Военнопленные Первой мировой войны в Сибири
Историко-правовые аспекты проблемы
Наиболее точными представляются данные Центральной комиссии по делам военнопленных и беженцев – Центробежа, созданной согласно декрету СНК РСФСР от 01.01.01 г. и преобразованной затем в Центроэвак. В распоряжение Центробежа поступали все новые материалы российских органов, занимающихся учетом военнопленных. Согласно итоговым данным Центробежа, а затем Центроэвака, подведенным к гг., общая численность военнопленных, принадлежавших к армиям центральных держав и зарегистрированных на территории России, составляла около 2 человек.
Для того чтобы представить национальный состав военнопленных, следует заметить, что в период Первой мировой войны среди находившихся на действительной военной службе в вооруженных силах Австро-Венгерской монархии около 25 % составляли австрийцы и немцы, 23 % – венгры, 13 % – чехи, 4 % – словаки, 9 % – сербы и хорваты, 2 % - словенцы, 3 % – украинцы, 7 % - румыны и 1 % - итальянцы.
Размещение военнопленных по губерниям и правила их распределения
Как уже говорилось, по данным российского Генерального штаба на просторах от Днепра до Тихого океана оказалось свыше 2 млн солдат и офицеров Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. «Руководствуясь соображениями военного и политического характера, царская администрация предполагала размещать пленных на местах, отдаленных от административных и экономических центров». Как сообщала газета «Енисейская мысль» в одном из апрельских номеров 1915 г., только в Красноярск попалочеловек, в Канск, в Ачинск – 2 300. А ведь кроме Енисейской губернии было немало других мест, куда отправляли невольных узников. Это и Урал, и Туркестан, и, естественно, вся Сибирь и Дальний Восток. Вот несколько цифр, взятых из уникального издания – «Сибирской советской энциклопедии», которые показывают, сколько военнопленных оказалось на огромной территории от Уральских гор до Приморья: Тобольск – 5 000 человек, Тюмень и Курган – по столько же, Челябинск – 1 200, Омск –, Новониколаевск –, Барнаул – 2 500, Усть - Каменогорск – 1 000, Томск – 5 200, Бийск – 3 000, Иркутск, Нижнеудинск – 2 200, Троицкославск – 6 700, Верхнеудинск – 8 500, Березовка (специальный военный городок) –, Чита –, Сретенск –, Нерчинск – 2 500, Даурия –, Никольск-Уссурийский –, Спасское – 8 000, Благовещенск – 5 000, Шкотово – 3 200, Раздольное – 8 300, Красная Речка – 900, Хабаровск – 5 000. Причем число военнопленных постоянно увеличивалось и, например, в Красноярске уже к 1916 г. достиглочеловек.
Во все возрастающем количестве пленных царизм видел источник дешевой трудовой силы, способной заменить призывавшихся в действующую армию рабочих и крестьян России. Делясь своим восторгом с царицей по поводу полученного им очередного сообщения «О пленении тысяч врагов», Николай II писал: «Сколько новых рук для работы на наших полях и фабриках!». Но если изначально планировалось размещать пленных в основном за Уралом, то довольно скоро «поступление огромных масс пленных и недостаток рабочей силы побудили царское правительство уже в 1915 г. начать размещать пленных по всей территории страны».
Немцы, австрийцы и венгры считались менее надежными, чем пленные славянских национальностей и румыны, поэтому царские власти предпочитали размещать их главным образом за Уралом, в то время как пленных славян и румын содержали в европейской части России. В Европейской России были расположены многочисленные лагеря (от 2 000 дочеловек), в Сибири – более крупные, в которых одновременно содержалось довоеннопленных.
В отношении же военнопленных славян Россия проводила особую политику. Царское правительство, разумеется, не могло игнорировать сочувственное настроение российской общественности по отношению к плененным представителям братских народов, воздействие чехословацкой общины и собственные геополитические интересы. Так как военнопленные чехи и словаки считались благонадежными, Военным министерством предполагалось создание из них боевых соединений в составе русской армии. Однако пленные, лишь недавно выхваченные из кровавых сражений, вовсе не хотели возвращаться в строй, тем более под чужим флагом. Поэтому положение военнопленных чехословаков в России было самое незавидное. Неблагонадежных немцев и мадьяр отправляли в Сибирь и Туркестан, в то время как чехословаков и других славян оставляли в центре России, где им приходилось выполнять тяжелые работы в самых скверных условиях. А так как было замечено, что чем хуже были условия, тем больше добровольцев записывалось в чехословацкие войска, условия содержания и труда военнопленных славян стали ухудшать настолько, насколько это вообще возможно. В результате пленные тысячами погибали от тифа, цинги и голода, постоянно подвергались жестоким наказаниям и избиениям. Итогом подобной «агитации» стало то, что пленные чехословаки впоследствии стали записываться везде как немцы или мадьяры, которых никто не трогал.
«Всего в России к 1917 г. насчитывалось более 400 лагерей военнопленных, в том числе в Петроградском военном округе – 15, в Московском – 128, Казанском – 113, Иркутском - 30, Омском - 28».
Согласно ст. 50 Положения «О военнопленных» главное заведование всеми военнопленными на территории Империи принадлежало Военному министерству. Гражданские власти обязывались оказывать всемерное содействие военному начальству.
Размещение и распределение военнопленных также осуществлялось на основе Положения «О военнопленных». Из расположения действующих войск военнопленные, сформированные в партии, отправлялись на сборные пункты, где и находились под присмотром уездных военных начальников до отправки в место назначения для работ (ст. 25-28 Положения). В каждом сборном пункте, создававшемся при управлении уездного начальника, велись особые алфавитные списки, в которые заносили военнопленных, прибывающих на сборные пункты, причем в списках обозначались и места, куда военнопленные будут отправлены из сборного пункта.
Партии военнопленных формировали и отправляли с учетом звания пленных (например, высшие офицеры размещались в вагонах 1 и 2 классов (ст. 38-41); при этом команды разделяли на взводы , полуроты, роты, и даже более крупные части, а для командования ими назначали офицеров из числа пленных (ст. 54 Положения «О военнопленных»).
На местах военнопленные должны были размещаться в свободных казармах, за неимением таковых – в частных домах, непременно казарменным порядком, руководствуясь Уставом о Земских Повинностях (ст. 463 и 532 – в отношении удовлетворения общим требованиям о жилых помещениях); офицерам, давшим обязательство на честном слове, что они не будут удаляться за пределы означенного района, предоставлялось право проживать на частных квартирах в районе расположения части (ст. 56, 58 Положения о военнопленных).
Для сравнения коротко рассмотрим положение российских военнопленных в Германии и союзных с ней государствах. Всего на территории Германии в годы Первой мировой войны находилось 6 млн человек пленных. Около 3,8 млн из них были военнопленные и интернированные гражданские лица из России.
Следует отметить, что первоначально труд военнопленных в Германии не планировалось применять широко, особенно в промышленности и сельском хозяйстве , вследствие того, что в Германии существовала безработица , сохранявшаяся в достаточно большом объеме и после начала войны. И лишь в начале 1915 г. стала ощущаться нехватка рабочей силы. Поэтому уже в декабре 1914 г. большая часть военнопленных была переведена в состав рабочих команд (Arbeitskommando) и лишь не многие из них остались в лагерях. Использовались русские военнопленные в основном в сельском хозяйстве и на тяжелых работах, например, в шахтах. Естественно, военнопленные регулярно совершали попытки побегов. В случае провала подобных попыток пленных возвращали не в рабочие команды, а в лагеря, что означало ухудшение их положения. Чтобы этого не происходило, в тыловых зонах и областях рейха были созданы особые и штрафные лагеря, где военнопленные подвергались строгому режиму и вынуждены были выполнять самые тяжелые работы. В случаях же отказа от выполнения работ пленных сажали на хлеб и воду, а в прифронтовых и фронтовых областях военнопленных арестовывали, привязывали к столбу и лишали пищи. Такие данные приводятся немецкой исследовательницей Ирис Ленцен.
Российские же ученые приводят гораздо более мрачные факты. В Австро-Венгрии в 1917 г. «физически трудящимся» гражданам выдавали в день 140 г кукурузной муки, не занимающимся физическим трудом - около 80 г, солдатам – 1 кг хлеба на троих, военнопленным – на четверых, в связи с чем часть пленных гибла от истощения, не дойдя до тыла. В Германии положение было не лучше. Пленные получали 200 г хлеба на человека в сутки, причем содержание муки в нем не превышало 15 %, остальное составляли сосновые опилки. Все это, так же как и работа в тяжелейших условиях, приводило к огромной смертности. Кроме того, не способствовала выживанию и система практикуемых в Германии и Австро-Венгрии телесных наказаний. В Германии нередко пленных использовали вместо тяглового скота, издевались, били; население же воспитывалось в духе презрения и ненависти к пленным. В Австро-Венгрии, помимо наказания розгами, оковывания рук и ног от нескольких часов до нескольких дней, подвешивания на вывернутых назад руках, использовалось и заколачивание в гроб на 2-3 часа. В 1916 г. Верховное командование Русской армии получило сведения о том, что за отказ рыть окопы австрийцы распяли десятки наших военнопленных на деревьях, а около 150 человек было убито. При этом побег из плена в случае поимки беглеца карался смертью. На оккупированной территории австро-венгерские войска казнили и тех, кто давал беглецам защиту. Наказания были несколько смягчены лишь к концу 1917 г.
Общепризнанным является факт использования военнопленных, в нарушение ст. 6 Гаагской конвенции, для работ в военных целях, однако подобные нарушения допускались, пожалуй, всеми странами, участвовавшими в войне.
Положение военнопленных на территории России было несколько лучше, но тоже далеко от совершенства. Снабжение пленных низших чинов пищей и вещами осуществлялось обычно по наинизшему разряду, положенному для солдат. Например, согласно приказам Верховного Главнокомандующего № 000 и № 000 за 1916 г. обед с хлебом для низших чинов стоил 31 коп., без хлеба – 23 коп.; для военнопленных на театре военных действий – 19 коп., без хлеба – 12 коп., ужин соответственно – 16 и 12 коп. для низших чинов и 10 и 7 коп. для военнопленных. Наравне с аналогичными категориями русских солдат обеспечивались лишь больные пленные и санитары из пленных, которые ухаживали за острозаразными больными. Так же обстояло дело и со снабжением военнопленных вещами. Телеграмма в войска командующего Румынским фронтом (июнь 1916 г.) свидетельствует, что предметы обмундирования и обувь наиболее плохого качества распределялись в госпитали, рабочие дружины, военнопленным и т. д.
Однако нельзя не отметить и то, что положение военнопленных в Сибири было несколько лучше, нежели в большинстве районов России.
Как уже говорилось выше, на территории Сибири Главное Управление Генерального штаба размещало в основном менее надежных, по сравнению со славянами и румынами, пленных. Таким образом, на территорию Сибири попало около немцев, австрийцев и венгров. Значительная часть этих военнопленных была размещена в двух сибирских военных округах: Омском (территория Западной Сибири) и Иркутском (Восточная Сибирь). На территории Иркутского военного округа насчитывалось около 30 крупных концентрационных лагерей для военнопленных, из них самый крупный находился в Красноярске.
