой войной, так как основная цель была достигнута: разгром Турции и освобождение балканских славян. Так казалось. Об этом начались переговоры. 19 февраля 1878 г. в Сан-Стефано был подписан мир с Турцией. И хотя западные державы не позволили тогда добиться полного объединения болгарских земель, эта война стала основой будущей независимости единой Болгарии.
В день десятилетия героической битвы, в центре Москвы в начале Ильинского сквера была освящена часовня-памятник гренадерам, павшим в бою под Плевной. Часовня была построена по инициативе и на добровольные пожертвования оставшихся в живых гренадеров — участников Плевненского сражения. Автором проекта был академик архитектуры В.О. Шервуд. Чугунная восьмигранная часовня завершается шатром с православным крестом, попирающим мусульманский полумесяц. Её боковые грани украшены 4 горельефами: русский крестьянин, благословляющий сына-гренадера перед походом; янычар, вырывающий ребёнка из рук матери-болгарки; гренадер, берущий в плен турецкого солдата; русский воин, срывающий цепи с женщины, олицетворяющей Болгарию. На гранях шатра надписи: "Гренадеры своим товарищам, павшим в славном бою под Плевной 28 ноября 1877 г.", "В память войны с Турцией 1877-78 годов" и перечень основных сражений - "Плевна, Карс, Аладжа, Хаджи-Вали". Перед памятником - чугунные тумбы с надписями "В пользу увечных гренадер и их семейств" (на них стояли кружки для пожертвований). В интерьере часовни, отделанном полихромными изразцами, помещались живописные образа святых Александра Невского, Иоанна Воина, Николая Чудотворца, Кирилла и Мефодия, бронзовые плиты с именами погибших гренадеров - 18 офицеров и 542 солдат.
Румыния
Предыстория
Третий штурм
Возвратившись в Плевен, окружаемый превосходящими силами противника, Осман-паша начал готовиться к отражению новой атаки. Его армия получила пополнение и достигла численности в 25000 человек, минареты Плевена стали использоваться в качестве наблюдательных пунктов, из Плевена эвакуировали раненых, в городе устанавливали указатели с названиями укреплений.
Чтобы запереть турок в Плевене, русские двинулись на Горный Дубняк и Телиш. Для взятия Горного Дубняка выделили 20000 человек и 60 орудий, им противостоял гарнизон из 3500 солдат и 4 орудий. Начав бой утром 24 октября, русские гренадёры ценой огромных потерь захватили оба редута. Турки оказывали ожесточённое сопротивление и сражались до последнего патрона , но, потеряв редуты, капитулировали . Потери составили: 1500 турок (ещё 2300 попало в плен), 3600 русских.
В Телише оборона прошла успешно, турецкий гарнизон отразил атаку, нанеся атаковавшим огромный урон в живой силе. В бою погибло около 1000 русских солдат против 200 у турок. Овладеть Телишем удалось лишь с помощью мощного артиллерийского огня, однако успешность этого обстрела заключалась не столько в числе убитых турецких защитников, которое было невелико, сколько в произведённом деморализующем эффекте, вынудившем гарнизон сдаться.
Началась полная блокада Плевена, русские орудия периодически наносили удары по городу. Осаждающее Плевен русско-румынское войско состояло из 122 тысяч человек против 50 тысяч укрывшихся в Плевене турок. Блокада города привела к истощению в нём провианта, армия Османа-паши страдала от болезней, нехватки пищи и медикаментов. Тем временем русские войска проводят серию атак: в начале ноября войска Скобелева заняли и удержали первый гребень Зелёных гор, отбив контратаки противника. Девятого ноября русские атаковали в направлении Южного фронта, но турки отразили атаку, потеряв 200 солдат против 600 у русских. Безуспешными оказались и нападения русских на укрепления Юнус-табия и Гази-Осман-табия. Тринадцатого числа русские предприняли нападение на укрепление Юнус-бей-табия, потеряв 500 человек, турки лишились 100 защитников. Четырнадцатого числа, в полночь, турки отбили атаку на Гази-Осман-табия. В результате этих действий русские потеряли 2300 человек, турки - 1000. Начиная со следующего дня наступило затишье. Плевен находился в окружении 125-тысячного русско-румынского войска при 496 орудиях, его гарнизон оказался полностью отрезан от внешнего мира. Зная, что продовольствие в городе рано или поздно иссякнет, русские предложили защитникам Плевена сдаться, на что Осман-паша ответил решительным отказом:
«…предпочитаю лучше принести в жертву нашу жизнь на пользу народа и в защиту правды, и с величайшей радостью и счастьем готов скорее пролить кровь , чем позорно сложить оружие»
(цит. по Н. В. Скрицкий «Балканский гамбит»).