Размещение военнопленных в Сибири
Военнопленные прибывали в Сибирь отдельными группами, от небольших до достаточно крупных. Их появление всегда вызывало живейший интерес у местной общественности.
Так, газета «Вечерний Красноярск» рассказывает о встрече первой партии военнопленных в Красноярск 18 сентября 1914 г. Даже несмотря на восьмичасовую задержку поезда, большинство встречающих терпеливо дожидалось прибытия пленных: «Около 2 часов утра к станции Красноярск подходит поезд с военнопленными. Несмотря на позднее время, они не спят. В открытые двери видятся серые и черные шинели, серые кепки, медные каски, обтянутые серой парусиной. Поезд безостановочно следует на военный пункт. Через 5 минут из вагона повалили пленные… Австрийские офицеры очень охотно вступают в контакт с публикой, германские держат себя надменно, …их окружают наши солдаты и казаки. Идут беседы, расспросы».
Прибывших военнопленных разместили в Красноярском концентрационном лагере. Красноярский лагерь размещался в бараках: «4 барака находились на берегу Енисея напротив железнодорожного моста. Остальные 4 – в военном городке. Каждый барак был обнесен колючей проволокой и имел 4 охранных поста». В лагерь попало 12 тыс. военнопленных, но уже к 1916 г. их было 13 тыс. Так, в Канск попало 5 000, в Ачинск, в Иркутск военнопленных.
Труд военнопленных и нормативные акты, его регулирующие
В сентябре 1914 г. царь поручил Совету Министров разработать систему мероприятий по привлечению военнопленных к труду. 7 октября правительство утвердило Правила «О порядке предоставления военнопленных для исполнения казенных и общественных работ в распоряжение заинтересованных в том ведомств». 10 октября появились Правила «О допущении военнопленных на работы по постройке железных дорог частными обществами», а 17 марта 1915 г. – «Об отпуске военнопленных для работ в частных промышленных предприятиях».
Предприниматели получили свободу действий. Такой вот приказ удалось обнаружить в фондах государственного архива Новосибирской области по Томскому концентрационному лагерю от 8 августа 1915 г. № 26: «При новых казармах исключаются с довольствования в своих ротах с 8 августа военнопленные из числа 300 человек, отправленные на сельскохозяйственные работы в распоряжение заведующего Алтайским подрайоном» - говорилось в нем.
Осенью 1914 – зимой 1915 г. 700 пленных из красноярского лагеря «трудились на улучшении дорог от г. Красноярска до деревни Старцевой, от г. Красноярска до Знаменского женского монастыря, от села Кубеково до села Частоостровского». Весной и летом 1915 гвоеннопленных из ачинского и красноярского лагерей работало на ремонте почтовых трактов Ачинск - Минусинск и Красноярск - Енисейск.
Авербах. соч. Ч. 1. С. 340.
Вестник Омского городского общественного управления. 1915. № 2. С. 9.
См.: Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран – участники борьбы за власть Советов. М.: Наука, 1967. С. 24-25.
Бернат Й. Из воспоминаний учителя: Венгерские интернационалисты в Великой Октябрьской социалистической революции. Новосибирск: Воениздат. С. 304.
Вестник Омского городского управления. 1915. № 2. С. 934.
В пламени революции. Иркутск, 1957. С. 9.
Интернационалисты в боях за власть Советов / Под ред. . М.: Мысль, 1965. С. 25.
Во все времена трофеи (в том числе пленные вражеские солдаты и офицеры) были очень значимым показателем эффективности той или иной армии, а в случае коалиционной войны – весомости вклада армии страны-участницы коалиции в общую победу блока. Нам представляется крайне интересным проследить как обстояло дело с этим вопросом на Русском фронте мировой войны.
Героизм русских воинов в годы мировой войны имел свои особенности. Во-первых, в начале войны отсутствовала идеологическая мотивация, связанная с крупномасштабным вторжением противника на территорию России (как в 1812 или в 1941 гг.). Во-вторых, война еще не была тотальной, ожесточенной, как в 1941 - 1945 гг. Не было ни противоборства систем, ни сознательного уничтожения военнопленных. Русский солдат, сдаваясь в плен, понимал, что он избавляется от тягот войны и очень вероятно доживет до ее окончания.
Что заставляло русских солдат умирать, когда можно было сдаться в плен, предпочтя интересы своей армии и Родины собственным? Что заставило бойцов в одном из боев отказаться от сдачи в плен и сгореть заживо в обороняемом ими доме, подожженном немцами? А что влекло солдат 20-го армейского корпуса в Августовских лесах идти на прорыв в фактически безнадежной ситуации многократного превосходства противника в огневом и количественном отношении? Ответ один – любовь к Отечеству и верность присяге и воинскому долгу.
Но зачастую так складывалась ситуация, что в плен к противнику попадали большие массы русских солдат и офицеров – как это было в Восточной Пруссии в августе - сентябре 1914 г. и в январе - феврале 1915 г. для армий Северо-Западного фронта и почти для всех армий в ходе Великого отступления в мaе - августе 1915 г. Многие попадали в плен в безвыходной ситуации либо будучи ранеными. В ходе боев в «котлах», во время отхода и арьергардных боев своевременная эвакуация раненых в тыл была практически невозможна – и массы раненых, как находящихся на полях сражений, так и в полевых госпиталях, становились военнопленными.
Самые крупные потери пленными русская армия понесла в тяжелой обстановке Великого отступления.
Архивные данные [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 426. Л. 99, 100] воспроизводят следующее количество без вести пропавших в данный период времени. Юго-Западный фронт потерял офицеров: 544 (май), 448 (июнь), 101 (июль), 150 (август); нижних чинов: 65943 (май), 110697 (июнь), 17350 (июль), 24224 (август). Северо-Западный фронт потерял офицеров: 170 (май), 167 (июнь), 624 (июль), 383 (август); нижних чинов: 36692 (май), 45670 (июнь), 134048 (июль), 80507 (август). Всего – до 515000 человек. Близки цифры Э. Фалькенгайна (до 750000 плененных за 3 месяца лета) [Фалькенгайн Э. фон. Верховное командование 1914-1916 в его важнейших решениях. М., 1923. С. 122], Рейхсархива (850000 плененных за 3,5 месяца) и Н. Н. Головина (976000 плененных в период 1 мая - 1 ноября) [Головин Н. Н. Россия в Первой мировой войне. М., 2006. С. 182].
Каковы же общие потери пленными русской Действующей армии в 1914 – 1917 гг.? Ставка Верховного Главнокомандующего на июнь 1917 г. давала цифру 2044000 человек [Комиссия по обследованию санитарных последствий войны 1914-1918 гг. М.-Пг., 1923. С. 159]. Материалы официальных органов и выкладки специалистов определяли их количество в 2550000 [Фрунзе М. Мировая война в итогах и цифрах. С. 75], 2889000 (в последнем случае считая с обмененными, умершими и бежавшими из плена) [Сысин А. Н. Беженцы и военнопленные во время империалистической войны // Известия Народного комиссариата здравоохранения. 1925. № 1. С. 9] человек.
Н. Н. Головин, тщательно проанализировав вопрос, указывает на цифру 2417000 человек [Головин Н. Н. Указ. соч. С. 173]. Эта цифра признается и отечественной исторической наукой [Степанов А. И. Цена войны: жертвы и потери / Мировые войны XX века. Кн. 1. Первая мировая война. М.: Наука, 2002. С. 629] Из этого количества 1400000 находилось в Германии, 1000000 в Австро-Венгрии и до 20000 в Турции и Болгарии.
Русские пленные. Германский фотоальбом 1915 г.
Условия содержания и жизнедеятельности русских военнопленных были наиболее тяжелыми по сравнению с пленными других союзных армий (прежде всего в смысле питания) – в плену погибли до 40 тысяч военнослужащих. Более 25% пленных нашло применение в сельском хозяйстве. В среднем военнопленные трудились по 12 часов в сутки. На фронтовых работах («под огнем», что запрещалось международными договорами) было задействовано до 6% военнопленных. Военнопленные подвергались физическим и моральным истязаниям, предпринимались попытки их идеологической обработки. Из каждых 10000 бывших военнопленных, вернувшихся из Германии, больны были более 6700 человек [Васильева С. Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой мировой войны. М., 1999. С. 36].
Русские пленные на сельхозработах
Истязания русских пленных
Наказания, применяемые на принудительных работах в Австрии:
Сковывание левой ноги и правой руки
Подвешивание к столбу
Сколько же пленных взяла русская армия?
К середине сентября 1914 г. лишь Юго-Западным фронтом было пленено до 3000 офицеров и нижних чинов германских военнослужащих (а также 425 военнообязанных) [РГВИА. Ф.2003. Оп. 2. Д. 543. Л. 2.]. К 1 декабря того же года в русском плену числилось до 13500 германских солдат и офицеров [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 426. Л. 10]. В то же время Рейхсархив на конец октября сообщает о 15000 германцев в русском плену (в ноябре и декабре добавилось еще 2000) .
По российским архивным данным к декабрю 1914 г. было захвачено в плен более 162000 австрийских военнослужащих [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 426. Л. 10]. Рейхсархив уже на конец октября определяет их количество в 200000 человек (в ноябре и декабре прибавилось еще 60000) .
Ситуация с пленными за первое полугодие мировой войны выглядела следующим образом [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 426. Л. 25]. К февралю 1915 г. Северо-Западным фронтом было пленено 439 офицеров и 48400 рядовых, а Юго-Западным фронтом 4026 офицеров и 357602 рядовых. В том числе 181 германский офицер и 18309 солдат германской армии (остальные австрийцы).
В ходе Карпатской операции в январе-апреле 1915 г. немцы и австрийцы понесли общие потери в 800000 человек [Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914 -1918. Bd. II. Wien, 1931. S. 270]. Из них 150000 пленными (в том числе лишь в период 20 февраля - 19 марта до 59000) [Иванов Ф. К. Великая война. М., 1915. Ч. 2. С. 205-206].
Из состава гарнизона Перемышля, сдавшегося 9 марта 1915 г., было отправлено в Россию следующее количество здоровых военнопленных: 9 генералов, более 2300 офицеров, почти 114000 унтер-офицеров и рядовых. В лечебных учреждениях осталось еще до 6800 раненых и больных [В Перемышле // Нива. 1915. № 17. С. 4].
В середине февраля 1915 г. вглубь России было отправлено более 18000 турецких военнопленных (в том числе 4 паши, 337 офицеров и 17765 нижних чинов [Неприятельские потери на нашем южном и юго-западном фронтах // Нива. 1915. № 10. С. 4].
В итоге к декабрю 1915 г. в России находилось следующее количество военнопленных: германских – 1193 офицера и 67361 солдат; австрийских – 16558 офицеров и 852356 солдат. Вместе с пленными, оставшимися в прифронтовой полосе (без учета турок) количество пленных поднималось до 1200000 человек [Лемке М. К. 250 дней в Царской Ставке. Пб., 1920. С. 328].
Немцы потеряли до 5000, до 1500, до 4000 и 1000 пленными в ходе позиционных сражений: операции на Стрыпе 14 декабря 1915 г. – 6 января 1916 г., Нарочской операции 5-17 марта 1916 г., операции у Барановичей 30 мая – 16 июля 1916 г. и Митавской операции 23 – 29 декабря 1916 г. соответственно.
В ходе Наступления Юго-Западного фронта 1916 г. австрийские войска потеряли пленными до 417000 человек (почти 9000 офицеров и 408000 солдат) [Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. Ч. 5. М., 1920. С. 108]. Серьезно пострадали и немцы – например Южная германская армия А. фон Линзингена потеряла лишь в майских боях этого года свыше 82000 человек (51% первоначального состава).
Турецкая армия в Эрзерумской операции потеряла более 20000 человек пленными, в Эрзинджанской операции - 17000 человек пленными и т. д.
Крупнейшие потоки военнопленных на австро-германском фронте перемещались вглубь России через Киев и Минск. В частности, за первые 17 месяцев войны через Минск проследовало пленных: 3373 офицера и 222465 унтер-офицеров солдат [Пленные // Кубанский казачий вестник. 1915. № 51-52. С. 31].
Пленные солдаты и офицеры
австрийские
русские бойцы и австрийские пленные – в минуту отдыха
германские
турецкие
подсчет пленных
Всего на конец 1917 г. было пленено 2100000 солдат и офицеров Германского блока (до 200000 немцев, более 1800000 австрийцев, до 100000 турок и болгар) [Каменский Л. С., Новосельский С. А. Потери в прошлых войнах. М., 1947; Васильева С. Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой мировой войны. М., 1999]. На тот же период французы захватили 160000, итальянцы 110000, англичане 90000 пленных [Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи в исполнении общесоюзных задач и обязанностей во время войны 1914-1917 гг. Париж, 1939. С. 30].
Важным обстоятельством является то, что пленные, захваченные русскими, были взяты в ходе тяжелых боев кампаний 1914 – 1916 гг., в то время как основная масса пленных, захваченных англо-франко-американскими союзниками России, бралась позднее - в 1918 году, в период развала армий стран Германского блока (например германские солдаты, т. н. «штрейкбрехеры», массово стали сдаваться в плен в августе 1918 года – в ходе послеамьенской деморализации армии).
Какие выводы позволяют сделать вышеуказанные цифры?
Во-первых, русская армия захватила почти столько же пленных, сколько потеряла сама. Во-вторых, русская армия захватила большую часть пленных Германского блока. В-третьих, на 1917 год лишь одних немцев русская армия захватила почти столько же, сколько англичане и французы вместе взятые. Сравнивать австрийцев, плененных итальянской и русской армиями, не имеет смысла.
Даже если затронуть вопрос о потерях только германской армии за всю войну, то следует вспомнить, что всего в плен попал 1000000 германских солдат [Мировая война в цифрах. М.-Л., 1934. С. 22]: 450000 в 1914-1917 гг. (200000 в русском и 250000 в англо-французском плену) и 550000 в 1918 г. – в основном в августе - ноябре. То есть русская армия даже на конец войны (в которой она последней год не воевала) захватила пятую часть от всех пленных немцев – причем все ее пленные захвачены не по капитуляции, а в бою.
Многие русские военнопленные не смирились со своим положением. Удалось бежать из плена 100000 солдат и офицеров (то есть 4% пленных): из германских лагерей бежало более 60000, а из австрийских около 40000 человек. Это те, кому повезло. Большой процент пленных бежал, но был пойман. Так, только из германских лагерей бежало, но было поймано 418 офицеров и 199530 нижних чинов [Будберг А. П. Указ. соч. С. 32]. Учитывая строгий режим содержания пленных и трудность передвижения по враждебной иноязычной стране, это говорит о многом. Так, шеф австрийской контрразведки М. Ронге писал, что русские военнопленные, бежавшие из лагерей, стали настоящим бедствием. И «хотя далеко не всем из них, как генералу Л. Г. Корнилову», удалось добраться до родины, они держали австрийские правоохранительные органы в постоянном страхе перед диверсионными нападениями [Ронге М. Разведка и контрразведка. СПб., 2004. С. 222].
Такой значительный процент побегов убедительно опровергает существующее мнение о недостаточно развитом в народных массах России чувстве патриотизма и любви к своей родине в этот период.
Бежали пленные на ближайшие территории союзных держав.
Так, по воспоминанию русского военного агента во Франции полковника графа А. А. Игнатьева, летом 1915 г. во французский окоп в Эльзасе ночью запрыгнул здоровяк в гимнастерке, крича слово: «Рус!» И вся Франция заговорила о подвиге русского военнопленного, простого деревенского парня, преодолевшего проволочные заграждения, чтобы вырваться к союзникам. Солдата чествовали, фотографировали, он был представлен к Георгиевской медали. А через несколько дней бегство русских пленных на французскую территорию «стало обычным явлением» [Игнатьев А. А. 50 лет в строю. Петрозаводск, 1964. С. 157]. Газеты и журналы военных лет приводили ряд фактов геройского побега из плена и фотографии героев. Побег был настоящим подвигом, а русские солдаты во время бегства зачастую проявляли чудеса изобретательности.
Нас пугают падением на Землю огромных метеоритов, жуткими извержениями вулканов, землетрясениями, ураганами, цунами. Каждый из этих катаклизмов может сопровождаться большими человеческими жертвами и разрушениями. Но даже вместе взятые, эти гипотетические катаклизмы не смогут тягаться с теми жертвами и разрушениями, которые имели место в первой половине XX века. В тот период нашу планету потрясли две глобальные военные катастрофы. Они унесли жизни десятков миллионов людей, а разрушению были подвержены не отдельные города, острова и районы, а целые страны.
Военные катастрофы назвали Первой и Второй мировыми войнами. Сопровождались они не только нескончаемой чередой человеческих жертв, но и несчётным количеством изломанных судеб. Дети теряли родителей, а родители теряли детей, жёны бросали вернувшихся с войны безруких и безногих мужей, мужья находили на фронте подруг и бросали жён. Жуткие войны принесли людям одно сплошное горе. И среди всего этого глобального кошмара в наиболее благоприятной ситуации оказались пленные.
Попавшие в плен русские солдаты
Однако здесь надо понимать, что плен в Первую мировую войну мало чем походил на плен во Вторую мировую войну. Первый был более гуманным, так как базировался на решениях первой и второй Гаагских конвенций, имевших место в 1899 и 1907 годах. Эти конвенции отразили разработанные международно-правовые нормы и принципы, касающиеся законов и обычаев войны. Но дело даже не в их разработке, а в том, что все эти нормы и принципы неукоснительно соблюдались.
В 1929 году состоялась Женевская конвенция об обращении с военнопленными. Она заметно усовершенствовала решения Гаагских конвенций, так как базировалась на опыте Первой мировой войны. В Женеве более чётко регламентировали такие вопросы как взятие в плен, эвакуацию в тыл, содержание военнопленных в лагерях, их труд, внешние связи, отношения с победителями, окончание плена.
Однако во время Второй мировой войны некоторые гуманные решения или вообще не соблюдались, или соблюдались частично. Особенно это касалось советских военнопленных, попавших в немецкий плен во время Великой Отечественной войны.
В Женевской конвенции 1929 года запрещались репрессии и коллективные наказания в отношении военнопленных. Строго регламентировались работы военнопленных. Обговаривались представители, в обязанности которых входил контроль за содержанием попавших в плен. В отношении советских офицеров и солдат ничего этого не соблюдалось.
Но не будем концентрировать своё внимание на Второй мировой войне, так как известно о ней очень много. Давайте поговорим о том, что представлял собой плен в Первую мировую войну. О глобальном военном конфликте 1914-1918 годов информации гораздо меньше, чем о конфликте 1939-1945 годов, а имеющиеся данные носят противоречивый характер. Дело тут в том, что каждая страна, участвовавшая в войне, составляла свои отчёты и оперировала своими цифрами. И они во многом не совпадали с отчётами и цифрами других стран.
Более-менее точной является цифра, характеризующая общее количестве военнопленных. Их было примерно 8 млн. человек. Из них офицеров и солдат Российской империи около 2,4 млн. человек. Немецких солдат попало в плен около миллиона. В общей сложности страны Антанты потеряли пленными 4 млн. человек. А Центральные державы во главе с Германией 3,5 млн. военнослужащих.
Эти массы людей содержались в лагерях для военнопленных. И что представляли собой условия содержания в таких лагерях? Немецкие и австро-венгерские военнопленные содержались на территории Российской империи во вполне сносных условиях. После окончания войны домой они вернулись без обид на царскую власть. Жили солдаты в просторных бараках, а офицеры имели отдельные помещения. К тому же, каждому офицеру полагался денщик. Не будет же он сам себе сапоги чистить и за продуктами в ларёк ходить.
Русские солдаты в немецком плену
А что можно сказать о содержании российских военнопленных на территории Германии и Австро-Венгрии? То же самое. Лагерная жизнь военнопленным была не в тягость. Рядовые регулярно получали увольнение в близлежащий город. А чтобы пленный не сбежал, практиковалась порука трёх оставшихся в лагере солдат. Если несознательный военнослужащий убежит, то его товарищей посадят на пять суток в карцер и запретят увольнения всем находящимся в лагере солдатам. Поэтому никто не убегал, понимая, что подведёт всех остальных.
А какая была ситуация с офицерами русской армии? Жили они вполне сносно. К ним частенько наведывались поставщики разных товаров и услуг. Даже животных предлагали завести – попугаев, белых мышек, собак, кошек. А один русский офицер, страдая от безделья, захотел, чтобы к нему в плен приехала жена. И он обратился с рапортом к начальнику лагеря для военнопленных: хочу жену.
Начальник лагеря написал письменный отказ: жену в лагере держать не положено. В то же время в отказе было написано, что офицер может опротестовать это решение у военного коменданта города. В то время господа офицеры владели разными иностранными языками, а поэтому проситель написал рапорт на имя коменданта города. Вновь получил отказ с припиской, что он имеет право обжаловать это решение по инстанции.
Одним словом, добрался настырный русский офицер до военного министра: что это за порядки в немецких лагерях, уже и законную жену нельзя к себе пригласить. Военный министр ответил отказом, но добавил, что пленный офицер может обжаловать это решение в более высокой инстанции, то есть обратиться письменно к самому кайзеру. Что делать? Пришлось бедняге обращаться к кайзеру. А тот опять же письменно ответил отказом: не положено пленным офицерам жить в лагерях с жёнами, и подпись свою поставил. Это не шутка, а реальный факт, характеризующий плен в Первую мировую войну.
Что же касается увольнений, то офицеров выпускали из лагерей под честное слово, что не убегут. Можно убежать, но тогда нельзя честное слово давать. Все это понимали и беспрепятственно ходили в увольнение. Продолжалась такая ситуация до тех пор, пока пленный поручик лейб-гвардии Семёновского полка Михаил Тухачевский не убежал в Швейцарию, нарушив офицерское слово. После этого слову русского офицера верить перестали. Пленным господам запретили выходить из лагерей по всей Германии и Австро-Венгрии.
Как уже говорилось, в плену у Центральных держав находилось 2,4 млн. русских военнопленных. Всех их нужно было кормить, поить и одевать. Но попробуй накорми и напои такую прорву народа. Поэтому воющие страны договорились между собой о почтовом сообщении. На фронтах идут боевые действия, снаряды летят, пули свистят, а почта работает, и всё ей ни по чём. А раз так, то пленным приходили посылки, денежные переводы, письма. И они могли на родину отправлять то же самое. Даже фото отправляли по моде тех времён: в военной форме возле тумбочки во весь рост на фоне писанного пейзажа с колоннами, лебедями и луной.