Памятник в Москве
Из-за нехватки пищи в осажденном городе закрылись
М. Д. Скобелев ,в.кн. Николай Николаевич ,
Н. П. Криденер ,
Кароль I
Предыстория
Плевна находилась на пересечении дорог, шедших на Рущук (с ветвью на Систово), в Софию через Орханийский перевал, и к Ловче , откуда две ветви вели через Сельви, Габрово , Шипкинский перевал в Казанлык и к Трояну . Прежде там была крепость, разрушенная русскими войсками в 1810 и так и не восстановленная.
Третий штурм
Возвратившись в Плевен, окружаемый превосходящими силами противника, Осман-паша начал готовиться к отражению новой атаки. Его армия получила пополнение и достигла численности в 25 тыс. человек, минареты Плевена стали использоваться в качестве наблюдательных пунктов, из Плевена эвакуировали раненых, в городе устанавливали указатели с названиями укреплений.
Чтобы запереть турок в Плевне, русские двинулись на укрепления у селений Горный Дубняк и Телиш. Для взятия Горного Дубняка ими было выделено 20 тыс. человек и 60 орудий, русским противостоял гарнизон из 3500 солдат и 4 орудий. Начав бой утром 24 октября, русские гренадеры ценой крупных потерь захватили оба редута. Турки оказывали ожесточённое сопротивление. Потери сторон составили: турки 1500 чел. (ещё 2300 попало в плен), русские 3600 чел.
Телиш поначалу оборонялся успешно, турецкий гарнизон отразил атаку, нанеся атаковавшим чувствительный урон: в бою погибло около тысячи русских солдат, 200 - у турок. Овладеть Телишем удалось с помощью мощного артиллерийского огня, однако успешность этого обстрела заключалась не столько в числе убитых турок, которое было невелико, сколько в произведённом деморализующем эффекте.
Началась полная блокада Плевны, русские орудия периодически наносили удары по городу. Осаждающее Плевну русско-румынское войско состояло из 122 тысяч человек против 50 тысяч укрывшихся в Плевне турок. Блокада города привела к истощению в нём провианта, армия Османа-паши страдала от болезней, нехватки пищи и медикаментов. Русские войска провели серию атак: в начале ноября войска Скобелева заняли и удержали первый гребень Зелёных гор, отбив контратаки противника. Девятого ноября русские атаковали в направлении Южного фронта, но турки отразили атаку, потеряв 200 солдат против 600 у русских. Безуспешными оказались и нападения русских на укрепления Юнус-табия и Гази-Осман-табия. Тринадцатого ноября русские предприняли нападение на укрепление Юнус-бей-табия, потеряв 500 человек, турки лишились 100 солдат. Четырнадцатого числа, в полночь, турки отбили атаку на Гази-Осман-табия. В результате этих действий русские потеряли 2300 человек, турки - 1000. Начиная со следующего дня наступило затишье. Плевна находилась в окружении 125-тысячного русско-румынского войска при 496 орудиях, её гарнизон оказался полностью отрезан от внешнего мира. Зная, что продовольствие в городе рано или поздно иссякнет, русские предложили гарнизону Плевны сдаться, на что Осман-паша ответил решительным отказом:
«…предпочитаю лучше принести в жертву нашу жизнь на пользу народа и в защиту правды, и с величайшей радостью и счастьем готов скорее пролить кровь, чем позорно сложить оружие»
(цит. по Н. В. Скрицкий «Балканский гамбит»).