Но не стоит думать, что плен в Первую мировую войну представлял собой курорт. Совсем нет. В соответствии с 6-й статьёй Гаагской конвенции 1907 года государства имели полное право привлекать военнопленных к работам в соответствии с их способностями. Исключение составляли только офицеры. Работающим выплачивалось жалование, при этом человек мог часть заработанной суммы откладывать, чтобы получить накопленные деньги при освобождении.
Русские солдаты возвращаются на родину из немецкого плена
В первой половине 1915 года немецкая промышленность начала сталкиваться с нехваткой рабочих рук. Поэтому военнопленных стали привлекать к различным работам в местах их постоянного содержания. Платили им мало, если перевести на современные деньги, то не более 300-400 рублей в день. Из заработанной суммы вычитались деньги на усиленное питание и дополнительное содержание. Рабочий день длился по 10-12 часов.
В 1916 году на разных работах было задействовано до 40% русских военнопленных. В 1917 году на германскую промышленность работало уже 80% пленных солдат. Трудно было тем, кто трудился в прифронтовых зонах. Там время от времени возникали конфликты с участниками боевых действий.
Русская армия в основной своей массе состояла из крестьян, призванных из деревень, поэтому и работала большая часть военнопленные на сельскохозяйственных работах. В промышленности трудилось лишь 20% пленных. А совсем не работали офицеры и инвалиды. При этом надо отметить, что лагерный режим с каждым годом становился всё мягче и мягче. В 1917 году пленные русские солдаты уже скорее напоминали вольнонаёмных рабочих, а не терпящих лишения военнопленных.
Стало обычной практикой ночевать у работодателей, а не в лагере, носить гражданскую одежду, заводить романы с местными женщинами и даже жениться. Но после подписания Брестского мира 3 марта 1918 года русских пленных из лагерей не отпустили. Они продолжали горбатиться на бывших врагов, вот только зарплату им заметно повысили. Массовое возвращение военнопленных в Советскую Россию началось в 1922 году, когда были установлены дипломатические отношения с Германией.
Когда стонет земляВ первой мировой войне участвовало более половины существовавших тогда на свете стран. Военные вихри затянули в свой водоворот и население Верхнесавской и Сочанской долины. Последняя стало местом самых ожесточенных боев. На фронте в долине реки Сочи (ее итальянское название Изоццо упоминается в романе Э. Хемингуэя «Прощай оружие!». - прим перев.), известном в Словении под названием «Сошский фронт», развернулись самые крупные военные операции, проходившие на словенских землях. Здесь на самых опасных отрезках фронта, с огромными потерями, самоотверженно сражалось большинство словенских полков. Практически все формирования, укомплектованные словенцами были брошены на итальянский фронт -австро-венгерская монархия пользовалась присущим словенскому населению, чувством угрозы для их этнических территорий со стороны Италии, посылая словенских солдат в самые горячие точки боев. Поэтому не удивительно, что среди словенцев были такие большие потери. Словенских солдат набирали в армию и с тех территорий, которые на сегодняшний день уже не входят в состав словенских земель: из Каринтии, Штирии, Порабья, из Горицы и Триеста. Словенцы с территории Бенечии (часть Италии) сражались как итальянские солдаты. Среди словенцев было около десяти тысяч жертв. В число жертв вошли также те словенские солдаты, которые погибли в итальянском плену.
В стратегических планах итальянскому фронту не уделялось центрального места, но именно здесь, в словенских горах, откуда итальянцы планировали прорваться в самое сердце монархии, шли наиболее кровопролитные бои. Линия фонта проходила, главным образом, в горах над узким ущельем, по которому течет река Соча, лишь у Горицы, расширяющегося в долину.
После перехода Италии на сторону Антанты и объявления ею 23 мая 1915 г. войны Австро-Венгрии, итальянцы планировали совершить быстрый прорыв к Любляне и Вене через Люблянские ворота. Австро-Венгерское военное руководство сначала планировало отступление по направлению к Любляне, но, к счастью, затем все же решило укрепить оборону на фронтовой линии, граничащей с рекой Сочей. Такое решение защитило большую часть Словенских территорий от полного военного и экологического разорения, а местных жителей от выселения. Итальянское наступление было вскоре приостановлено, и началась длительная, исчерпывающая окопная война. После начальных активных передвижений на фронтах первой мировой войны к осени 1914 года бои перешли в фазу Stellungskrieg, когда противники укрепились на своих позициях, окопавшись на длительный период. Основным видом военных действий были артиллерийские обстрелы и ограниченные вылазки пехоты и, изредка, большие сражения. Боевые действия, развернувшиеся в долине реки Сочи, были типичным примером такого рода ведения войны.
Успехи итальянской армии, предпринявшей в течение 1915 года четыре наступления, были крайне незначительны. Австро-Венгерская 5-ая армия под командованием Светозара Бороевича, серба, по происхождению, располагавшая значительно меньшим количеством живой силы и боевой техники, сумела, однако, организовать исключительно успешную оборону по реке Соче и обробью карста. Первого успеха итальянцам удалось добиться лишь в своем шестом наступлении, заняв Горицу и Добердобское плато. Последовавшие за этим еще три осенних итальянских наступления вновь не принесли им значительного успеха. В десятой по счету битве под Вршичем, в мае и июне 1917 года, итальянцам удалось пробиться на западное обробье Баньского плато. Позднее, в августе и сентябре в 11-ом по счету наступлении итальянцы продвинулись еще дальше, основательно закрепившись на этом плато. Однако полностью сломить сопротивления оборонявшихся австро-венгерских войск им не удалось.
Стремясь уменьшить опасность натиска Италии на фронте по реке Соче, австрийцы и немцы разработали план совместного наступления, известного в истории как 12-ое сражение или чудо у Кобарида. 24 октября 1917 г. немецко-австрийские объединенные войска после предварительного артиллерийского обстрела с газовой атакой, прорвали линию фронта у городов Бовец и Толмин, сомкнув у Кобарида кольцо вокруг итальянских сил, находившихся в Крнском погорье. Достигнутый при этом успех, далеко превзошел все ожидания. Итальянские войска вначале отошли за Тилмет (Tagliamento), а линия фронта при помощи союзников установилась лишь в начале ноября и прошла на реке Пиаве, где и оставалась вплоть до краха центральных сил. Это «чудо», наряду с целым рядом исторических записей, описано в романе Эрнеста Хемингуэя «Прощай оружие!», где автор подчеркивает упрямство, с которым боролись австрийские солдаты, ожесточение воинов, оборонявших этот горный район от итальянцев. Но он их не понимает. Зато абсолютно ясно представляет ситуацию, создавшуюся на этом фронте, словенский писатель Прежихов Воранц, описавший ее в своем романе «Добердоб» (Prezihov Voranc, »Doberdob«). Дело в том, что там боролись и словенские отряды, солдаты которых прекрасно осознавали, что сражаются за родную землю.
Русские военнопленные. В ходе войны с 1914 по 1915 годы австрийские войска захватили на восточном фронте тысячи пленных.
Русские военнопленные
Следует вначале пояснить, откуда в Австрии оказалось такое большое количество русских военнопленных. Австрийские соединения с августа 1914 г. боролись с русскими в Польше, в Галиции, Карпатах и в Буковине. В некоторых успешных сражениях (Лиманова - Папанов в декабре 1914 г., Тарное - Горлицы в мае-июне 1915 г., Ровно в сентябре 1915 г., Буковина в декабре 1915 г., Седмограшко с сентября по декабрь 1916 г., наступление Центральных сил на восточном фронте летом 1917 г.) центральные силы захватили большое количество русских и румынских военнопленных. По официальным данным их общее количество насчитывало 1.268.000. В царской армии были солдаты различных национальностей: украинцы, белорусы, грузины, поволжские немцы, евреи и др. Обычно всех их, без различий, называли русскими солдатами, и позднее - русскими военнопленными. С территорий военных действий их увозили в тыл, где концентрировали сначала в ставке командования корпусов, а оттуда уже транспортировали в сборные лагеря, где переписывали и допрашивали. Больных заразными болезнями отправляли в карантин. Перечислим несколько лагерей, существовавших в тылах фронта на Соче и максимально возможное количество, содержавшихся в них пленных: Grodig у Зальцбурга (30.000 чел.), Marchtrenk у Линца (28.000 чел.), Kleinmunchen
Wegscheid у Линца (самое большой лагерь в Австрии на 57.000 чел.), Hart при Амштеттне (27.000 чел.), Freistadt в Верхней Австрии (30.000 чел.), Feldbach в Штирии (47.000 чел.), Sternthal (Стрнишче у Птуя, в настоящее время
Кидричево) (37.000 чел.), Knittelfeld в Штирии (22.000 чел.), Spratzern в Сант -Пелтене (50.000 чел.).
В этих лагерях находилось намного меньше военнопленных, чем здесь указано, поскольку их направляли на работу, прикомандировывали к воюющим частям или куда-то еще.
Во второй половине 1915 года военнопленных в лагерях стали организовывать по отделениям, в зависимости от предназначения, например, KGFArbeiterabteilung (отделение рабочих), или, например, KGF Eisenbahn Arbeiterabteilung (отделение железнодорожных рабочих), а также KGF Lasttragerabteilun (отделение носильщиков). В отделениях могло быть до 500 военнопленных. Рабочие этих отделений направлялись в помощь действующей армии, на фронт. В 1916 г. такое отделение (с военным обозначением KgfArbAbt и номером отд.) насчитывало 250 человек. В июне 1917 г. заменили обозначение Abteilung (отделение) на Kompagnie (отряд). В ноябре 1917 г., после 12-го наступления на фронте на реке Соче, военнопленные собирали брошенные на поле боя итальянскими войсками остатки муниции. Эти соединения назывались KGF Bergekompagnien.
Через посредничество Красного Креста военнопленные имели какие-то связи со своими близкими, поскольку им слали почту и посылки из дома. Почтовые сообщения осуществлялись через Швецию. Если из дома высылали деньги, лагерные надзиратели выдавали пленным лишь по две кроны в день.
Тяжелейший труд - строительство военной дороги через Вршич
После объявления Италией войны словенские земли Крайна и Горишка оказались в прифронтовой зоне (engere Kriegsgebiet). Цивильные власти должны были полностью подчиняться военным. Из Беляка через Кореньско седло на краньскогорскую сторону, как свидетельствуют исторические источники, тут же была передислоцирована «сотня младострелков». Были заняты все мосты, дороги и переход через Подкорен. Перемещения цивилистов было крайне ограничено. Даже в самих деревнях жителей постоянно проверяли, и каждый должен был иметь при себе удостоверение личности. В последующие несколько дней в Краньску Гору один за другим начали прибывать грузы на поездах, говорят, иной раз, их было до ста в день. По железной дороге подвозили военное снаряжение, пушки, боеприпасы, продукты питания - все, что было необходимо фронту. Крестьяне должны были оказывать содействие при перевозках, обязаны были по требованию предоставлять тягловых животных. В июне 1915 г. в Краньскои Горе появились венгерские пехотинцы, так называемые, гонведы, и полностью ее заполонили. Их отряды относились к 20-ой дивизии гонведов. Больница была устроена в гостинице «У почты», перевязочный пункт у капеллана. Там жители часто видели раненых, приходивших за медицинской помощью, тяжело раненых возили в специальных, покрытых серых двуколках. В саду дома священника сделали пекарню. Когда венгерские солдаты ушли, в Краньску Гору вошла 44-ая стрелковая дивизия, в которой служило много словенцев. Постепенно, здесь собирались также беженцы из Верхнего Посочья (г. Бовец с окрестностями). Они принесли с собой сыпной тиф, разросшийся в настоящую эпидемию -до октября 1915 г. от него умерло около 50 человек.
По различным свидетельствам на строительство дороги в район Краньскои Горы в 1915 году было привезено от 10.000 до 12.000 военнопленных, главным образом, русских. Некоторые пленные были заняты также в работе на железной и канатной дороге, на расчистке дороги по долине, на складах, в больнице и в других местах. Австрийское военное командование отдавало себе отчет в том, что оно не сможет успешно оборонять котловину вокруг Бовца без нормального снабжения фронта. Существовавшая тогда дорога через перевал Предел, находилась под обстрелом неприятельской артилеллерии, поэтому перевозки по ней осуществлялись только в ночное время. Снабжение осущетвлялось также по подземному ходу, соединявшему старую шахту в Рабельском ущелье с Логом под Мангртом. Однако, имеющихся дорог было недостаточно для бесперебойного снабжения воюющей армии в Крнском и Канинском погорье, а также вблизи Бовца. Поэтому было принято решение построить горную дорогу от Краньскои Горы до долины реки Сочи через перевал Вршич, куда до сих пор вела лишь временно проложенная горная тропа. Уже осенью 1914 г. начались первые подготовительные работы к строительству дороги.
Первые 25 военнопленных сибиряков попали в Краньску Гору уже в сентябре 1914 года. За ними следовали все новые и новые партии пленных. В июле 1915 г. в Краньску Гору привезли более 5.000 русских военнопленных, расселившихся в деревне под Разорьем. Позже привезли еще, как минимум, в два раза больше. Местность стала напоминать настоящий тыловой перевалочный пункт, жители которого вынуждены были нести на себе тяжкое бремя военного времени: бараки, полевые кухни и госпитали, пекарни, мясные лавки, бани, прачечные, склады, груженые колонны снабжения фронта, электростанция и другие объекты - все это вдруг заполонило ежедневным военным бытом течение жизни Краньской Горы. И в самом городке армейские строители соорудили более 100 бараков - не пощадили даже самые красивые сады. В саду возле гостиницы Славец поставили полевой госпиталь, во дворе дома священника местной церкви в пяти бараках разместили бойню, организовали баню. В деревне Подкорен было много, так называемых, «маршкомпаний» -походных отрядов, готовых к отправке на фронт, которых тренировали всего каких-нибудь 3-5 недель, и затем, сразу отправляли на поле боя.
Поскольку все мужское население деревень было мобилизировано в армию, в работу начали постепенно включать военнопленных, ставших главной рабочей силой всех военных учреждений тыла, расположенных непосредственно на подступах к фронту. Но главным занятием военнопленных на словенских территориях во время войны стало строительство дороги на Вршич; они участвовали также в строительстве военного водопровода, трасса которого проходила вдоль Терновского леса в направлении г. Постойны, а некоторые работали в крестьянских хозяйствах. Точной статистики по количеству русских военнопленных, попавших в Словению, умерших здесь и т.д., вероятно, никогда не удастся уже получить. Права военнопленных защищали международные соглашения и законы. В них определялись их права, обязанности, а также обязанности по отношению к ним государств, в которых они попали в плен (плата за обязательную работу, различия в статусе между офицером и простым солдатом). Однако, во время первой мировой войны не было последовательного соблюдения конвенций, военнопленных вынуждали заниматься тяжелым физическим трудом при исключительно скудном рационе питания.
В Краньской Горе, по берегам реки Пишница, впадающей в Саву Долинку, возник большой барачный поселок. По дороге в Клин и в самом поселке, на месте, где теперь стоит Русская часовня, рядом с Эрьявчевым домом и повсюду, где было место, в том числе, и на южной стороне Вршича, в Тренте и по долине реки Соча до Лога, появилось множество деревянных домиков, разного размера. Дома были с каменным фундаментом, в некоторых местах до сих пор сохранившимся, например, возле Эрьявчевого дома. Военнопленные, строившие и затем и следящие за дорогой, жили в особых бараках, стоявших отдельными группами, лагерями. Самыми большими были - северный лагерь - Nordlager - у дороги на север от Эрьявчевого дома, и южный лагерь -Sudlager - в двух километрах от вершины горы Вршич, со стороны Тренты. Кроме жилых бараков для пленных в каждом лагере стояла кухня, пекарня, медпункт и склады.
По приказанию австрийского командования военнопленные осуществляли различные виды строительных дорожных работ. Так, они расширяли узкую горную дорогу, шедшую через долину реки Пишница, приспосабливая ее для автомобильного транспорта. Под руководством главным образом австрийских специалистов, неумелые солдатские руки пленных, одновременно в разных местах осуществляли различные земляные работы, строили виадуки и мосты, тесали камень. Пленных использовали также в работах по расширению железнодорожной станции в Краньской Горе и в других местах. Жили они в больших, плохо отапливаемых бараках, кормили их плохо, притом, что они ежедневно, с утра до ночи, были заняты на тяжелых физических работах. Из-за горных условий работы, непогоды, холода и влаги среди них нередки были также случаи серьезных тяжелых заболеваний и травм, зачастую кончавшихся смертью. После войны некоторые очевидцы в своих воспоминаниях писали и о жестоком, нечеловеческом обращении военных охранников с русскими пленными. Умирали пленные и по одиночке, а во время эпидемий - большими группами. Читая о суровом обращении с военнопленными и тяжелом непосильном труде пленных, не будем забывать еще и о том, что австрийское командование очень торопилось, находясь в страхе от приближающейся зимы. В конце лета 1915 года им удалось остановить итальянское продвижение вперед, и тогда стало ясно, что войсковые соединения вынуждены будут перезимовать в условиях высокогорья. В короткий срок - за несколько оставшихся до первого снега недель - необходимо было построить всю инфраструктуру, которая бы обеспечила армии жилье и возможность снабжения всем необходимым. При этом дороге на Вршич отводилась ключевая роль.
Строительством дороги руководил особо отобранный штаб австрийских соединений, среди которых было также несколько штатских. Участвовали также военные строительно-технические и инженерные формирования (как бы сказали в современной армии), начавшие с трассирования и измерения дороги в Тренту. В Краньску Гору было привезено огромное количество материалов, а вместе с тем, постоянно поступали все новые и новые партии русских военнопленных. Трассу до Тренты разделили на 12 или 13 участков; во главе каждого участка был поставлен инженер. Работа началась на всех участках одновременно. Среди инженеров-строителей были в основном немцы из Чехии, а также несколько венгров. Строительными работами руководил инженер Келер, а руководством всех подготовительных и других работ - чешский немец, тогда еще майор, Карл Римл, женившийся потом на богатой местной жительнице Марии Хрибар и живший в Краньской Горе вплоть до 1925 г. Русские считали его хорошим человеком. Первым участком дороги - от Краньской Горы вдоль Пишницы, где тогда еще не было озера Ясна, до гостиницы «Эрика», руководил словенский инженер Бештр, которого немецкие коллеги, среди которых было также немало евреев, недолюбливали, по причине его славянского происхождения. Руководство стройкой было расположено в Краньской Горе, а затем в доме, построенном Карлом Римлом {Римлов дом - Riml Hutte), теперь это Дом в Лесу. Начальство отдельных участков помещалось также в Эрьявчевом доме (Vosshutte) и в Slovenische Hutte, теперешнем Тичарьевом доме. Строящаяся дорога получила название в честь эрцгерцога Эугена - »Erzherzog Eugen Strasse«. Она проходила по тому же месту, что и дорога, дошедшая до наших дней, но только у Русской чаовни, она огибала гору слева и выходила напрямую к Дому в Лесу. Ее остатки видны до сих пор.
Русские рабочие на строительстве дороги, Вршич, лето 1915 г. Райский уголок владений Златорога в одночасье изменился, наполнившись шумом работающих механизмов, грохотом от взрывов скал, преграждавших путь, стонами людей, стуком лопат и мотыг, долбящих каменистую почву. Отцы, мужья и сыновья, в жилах которых текла славянская кровь, люди всех возрастов, в нечеловеческих усилиях и муках, к октябрю 1915 г. закончили строительство 30-ти километровой дороги, ведущей на фронт.
Работы на строительстве дороги начались летом 1915 года, сразу после таяния снега. На строительстве были заняты только русские военнопленные, разделенные по 25 человек в группе. Их охраняли двое - австрийский солдат и русский переводчик, по обыкновению, еврей. Последний не работал. Среди военнопленных было большое число поволжских немцев. Когда по дороге гнали захваченных на фронте итальянских военнопленных, русские их ругали и как могли издевались, норовя ударить лопатой и так далее, так они вымещали на них свою ярость. По сохранившимся свидетельствам охране иногда с трудом удавалось отбить итальянцев от нападок русских. Дело в том, что военнопленные считали Италию, заменявшую союзников и объявившую войну Австрии, виновницей в своей страшной участи.
Подъем боевого духа, самоуверенности и гордости являлись важной частью психологической подготовки солдат. Стимулом для австрийских солдат был образ главнокомандующего юго-западного фронта эрцгерцога Эугена. Поэтому на Вршиче ему был поставлен импозантный памятник, символизирующий величие Австрии. Лишь в изготовлении корпуса памятника было занято около 200 военнопленных. Франц Уран и еще некоторые местные жители предупреждали командование, что место, выбранное для установки памятника, очень неподходящее из-за лавиноопасности участка. Ответственные за строительство памятника утверждали, что скульптура будет настолько прочной, что ей будут не страшны никакие естественные катастрофы. Время однако показало, что они ошибались.