Из-за нехватки пищи в осажденном городе закрылись магазины, сократился паёк солдат, большая часть жителей страдала от болезней, армия была измучена лихорадкой. Но боевой дух турецких солдат был высок, они не собирались сдаваться; на состоявшемся военном совете было принято решение прорываться из города в направлении моста через реку Вид, удерживаемого турками, и двинуться к Софии . Перед уходом были демонтированы наблюдательные вышки, в укреплениях установлены чучела, и вечером 10 декабря, турецкая армия в сопровождении местных жителей-мусульман двинулась в путь. Для переправы ночью были построены мосты. На передовых позициях в это время находились Киевский и Сибирский гренадерские полки; с флангов их прикрывали Таврический и Малороссийский полки. Между русскими войсками и прорывающейся турецкой армией завязался бой, в ходе которого перегруженные оружием и багажом турецкие солдаты понесли ощутимый урон, однако сумели захватить 3 линии траншей, 6 орудий и уничтожить Сибирский полк. Невыносимый артиллерийский огонь и прибывшее подкрепление русских (Малороссийский полк) создали для турок критическое положение, вынудив их остановиться у кургана Копаная Могила . Не выдержав атаки Астраханского полка, турки вскоре дрогнули и обратились в беспорядочное бегство, окончившееся после ранения Османа-паши капитуляцией. Так закончилась осада Плевны.
В последнем сражении турецкие потери составили около 6 тыс. человек. Оставшиеся 43338 турецких солдат сдались в плен; значительное число их погибло в плену. По окончании войны 15581 турецкий ветеран из армии Османа-паши был награждён серебряной медалью за героическую оборону Плевны.
Из 90 тыс. человек русско-румынских войск принимавших участие в решающем сражении, было потеряно 1700 (в том числе 18 офицеров и 542 солдата Гренадерского корпуса). Практически сразу возникла мысль установить под Плевной памятник погибшим гренадерам, но обстоятельства сложились так, что Памятник героям Плевны был установлен в Москве. А в Плевене были воздвигнуты храм-мавзолей и панорама «Плевенская эпопея ».
В популярной культуре
Плевненские события детально описаны в романе Бориса Васильева «Были и небыли».
События осады и штурмов Плевны отражены в румынском фильме 1978 г Pentru patrie (Режиссёр - С.Николаеску)
Напишите отзыв о статье "Осада Плевны"
Примечания
Литература
- Русско-турецкая война 1877-78. - М.: Воениздат, 1977
- Беляев Н. И. «Русско-турецкая война 1877-1878 гг.». - Военное изд-во МО СССР, 1956
- Петелин В. В. . - М.: Центрполиграф, 2010. - ISBN 978-5-227-02458-9 .
- Скрицкий Н. В. «Балканский гамбит». - М., 2006
Ссылки
Отрывок, характеризующий Осада Плевны
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог"ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг"ом Ег"молов в немцы пг"осился. Тепег"ь авось и г"усским говог"ить можно будет. А то чег"т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г"ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог"ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг"ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г"ад, князь, очень г"ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг"ог"ву их; дайте мне пятьсот человек, я г"азог"ву их, это вег"но! Одна система – паг"тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег"а, – говорил Денисов, – что я г"азог"ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г"одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Великие битвы. 100 сражений, изменивших ход истории Доманин Александр Анатольевич
Осада Плевны 1877 год
Осада Плевны
Русско-турецкая война 1877–1878 годов стала в определенной мере отмщением России за тяжелые поражения Крымской войны. В этой войне русским не противостояли великие державы Европы, и, конечно, она далась стране куда меньшим напряжением сил. Но не следует думать, что русско-турецкая война была легкой прогулкой – турки, хорошо обученные французскими и английскими инструкторами, воевали в этой войне очень и очень неплохо. Очевидным примером трудностей войны может послужить осада Плевны, которая стала ключевым ее эпизодом.
Война началась с общего наступления русских войск. После форсирования Дуная у Зимницы русская Дунайская армия развернула успешное наступление на Тырново. Турецкое командование 2 июля направило из Видина к Плевне корпус Осман-паши численностью около шестнадцати тысяч человек, а также пятьдесят восемь орудий. Совершив форсированный марш, утром 7 июля турецкий корпус вошел в Плевну.