Грузовая канатная дорога
Для максимального увеличения пропускной способноисти транспорта из Краньской Горы через Вршич протянули канатную дорогу, полагая, вероятно, что в зимние месяцы, из-за снежных заносов, перевозка грузов по дороге будет осложнена, и их доставка станет возможной лишь с помощью грузового подъемника. Стартовая площадка канатки была на западой стороне железнодорожной станции. Канатная дорога состояла из нескольких отсеков, длина которых зависела от угла наклона. На ровных участках отсеки были длиннее (приблизительно три километра), а там, где был большой наклон - от одного до двух километров. Первые два отсека, до Клина, были длиной 3 км и шли прямо на юг. Третий отсек, от Клина и дальше - шел под прямым углом в западном направлении и был около километра длиной. Остановка между III и IV отсеками находилась недалеко от водного источника; IV отсек был чуть дальше километра длиной, а остановка между IV и V отсеками была установлена в 100 метрах от Эрьявчевого дома. V отсек, из-за крутого подъема, был самым коротким - менее 500 метров. До достижения конечной станции канатной дороги в Тренте, груз должен был преодолеть еще четыре промежуточных станции. Канатная дорога доходила до Черчи и находилась на полпути между Лепеной и Бовцем. Груз должен был быть весом не более 100 кг и крепился на ручку, находящуюся непосредственно на главном стальном канате, - примерно так, как на современных подъемниках. В некоторых местах канаты очень сильно провисали, так что груз слишком приближался к земле. Там голодные пленные и другие рабочие иногда перехватывали груз. За кражу груза пленный зачастую расплачивался жизнью. В день канатная дорога перевозила 250 тонн груза. В настоящее время по трассе той канатной дороги через Вршич проходит линия электропередач. До сих пор кое-где видны развалины станций подъемника (под вершиной перевала Вршич, в Шупцах над Трентой). Из-за близости фронта во время войны жизнь в Краньской Горе, на Вршиче и в Тренте была очень бурной. Для облегченния осуществления всех поставленных военным временем задач, в сентябре 1916 г. жители Краньской Горы договорились с военным начальством, что в местечке Баба на Пишнице будет построена электростанция. Через год ее строительство было завершено. До этого во дворе дома Славца и в доме Грегора Жерьява стояли мощные агрегаты. Один за другим в Краньску Гору приходили товарные поезда, везущие солдат на фронт. Там они задерживались на несколько дней или недель, в зависимости от положения на фронте или распоряжений комадования. Затем долгие колонны солдат маршировали по дороге через Вршич по направлению к линии фронта. Строительство дороги продвигалось исключительно быстрыми темпами. Военнопленные работали без отдыха: взрывали скалы, преграждавшие путь, носили камни для укрепления дорожного полотна, засыпали гравием, строили и укрепляли опорные стены, расположенные над и под дорогой, возводили мосты и виадуки. Тяжелые погодные условия в горах, холод, рваная униформа, нехватка другой одежды и обуви, скудная пища, примитивные условия жизни в плохо отапливаемых бараках, отсутствие средств гигиены и другие неудобства становились причиной разных, в частности, желудочно-кишечных и других заразных болезней, кончавшиеся смертным исходом. В итальянских источниках сохранились сведения о том, что австро-венгерские солдаты на итальянский фронт занесли холеру с восточного фронта, распространившуюся там летом 1915 и 1916 гг., в том числе, и среди мирного населения. Те же источники сообщают о появившемся в военных формированиях в верховьях Сочи сыпном тифе, источником которого, были, якобы, не убранные трупы, отравившие источники питьевой воды. Были сообщения и о случаях заболевания оспой, против которой врачи призывали делать прививки. Тяжело больных возвращали в лагеря для военнопленных, откуда их привозили на строительство.
Неумолимая логика войны, жестокость отношений между людьми, дошедшими до отупения всех чувств, изо дня в день сокращали ряды военнопленных. Их жизни уносили не только голод, холод и заразные болезни, но и множество несчастных случаев и аварий на строительстве, при взрывах и других тяжелых работах. Пушечная канонада, доносящаяся с фронта, с каждым сражением становилась все слышнее, и первоначальный страх сменился смиренной привычкой к этой жуткой музыке, раздавашейся по ту сторону горного перевала. На строительстве дороги пленные превращались в каменщиков, строителей, лесничих, но прежде всего, носильщиков и чернорабочих, которые своими натруженными мозолистыми руками, потом и кровью своих изможденных телес, метр за метром, километр за километром строили дорогу на Вршич. За эту дорогу они платили своей жизнью, по этой дороге все новые и новые солдаты шли на фронт, а чаще всего - в смерть. Количество погибших среди итальянских и австро-венгерских солдат в сражениях на реке Соче насчитывает более ста тысяч человек. На обеих воющих сторонах были словенцы (в итальянских войсках - уже упоминавшиеся нами словенцы из Бенечии). Русские военнопленные своих погибших товарищей хоронили прямо у дороги, символически обозначая скромные холмики деревянными крестами. Время скрыло последние пристанища погибших. Захоронения больших групп погибших военнопленных производились на военных кладбищах в Краньской Горе, Тренте или в Соче, а также вблизи горных приютов, в поселках Худа Равен, Леме и в других местах.
Дорога через Вршич, длиной в 30 км, по свидетельству современников, отличалась дерзкой проектировкой. При этом, скорее всего, учитывалось, что она будет использоваться и в мирное время. Движение по ней началось уже в ноябре, т.е. до начала зимы 1915 -1916 гг. Краньскогорскую базу снабжения фронта, строительство дороги, а также передовую линию фронта посетил тогда эрцгерцог Фридрих, а в декабре еще и эрцгерцог Эуген. Дорога была названа в его честь, и на ее открытии - какое роскошество для военного времени! - по искусственно сделанным террасам пустили водопад.
По дороге тут же начались перевозки разнообразных грузов, необходимых для фронтовых соединений, солдаты же по ней на фронт шли пешком через Вршич в Крнско или Канинско погорье или в Бовец.
Обычное явление в природе гор - лавины
Штатские строители и местные жители, хорошо знавшие капризы здешних гор, не раз предупреждали руководство дороги о большой опасности схода снежных лавин в окрестностях дороги, особенно после обильных осадков или во время весеннего таяния снега. Руководители не обращали особого внимания на эти предупреждения, доверяя собственным знаниям. Махнув рукой, они отвечали, что, мол, мы старые специалисты по снежным лавинам!Единственное средство защиты, на возведение которого, по инициативе знатока снежных лавин и лесного инспектора Франца Урана, они все же пошли, была противолавинная защита с деревянными навесами над дорогой, но лишь в некоторых ее местах. Люблянский лесоторговец Иван Закотник отправился в город Беляк и договорился с армейским командованием группы войск генерала Рора, чтобы противолавинная защита была построена из его леса. Предложение было принято, поскольку командование осознавало всю важность безопасной транспортировки австрийских войск к месту боев через Вршич. Лавиноопасным был прежде всего участок дороги под самым перевалом, поэтому там и поставили противолавинный щит - от Мочила через вершину перевала до Тичарьевого дома. На изготовление таких щитов шло огромное количество леса. Поблизости не было ни достаточного количества специалистов по лесу, ни плотников, поэтому их мобилизовали по всей Словении, и в близлежащих тирольских местах. Срубили соседний лес и сделали балки. В местечке Леже рабочие беспрерывно пилили лес, заготовляя до двух вагонов бревен в день. Другие рабочие вбили у дороги опорные балки и через них настелили крышу, способную выдержать снежную лавину. Над бараками построили огромный деревянный мост, который был бы способен защитить их при сходе лавины, изменив направление ее движения в сторону от домов. Выглядело так, что теоретически, эти огромные сооружения должны были бы быть способными противостоять стихии, защитив дорогу и жилище рабочих. До зимы 1915 года сооружение противолавинной защиты было закончено.
Первая зима, прожитая в горах, заставила строителей дороги через Вршич убедиться в непридвидимом характере гор и в правоте местных жителей и тех специалистов, которые предупреждали о возможных опасностях, зная суровый характер высокогорья в зимний период. Несмотря на все испытанные тяготы жизни зимой в горах, строителям повезло хотя бы в том, что настоящая зима в 1915 году сильно запоздала. Старики говорили, что такого незначительного количества осадков, как в тот год, не бывало последние 35 лет. Настоящего снега не было ни в январе, ни в феврале. Однако, местные, хорошо знакомые с капризами Вршича, знали, что снег, рано или поздно, обязательно выпадет.
Снегопад начался в начале марта. Снег падал большими хлопьями - метель не прекращалась несколько дней. Военное командование требовало от военнопленных, чтобы они беспрерывно расчищали дорогу, чтобы обеспечить бесперебойный поток транспорта на фронт. Мокрый мартовский снег 1916 года страшной угрозой повис над барачным поселком строителей. В среду на первой неделе Великого поста, 8 марта 1916 года, в час дня, с южного склона Мойстровки и Робичья внезапно сорвалась огромная снежная лавина - тонны мокрого, тяжелого снега с огромной силой обрушились на противолавинные щиты, которые, не выдержав натиска, рухнули, смяв под собой всех жителей строительных бараков - рабочих северного лагеря. Среди них были военнопленные, их охранники и другие жители. Лавина полностью смела также и мощную конструкцию двадцатиметрового памятника эрцгерцогу Эугену, от которого не осталось и следа. Об огромных размерах и силе сошедшей лавины можно судить по тому, что от Тичарьевого дома со стороны Тренты, (где приостановившись, лавина наклонила дом на 15°) она дошла до Эрьявчевого дома на Краньскогорской стороне, где собралась ее главная часть. Два этих дома расположены приблизительно в километре друг от друга, на разной высоте, с разницей в 100 метров над уровнем моря. На такой протяженности лавина засыпала все, что встретилось ей на пути.
Масштаб катастрофы, учиненной сошедшей лавиной, начали осознать лишь после таяния снега. Засыпанные люди под снегом были страшно изуродованы: оторванные головы, руки, ноги, из-за упавших балок, раздавленные тела. Когда снег сошел, погибших стали развозить на различные кладбища, больше всего в Краньску Гору, в братскую могилу к тому месту, где потом была поставлена Русская часовня, на военное кладбище в Тренте, некоторых хоронили в отдельных могилах прямо на склонах.
Снежная лавина. Весенняя лавина со склонов Мойстровки захватила территорию протяженностью почти в километр. Лавина накрыла северный лагерь. Хотя по совету местных жителей над лагерем и были поставлены противолавинные щиты и заграждения, но под тяжестью мокрого снега они мгновенно были смяты и похоронили под собой несчастных жителей лагеря.
Правда о большой лавине
Поскольку в публикациях, связанных с событиями вокруг лавины, было много неточностей, приведем некоторые свидетельства и комментарий к ним.
Об этом несчастье коротко упоминает учительница истории и географии из Краньской Горы Ивица Рупник. В 1931 в своей книге История Краньской Горы и ее окрестностей, вероятно по ошибке, она пишет, что в тот год зима была очень снежной, лавина сошла на Рождество, а жертв хоронили уже в феврале.
Судя по имеющимся хронологическим записям (Блажей, 1952; Уран, 1957), хотя и составленным через несколько десятилетий после схода лавины, зимой 1915/16 гг. до конца февраля 1916 г. настоящего снега практически не было. Эти данные проверены и соответствуют действительности.
В 1937 г. были опубликованы воспоминания жителя Краньской Горы Грегора Жерьява, в которых он подчеркнул, что было несколько сходов лавин, в первый раз - в первую неделю Великого поста, 8 марта 1916 г., во второй раз, в воскресенье 12 марта, и потом еще несколько раз. Трагедия с военнопленными произошло после первого схода лавины и частично, во второй раз. Жертв лавины, судя по его записям, было 210 человек, из них - 40 австрийцев, а остальные - русские. Автор записал эти данные со слов военного инспектора, у которого были списки погибших. Спасли троих: австрийского офицера защитили какие-то доски, его засыпало шестиметровым слоем снега, он копал 36 часов, и ему удалось спастись и выйти на поверхность. Второй спасшийся был пекарь, которого спасла печь, к тому же у него было достаточно хлеба, чтобы дождаться помощи. А третьего откопали живым, так как на следующий день после схода лавины, на том месте, где его засыпало снегом, проходил начальник жандармов, услышавший стоны. Там начали копать и достали живого человека, зажатого между двух мертвецов. Весной, когда снег совсем стаял нашли и других пострадавших и похоронили их, главным образом, в Тренте.
Священник из Ратеч, историк и хроникер, Йосип Лавтижар, в 1947 г. в своих дополнениях к приходской хронике Краньской Горы писал, что в ту зиму выпало очень много снега, а погода была «южной». Ближе к весне с Мойстровки сошла большая снежная лавина, засыпавшая 170 русских и 40 австрийцев. Мертвых откопали только весной, после таяния снега, поскольку некоторые оказались погребенными под снегом на тридцатиметровой глубине.
Франц Уран, как знаток местности вокруг перевала Вршич и руководитель всех работ, так или иначе связанных с лесом на этой территории, многократно бывал там, консультируя при строительных работах, поэтому сообщенные им сведения, хотя и опубликованные через много лет после событий, заслуживают большого доверия. Кроме того, они совпадают с данными, сообщенными в воспоминаниях местного жителя Грегора Жерьява. После произошедшего несчастья ситуация по-прежнему оставалась лавиноопасной, поэтому сразу оказать помощь пострадавшим было невозможно.
Франц Уран рассказывает: «8 марта 1916 г. после обеда я собирался отправиться наверх, чтобы посмотреть как идет работа. Я вышел из нашего дома в час дня. Была настоящая метель. Подходя к Худи Равни я услышал ужасный крик, раздавшийся как бы из сотен глоток, который вдруг тут оке стих. Иду я потихоньку дальше, как вдруг вижу, мне навстречу несутся русские военнопленные с перекошенными от страха лицами и кричат: «Лавина, лавина!» Промчалось еще несколько австрийских охранников. Все, кто бежал сверху были настолько испуганы, что от них невозможно было добиться никаких ясных объяснений. Заставить их вернуться назад тоже было нереально. Все твердили, что готовы умереть, но наверх не пойдут. Офицеры и инженеры потеряли голову и не знали, что делать...
В тот день было абсолютно невозможно уговорить русских военнопленных организовать какую-нибудь спасательную акцию, у австрийских офицеров тоже не было ни желания, ни смелости вернуться на место катастрофы...
На следующее утро в наш поселок из южного барака (барак находился на южной стороне Вршича в «Южном лагере») пришли все офицеры и инженеры. Все были вооружены - у всех были револьверы, которые они не носили в обычных ситуациях. Офицеры потребовали, чтобы все русские военнопленные вышли. Когда русские пленные собрались, из их толпы отделилась депутация из трех человек, заявивших тогдашнему командиру, что на работы на Вршич они больше не пойдут, поскольку это дело представляет собой угрозу для их жизни, и, что австрийское военное командование не имеет права их использовать на таких работах. Инженер Шутт им снова начал угрожать, что в случае продолжения сопротивления приказаниям, он будет вынужден прибегнуть к оружию. Депутация на это ему ответила, что все пленные готовы умереть, но на работу на Вршич больше не пойдут. Они отказались также от участия в спасательной акции, сказав, что она не имеет смысла, так как наверху все живое уничтожено. Лишь некоторые военнопленные выказали готовность идти наверх, если есть хоть какая-то надежда кого-либо спасти. Австрийцы, офицеры и инженеры еще больше боялись идти наверх, чем русские.»
После схода второй лавины боязнь повторения катастрофы еще возросла. По данным Станко Хрибара первые австрийские военные спасатели под руководством Франца Урана и жителей Краньской Горы Михи Ойцля и Йоже Кошира отправились на Вршич в четверг, 16 марта.
Из-за военного положения данные о жертвах были засекречены, поэтому, запись об их количестве, делалась, скорее всего, по слухам и предположениям. Исследователи этой катастрофы утверждают, что количество жертв составляло 200- 300 человек, тогда как жители Краньской Горы считают, что их было не меньше 600. Автор монографии о Краньской Горе «Деревня Боровшка» Вид Черне считает, что самым достоверными могут считаться сведения, взятые из хроники местной церкви, в которой говорится о 272 жертвах. Эти данные церковному ключнику Грегору Жерьяву, по прозвищу Кравань, сообщил тогдашний приходской священник Андрей Краец, участвовавший в погребении жертв. Эти сведения совпадают с источниками, находящимися в венском военном архиве. Последним пристанищем многих жертв, по записям Черне, стало так называемое «солдатское кладбище» на Подлесе в Краньской Горе, где была несущая опора канатной дороги станции «Подлее № 2».
Архивные данные о катастрофе
Наш современник, историк из г. Есенице, маг. Марко Мугерли, сотрудник Верхнесавского музея, занимался поисками данных о дороге на Вршич в Венском военном архиве. Им была найдена телеграмма, посланная 8 марта 1916 года в штаб 10-ой армии города Беляк, через несколько часов после схода лавины, имевшей катастрофические последствия. В сообщении говорится приблизительно о сотне русских военнопленных и трех работниках грузовой канатной дороги. На следующий день были телеграфированы уточненные данные. Речь шла о троих погибших, из которых один был охранник и двое русских. Пять охранников и 67 русских имели повреждения и травмы. Пропали 12 охранников и 71 русский. 12 марта рано утром трагедия повторилась. В Посочье почувствовали землетрясение, длившееся 30 секунд, которое, по всей вероятности, и вызвало новый сход лавины на перевале. После него среди строителей дороги не досчитались еще 17 человек.
Маг. Мугерли привел также данные из дневника работ на военном строительстве, который вел майор Карл Римл. Согласно приведенным там данным, исследователь пришел к выводу, что накануне рокового дня на вершине перевала было два отделения пленных. Через несколько дней после трагедии из двух отделений сделали одно. В отделение обычно входило около 250 пленных. Отсюда следует, что количество жертв, названное тогдашним краньскогорским священником Грегору Жерьяву нисколько не преувеличено.
Итак, по прошествии стольких лет после события, мы, наконец, с уверенностью можем сказать, что в марте 1916 года сошедшие с гор две снежные лавины, унесли жизни около 200 русских военнопленных.
Снежные лавины в словенских горах в период военных действий на фронте в долине реки Соча (1915-1917)
Франце Малешич в своей книге «Память и предостережение гор» с исключительной систематичностью собрал и интерпретировал данные о несчастных случаях в словенских горах; среди них, в связи с нашей темой, особое внимание привлекает сообщения о снежных лавинах. Собранные данные подтверждают тот факт, что лавины являются составной частью жизни в горах зимой и, что трагедия, случившаяся на Вршиче была лишь одной из многих. Так, Малешич приводит следующие случаи схода лавин с большим количеством жертв:
В сочельник 1915 г. над долиной Лепены -погибло 58 австрийских солдатов,
На Рождество 1915 г. под Богатиновым седлом - среди жертв артиллерийская батарея и кони,
В сочельник 1915 г. над Крнским озером -13 жертв,
На Рождество 1915 г. на горном пастбище Дупле под Крном - 8 солдат австро-венгерской армии,
Дата и точное место в Юлийских Альпах не известны - 140 боснийских солдат,
8 и 12 марта 1916 г. на перевале Вршич -272 русских военнопленных и охранявших их австрийских солдат,
16 декабря 1916 г. - «черный четверг» -фронт возле долины Лепены - около 100 мертвых. Произошедшая тогда же страшная трагедия в Тироле, где, по свидетельствам хроникеров, было порядка 10.000 и более жертв, наводит на мысль о том, что природа гор могла стать более суровым врагом солдата, чем неприятельское оружие;
1916 г. в Тренте в районе Бовца (дата не известна) - 60 русских военнопленных,
Трагический опыт зимы 1915/16 гг. несколько сократил количество смертных случаев среди военных из-за лавин, произошедших в будущем году, однако, несколько трагедий все же было:
До сих пор в записях не упоминалась снежная лавина, засыпавшая в мае 1917 г. южный лагерь на Вршиче. В коллекции Триглавского музея в Мойстране, филиале Верхнесавского музея из Есениц, сохранилось письмо д-ра Карла Матка, врача из Радеч у Зиданого моста. В мае 1917 года Матко, бывший тогда 19-летним юношей, находился недалеко от южного лагеря на Вршиче (Sudlager), где помещались русские военнопленные и записал:
Прекрасным солнечным и довольно теплым днем - 12 мая 1917 года - я находился на дороге приблизительно в километре под лагерем. Около 11 часов со стороны Мойстровки раздался сильный шум, грохот катящихся камней, раскатистый гул, хруст ломающихся веток. Когда я дошел до лагеря, я узнал, что большое число рабочих - русских военнопленных и нескольких австрийских охранников - накрыло снежной лавиной.
Спасательные работы начались сразу же, однако из-за обилия сошедшего с гор снега, камней, сломанных деревьев, принесенных лавиной, дело шло медленно. Поэтому жертв этой лавины удалось откопать лишь 8 июня 1917 года.
Тогда погибло 30 русских военнопленных и шесть их охранявших австрийских солдат.
Следует особо подчеркнуть, что трагедия произошла в то время, когда уже была построена Русская часовня. Испытанный русскими пленными ужас перед неведомой им до сих пор опасностью, в чужой стране, с ее горами, пугающими белой смертью - снежными лавинами - несомненно только постоянно увеличивался, принимая непредставимые для нас масштабы - страха человека перед непосредственной угрозой для его жизни.
Согласно доступной статистике жертв снежных лавин в словенских горах в годы войны, с 1915 по 1917 гг. из них пострадало около 1.500 человек. Отдельные, не приведенные здесь сходы лавин, унесли с собой еще какое-то количество жизней, сколько именно - вероятно, точно узнать не удастся, возможно, порядка, 2000 человек. Так, в небольшой церкви св. Духа на Яворце, что находится над долиной реки Толминки, поставленной 3-ей австро-венгерской альпийской бригадой в память о погибших товарищах, главным образом, чехов по национальности, среди причин смерти чаще всего приводится сход лавины. До середины 1916 г. в 10-ой армии генерала Рора, защищавшей рубежи позиций австрийских войск в Крнском нагорье, в районе Бовца, Ромбона и дальше - в Западных Юлийских и Карнийских Альпах, в снежных лавинах погибло около 600 солдат, что превышало количество убитых на поле боя за тот же период времени!
Здесь стоит еще сказать несколько слов о русских жертвах в тылу фронта, проходившего на реке Соче. Их количество подтверждается на основе ряда сохранившихся документов. Из-за схода лавин по известным на настоящий момент данным на дороге к Вршичу погибло около 200 человек в северном лагере во время мартовской лавины 1916 г., затем еще 30 у южного лагеря, в мае 1917 года, и под лавиной у Бовца - еще человек 60. Пока не представлялось возможным установить, не включают ли неполные данные о лавине у Бовца сход лавины у южного, лагеря 12 мая 1917 г. Можно предположить, что всего от несчастных случаев при строительстве дороги на Вршич погибло около ста русских военнопленных.Войны кончаются, и жизнь продолжается...
Несмотря на снежную трагедию 1916 года, русским пленным пришлось работать и дальше. Весь 1916 год, до начала октября 1917 г., велись строительные работы, а также работа по поддержанию в порядке и по очистке дороге, находящейся в сложных климатических условиях высокогорья. Дорогу и подъемник на перевале, снесенные лавиной в марте 1916 г., к следующей зиме передвинули ближе к Присойнику. На южной стороне дороги, с целью защиты от лавин, был построен тоннель, над входом в который пленные сделали надпись - 1916 год.