Русское командование после взятия Никополя направило 4 июля к Плевне отряд генерал-лейтенанта Шильдер-Шульднера численностью до девяти тысяч человек, с сорока шестью орудиями. Этот отряд, не ведя предварительной разведки, подошел к городу вечером 7 июля, но попал под артиллерийский огонь противника и вынужден был отступить. Новая попытка его на рассвете 8 июля взять Плевну окончилась неудачей.
18 июля русское командование предприняло вторую атаку Плевны. Против турок – пополненный турецкий гарнизон насчитывал двадцать две – двадцать четыре тысячи человек и пятьдесят восемь орудий – был выставлен корпус генерал-лейтенанта Н.П. Криденера – свыше двадцати шести тысяч человек, сто сорок орудий. Но и вторая атака была отбита. Дунайская армия по всему фронту перешла к обороне.
К третьей атаке Плевны русскими было сосредоточено восемьдесят четыре тысячи человек, четыреста двадцать четыре орудия, в том числе тридцать две тысячи человек и сто восемь орудий румынских войск. Осман-паша тоже усилил гарнизон Плевны до тридцати двух тысяч человек при семидесяти двух орудиях. Однако третья атака Плевны также закончилась тяжелой неудачей. При ее подготовке и проведении были допущены просчеты. Крепость не блокировалась с запада, что позволило противнику усилить гарнизон подкреплениями. Направления главных ударов были выбраны на тех же участках, что и во второй атаке. Артиллерийская бомбардировка велась с больших расстояний и только в дневное время. Гарнизон Плевны успевал за ночь восстанавливать разрушенные укрепления и знал, где последует атака. В итоге была утрачена внезапность, и хотя отряд генерала М.Д. Скобелева сумел овладеть редутами Исса и Куванлык и вплотную подойти к Плевне, но, отразив четыре контратаки противника, вынужден был отойти в исходное положение.
1 сентября русское командование решило блокировать Плевну. Осадными работами руководил генерал Э.И. Тотлебен. 20 октября гарнизон Плевны был полностью окружен. Тогда же, в октябре, чтобы нарушить связь Плевны с Софией, русский отряд генерал-лейтенанта Гурко овладел Горным Дубняком, Телищем и Дольним Дубняком. В ночь на 28 ноября гарнизон Плевны, оказавшись в условиях полной блокады и непрерывной артиллерийской бомбардировки, предпринял попытку прорыва в направлении Софии, но, потеряв шесть тысяч убитыми и ранеными, сдался.
В плен было взято сорок три тысячи турецких солдат и офицеров. Однако овладение Плевной стоило и русско-румынским войскам очень больших жертв (русские потеряли тридцать одну тысячу, румыны – семь с половиной тысяч человек). Тем не менее оно явилось поворотным пунктом в войне. Была окончательно снята угроза флангового удара, что позволило русскому командованию высвободить свыше ста тысяч человек для развертывания зимнего наступления за Балканы.
Боевые действия у Плевны вскрыли крупные недостатки и просчеты русского главнокомандования в управлении войсками. Вместе с тем значительное развитие получило военное искусство, прежде всего формы и способы блокады и окружения. Пехота, кавалерия и артиллерия русской армии выработали новые тактические приемы. Был сделан шаг вперед в переходе от тактики колонн и рассыпного строя к тактике стрелковых цепей. Выявились возросшее значение полевых укреплений в наступлении и обороне и взаимодействия пехоты с кавалерией и артиллерией, важная роль тяжелой (гаубичной) артиллерии при подготовке атаки укрепленных позиций и централизации ее огня, возможность управления артиллерийским огнем при стрельбе с закрытых позиций. Большую помощь русско-румынским войскам оказывало окрестное болгарское население. Плевна стала символом братства русского, болгарского и румынского народов. Герои Плевны сделали все, что могли, для победы и принесли свободу от пятисотлетнего турецкого владычества братскому болгарскому народу и другим народам Балкан.
Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Военное дело чукчей (середина XVII-начало XX в.) автора Нефедкин Александр КонстантиновичОСАДА И ОБОРОНА Оборона и осада у оленных чукчейИскусство осады и обороны укреплений у основной массы чукчей, у кочевых оленеводов, как и у номадов вообще, не было развито, хотя и существовало. У них не было каких-то специальных опорных пунктов для обороны - они
Из книги Люди, оседлавшие торпеды автора Каторин Юрий ФедоровичОСАДА ГИБРАЛТАРА Анализ операций, проведенных штурмовыми средствами, и изучение сложившейся на море обстановки показали, что хотя подводная лодка вполне подходит для транспортировки управляемых торпед, однако увеличилась опасность ее обнаружения в связи с
Из книги Восстание в пустыне автора Лоуренс Томас ЭдвардОсада Маана Зейда все еще задерживала погода, что очень раздражало меня. Но случайное обстоятельство принудило меня покинуть его и вернуться в Палестину для неотложного совещания с Алленби. Тот рассказал мне, что военный кабинет настоятельно требует, чтобы он вызволил
Из книги Первые русские миноносцы автора Мельников Рафаил Михайлович3. Минное оружие в войне 1877–1878 гг Создание в мире специальных минных катеров опиралось на боевой опыт катеров США и практику использования корабельных (то есть поднимаемых на борт) катеров. Первенство в их создании оспаривали Россия, Франция и Англия. Так, в "Морском
Из книги 100 знаменитых сражений автора Карнацевич Владислав ЛеонидовичШИПКА 1877 г. Героическая оборона Шипкинского перевала русско-болгарскими войсками стала одним из ключевых эпизодов русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Здесь были в значительной степени сорваны стратегические планы турецкого командования.Поражение России в Крымской войне
Из книги Генерал Брусилов [Лучший полководец Первой Мировой войны] автораДзержинский Феликс Эдмундович (1877–1926) Родился в имении Дзержинково Минской губернии в обедневшей дворянской семье. Учился в Виленской гимназии. В 1894 г., будучи гимназистом 7-го класса, вошел в социал-демократический кружок. В 1895 г. вступил в «Литовскую социал-демократию»,
Из книги Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия автора Рунов Валентин АлександровичВойна с Турцией 1877–1878 годов Поражение России в Восточной (Крымской) войне болезненно задевало национальные чувства россиян и, прежде всего, представителей военного сословия. Предлогом для следующей русско-турецкой войны стало тяжелое положение балканских христиан,
Из книги Русская армия. Сражения и победы автора Бутромеев Владимир ВладимировичБалканская война 1877–1878 годов Первые мероприятия царствования императора Александра II Николаевича имели целью раньше всего облегчить ставшее непосильным для страны бремя военных расходов. Решено было произвести сокращение непомерно разросшейся вооруженной силы,
Из книги Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956 автора Холловэй Дэвид Из книги Стою за правду и за армию! автора Скобелев Михаил ДмитриевичПриказы Скобелева 1877–1878 годов Всех офицеров прошу побольше читать, что до нашего дела относится. Из приказа Скобелева по войскам Ферганской области 30 ноября 1876 г. № 418 Несколько слов к приказамМне недавно, совершенно случайно, попались на глаза приказы
Из книги Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях автора Потто Василий АлександровичПриказы по 16-й пехотной дивизии за 1877-й год 19 сентября № 299 Приказом Его Императорского Высочества Великого князя Главнокомандующего от 13-го сего сентября за № 157 я назначен временно командующим 16-й пехотной дивизии, почему, вступив в командование войсками дивизии,
Из книги Круглые суда адмирала Попова автора Андриенко Владимир ГригорьевичIX. ОСАДА АХАЛЦИХЕ Утром 10 августа 1828 года русские войска стояли перед Ахалцихе – грозные, победоносные. Вчетверо сильнейший турецкий вспомогательный корпус накануне в панике бежал от стен, которые пришел защищать, и естественно было предположить, что события минувшего
Из книги У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 - 1783 гг.) автора Лебедев Алексей АнатольевичВ русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Начавшаяся 12 апреля 1877 года война с Турцией в значительной степени охладила восторги поклонников круглых судов. Обе поповки вошли в состав «активной обороны Одессы», где и простояли на рейде почти весь период боевых действий. За 1877 год они
Из книги Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй автора Акрам А. И.1877 Использованы следующие материалы: Скрицкий Н.В. Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом; Чичагов П.В. Указ. соч.; МИРФ. Ч. 6, 13,
Из книги Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика автора Синицын Федор Леонидович Из книги автора1877 ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. С. 899.