С 20 сентября 1917 до конца октября 1917 г. дорога на Вршич была главной артерией снабжения 1-ого корпуса 14-ой армии. Солдаты этого корпуса пробили итальянскую оборону у Бовца. На тыловые позиции в непосредственной близости фронта перед началом 12-ого, последнего большого сражения у реки Сочи, необходимо было доставить 20.000 тонн различного материала: пищи для людей и животных, зимнего оборудования, боеприпасов, а кроме того, надо было переправить артиллерийские орудия. Большую часть этих грузов перевозили на грузовиках по дороге через Вршич, а также по канатной дороге. После прорыва линии фронта по этой же дороге шли бесконечные вереницы итальянских военнопленных.Пища для души и поклон погибшим товарищам
Несмотря на самые страшные испытания, люди все же сохраняют заложенную в них изначально человечность. Трагическая гибель товарищей подвигла оставшихся в живых соотечественников позаботиться об увековечении их памяти. По добровольному решению русских пленных, родившемуся из сочувствия к ближнему и из уважения к традиции, у дороги, на месте, где стоял больничный барак (на сегодняшнем 8-ом повороте дороги на Вршич), в дикой красоте Юлийских Альп была построена православная часовня с русскими луковицами куполов. Это был жест уважения к памяти погибших, и в то же время, это было возведение храма надежды в тяжелейших жизненных испытаниях, в которых проверяется истинная человечность. Строительство часовни в исторических источниках впервые упоминается лишь в 1931 году, учительницей из Краньской Горы Ивицей Рупник. В одном из самых тяжелых испытаний, которые выпадают на долю человека - в войне, самое главное, чтобы человек сохранил внутреннее спокойствие и собранность, а для этого необходимо, не потерять надежду выжить - телесно, духовно и душевно. Поэтому у священников в военное время работы всегда хватало. Солдату, чья жизнь постоянно висела на волоске, важно было не только сохранить веру в себя, в возможность своего материального продолжения, но и не утратить глубокой веры в жизнь вечную. Участники боев на реке Соче, как и те, что находились в ближайшем тылу и были связаны с военными действиями, в основ-ном были католической веры, поэтому им были близки католические храмы Словении. Они находили душевный мир и утешение в общении с католическими священниками. Военнопленные же - православные русские - собранные здесь в большом числе, вероятно хотели, чтобы прямо на Вршиче находился их собственный храм. Как протекало строительство часовни до сих пор не известно. Мы знаем, что и солдаты из Боснии, мусульмане, в Логе под Мангртом построили мусульманский молельный дом.
Кладбище может многое рассказать о судьбе отдельного края. На Краньскогорском церковном кладбище было очень много солдатских могил. Осенью 1915 года возникла необходимость выбора места для военного кладбища. У подножья горы Витранц, на так наз., Подлесе, военное командование забрало землю у местного крестьянина Якля-Шпана, и на 300 квадратных метрах этого участка было сделано «солдатское кладбище». Вплоть до 1937 г., когда были окончательно перезахоронили все останки с этого кладбища, местные жители на День всех святых (день поминовения мертвых) уважительно поминали здесь своих ближних. Посреди кладбищенской территории стоял большой деревянный крест, а над входом висела надпись: Resurrecturis - воскресение из мертвых. На кладбище было 164 могилы, на каждой было написано имя погибшего, дата смерти и национальность, а также, кем был умерший: артиллеристом, пехотинецем или русским военнопленным. Первый русский, которого здесь похоронили был Иван Пирманов, умерший 9. 2. 1916 г. Всего там было захоронено 68 русских воинов.
Когда была построена часовня, печальный памятник бессмысленности войны, вокруг нее собрались все русские военнопленные, австрийские солдаты и штатские строители дороги на Вршич. Так, накануне праздника Всех святых, часовня начала служить своему предназначению. Сохранилась единственная фотография, сделанная сразу после окончания строительства или год спустя, напоминающая об этом событии - живом свидетельстве уважительного отношения к погибшим воинам, которым не довелось лечь в родную землю. На фотографии - представители различных национальностей, люди, оказавшиеся в той войне по разные стороны фронта, но то, что они сфотографировались вместе, говорит об их солидарности и взаимопомощи в тех условиях. Трудно кого-нибудь заставить насильно фотографироваться вместе: от этого старого фото веет искренним чувством, берущей за душу человечностью. В центре мы видим пожилого человека, вероятно, австро-венгерского офицера, с белой собачкой на руках; вряд ли бы он взял ее с собой, если бы хоть немного не сочувствовал душевному состоянию солдат противника, оказавшимся на чужбине и в неволе. Может быть все же бытующее мнение о том, что охранники всегда, во всех ситуациях, плохо обращались с пленными, является несколько преувеличенным?
В 1937 году останки русских военнопленных с «солдатского кладбища» в Краньской Горе перезахоронили в братскую могилу у Русской часовни, и тогда строитель Иосип Славец поставил к могиле каменный обелиск, с надписью на русском языке «Сынам России». Туда же захоронили останки, найденные при реконструкции дороги на Вршич. Православные верующие и русские эмигранты, живущие в Словении, стали приезжать к часовне. Возле часовни осуществлялись также церковные обряды, которые были обычно приурочены к дню св. Владимира, в последнее воскресенье июля. В горах, в райской красоте под Триглавом, тогда приятно и тепло. В Краньской Горе в это время обычно душно и жарко, а здесь, в тени, всегда веет свежестью. За прошедшие десятилетия лесная поляна, на которой построили часовню, заросла. Высокие деревья, обступившие часовню с многочисленными ступенями, поднимающимися к ее входу, овили ее покоем и лесной прохладой. Вечный покой обрели здесь и наши славянские братья, пришедшие с обеих сторон Урала.
Торжественное собрание перед Русской часовней в 1916 или 1917 гг.: на переднем плане сидит офицер австро-венгерской армии, держа на руках маленькую белую собачку, вокруг солдаты и множество русских военнопленных. Общая фотография собравшихся является свидетельством их терпимости и терпения, с которым они готовы были дождаться окончания выпавшего им в жизни страшного испытания войной.
Сколько русских жертв
Так сколько же жертв было среди русских военнопленных, строивших дорогу на Вршич, призванную обеспечить бесперебойное снабжение всем необходимым фронта и тыла на реке Соче? Цифры в различных источниках сообщаются разные, есть даже сообщение о 10.000 погибших, однако, здесь вы имеем дело с существенной ошибкой - таково было приблизительное количество всех русских военнопленных, находившихся там. Эта ошибка тянется от записей писателя Уроша Зупанчича уже долгие годы. На основании сохранившихся захоронений невозможно судить о количестве русских жертв. На более широких участках вдоль дороги на Вршич (напр., на 8-ом и 25-ом поворотах серпантина дороги) были организованы многочисленные больницы и лазареты, несколько полевых госпиталей было и в самой Краньской Горе, и, конечно, больные умирали в них массами. В войну, при недостатке продуктов питания, а также скромных возможностях тогдашней медицины больным часто не могли ничем помочь. Собратья и товарищи по несчастью хоронили умерших прямо у дороги, поставив на могильный холм православный деревянный крест. Время уничтожило дерево крестов, могильные холмы сгладились и заросли травой, а останки несчастных до сих пор лежат в нашей земле, тропы, по которым ходят любители гор буквально вымощены их костями.
Строительство дороги и ее обустройство продолжалось приблизительно два с половиной года. Зимние месяцы для всех участников строительства были, конечно, самими трудными. В бараках среди гор, при скудной пище и плохом отоплении, мороз до костей пробирал истощенные тела. Славянские юноши, которых в 1914 - 1915 гг. на западе русской империи матери с горьким объятием проводили на фронт в Галицию, Силезию, Бессарабию, Польшу, Белорусию и Украину, сполна вкусили тяготы войны - самого большого несчастья для человека. С таким же материнским прощальным поцелуем на челе ехали и другие славянские мужья и сыновья по дороге через Вршич на фронт. За долгие 29 месяцев военных действий и двенадцать наступлений фронта на реке Соче на полях его сражений нашло свое последнее пристанище десять тысяч человек. Трагические воспоминания об этих сражениях до сих пор бережно хранит семейное предание и старые пожелтевшие фотографии во многих словенских семьях. Моего деда по отцовской линии, Рудолфа Зупанича (1898-1964), тоже послали туда, но ему повезло, он выжил...
Количество жертв русских пленных при строительстве дороги через Вршич оценивается военными специалистами в сто человек, это кроме (приблизительно) трехсот погибших под снежными лавинами в марте 1916 и в мае 1917 гг. Настоящий анализ несколько развеивает драматизированную традицию именования дороги на Вршич «дорогой смерти».
По окончании войны, несмотря на репатриацию (в августе 1918 г.), многие русские военнопленные, из-за произошедшей социалистической революции в России, предпочли остаться в Словении. Печально пели они свои, полные страдания и чувства русские песни, селились в основном по деревням, чтобы заниматься крестьянским трудом, или зарабатывали себе на хлеб мелким ремесленничеством. Между тем, в Словению и в образовавшееся после войны государство Югославию, после установления нового послевоенного разграничения между Югославией, Австрией и Италией с октября 1921 года начали приезжать на постоянное жительство новые русские эмигранты. Многие из них нашли службу на рапальской границе или в качестве финансовых работников. Большинство из них были солдатами и офицерами армии генерала Врангеля, боровшегося против большевиков.
Дорога через Вршич после войны
В 1936 г. строитель Йосип Славец (1901-1978) занимался строительством нового участка дороги от 8-ого поворота дороги, где стоит Русская часовня, до Дома в Лесу. Старая часть дороги полностью пришла в негодность.
Тогда-то Йосип Славец, залюбовавшись красотой могучей Шкрлатицы, решил поставить себе дом в пяти минутах ходьбы от часовни, под массивом Присанка, над 9-ым поворотом дороги, до сих пор именуемым местными любителями гор, Славчев. Как ближайшие соседи часовни, потомки Славца вот уже 70 лет считают своим моральным долгом заботиться о последнем пристанище погибших славянских братьев. В духе такого понимания своего долга, сын строителя Йосипа Славца, Саша Славец (род. 1929), в 1992 году выступил инициатором оживления словенско-российских связей, которые через 15 лет после этого, в 2006 году, с реставрацией Русской часовни пережили кульминацию своего развития. Традиция морального защитника расположенной по соседству часовни в семье Славцев продолжает внук Йосипа, Алеш, который будет и дальше хранить традицию, проявляя заботу об обновленном памятнике для будущих поколений.
Вернемся к тому, с чего мы начали свои размышления: ради предостережения и в память о войне, сто лет назад сильно повлиявшей на течение мировой истории, стоит на краньскогорской стороне дороги через Вршич под Русской часовней (на высоте примерно 1000 м над уровнем моря) на каменной стене, высящейся у дороги - большой, так называемый, Русский крест. Между 1915 и 1916 гг. его поставил австрийский офицер. Под ним прибита бронзовая доска с выбитыми на ней строками австрийского поэта Петра Россегера:
На север
иль на юг пойдёшь -
всё к цели
попадёшь.
В бой идти Иль в
мире жить - Божьей
воле То решить.
Русская часовня.
