Петр III - биография, информация, личная жизнь. Петр III – краткая биография Среди самых важных реформ Петра III

Российский император Петр III (Петр Федорович, урожденный Карл Петер Ульрих Гольштейн Готторпский) родился 21 (10 по старому стилю) февраля 1728 года в городе Киль в герцогстве Гольштейн (сейчас — территория Германии).

Его отец — герцог Гольштейн Готторпский Карл Фридрих, племянник шведского короля Карла XII, мать — Анна Петровна, дочь Петра I. Таким образом, Петр III приходился внуком двум государям и мог, при определенных условиях, являться претендентом и на русский, и на шведский престолы.

В 1741 году, после смерти королевы Швеции Ульрики Элеоноры, он был избран преемником ее мужа Фридриха, получившего шведский престол. В 1742 году Петр был привезен в Россию и объявлен своей теткой наследником русского престола.

Петр III стал первым представителем Гольштейн-Готторпской (Ольденбургской) ветви Романовых на русском престоле, правившей до 1917 года.

Отношения Петра с женой не сложились с самого начала. Все свободное время он проводил, занимаясь военными упражнениями и маневрами. За годы, проведенные в России, Петр никогда не делал попыток лучше узнать эту страну, ее народ и историю. Елизавета Петровна не допускала его к участию в решении политических вопросов и единственная должность, на которой он мог себя проявить, была должность директора Шляхетского корпуса. Между тем Петр открыто критиковал деятельность правительства, а во время Семилетней войны публично высказывал симпатии к прусскому королю Фридриху II. Обо всем этом было широко известно не только при дворе, но и в более широких слоях русского общества, где Петр не пользовался ни авторитетом, ни популярностью.

Начало его правления ознаменовалось многочисленными милостями дворянству. Из ссылки вернулись , бывший регент герцог Курляндский и многие другие. Была уничтожена Тайная розыскных дел Канцелярия. 3 марта (18 февраля по старому стилю) 1762 года император издал Указ о вольности дворянства (Манифест "О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству").

Материал подготовлен на основе информации из открытых источников

В 1762 году в России произошел очередной дворцовый переворот, на которые был так богат XVIII век. За 37 лет после смерти Петра Великого до воцарения Екатерины II трон занимали шесть монархов. Все они пришли к власти после дворцовых интриг или переворотов, а двое из них - Иван Антонович (Иван VI) и Петр III были свергнуты и убиты..

Мало кто из российских самодержцев заслужил в историографии столько негативных и нелепых оценок - от «самодура» и «холуя Фридриха II» до «ненавистника всего русского» - как Петр III. Отечественные историки в своих трудах не удостоили его ни одной похвалы. Авторитетный профессор Василий Ключевский писал: «Развитие его остановилось раньше роста, в лета мужества он оставался таким же, чем был в детстве, вырос, не созрев».

В курсах русской истории сложилась парадоксальная вещь, реформы Петра III - Манифест о вольности дворянства и ликвидацию зловещей Тайной канцелярии, занимавшейся политическим сыском - все называли прогрессивными и своевременными, а их автора - слабоумным и недалеким. В народной же памяти он остался жертвой своей царственной жены — Екатерины Великой, а его именем назвался самый грозный бунтовщик, нагонявший страх на дом Романовых - Емельян Пугачев.

Родственник трех монархов

До принятия православия в России имя Петра III звучало как Карл Петр Ульрих. Волею судьбы он был наследником сразу трех монарших домов: шведского, русского и голштинского. Его мать, старшая дочь Петра I цесаревна Анна Петровна, умерла через три месяца после рождения сына, и мальчик до 11 лет воспитывался отцом, герцогом голштейн-готторпским Карлом-Фридрихом.

Отец воспитывал сына по-военному, на прусский лад и любовь к военной инженерии осталась у юноши на всю жизнь. Первое время мальчика готовили к шведскому престолу, но в 1741 году к власти в России пришла Елизавета Петровна, у которой своих детей не было, и в качестве будущего наследника русского престола она выбрала племянника.

После переезда в Россию и принятия православной веры его нарекли Петром Федоровичем, а чтобы подчеркнуть преемственность власти на престоле в его официальный титул включили слова: «Внук Петра Великого».

Пётр Фёдорович в бытность Великим князем. Портрет работы Г. Х. Гроота Фото: Commons.wikimedia.org

Наследник Елизаветы Петровны

В 1742 году в дни торжественной коронации Елизавета Петровна объявила его своим наследником. Вскоре нашлась и невеста - дочь обедневшего немецкого князя - София-Фридерика-Августа Ангальт-Цербстская. Брак состоялся 21 августа 1745 году. Жениху было 17 лет, а невесте - 16. Молодым во владение были пожалованы дворцы в Ораниенбауме под Петербургом и Люберцы под Москвой. Но их семейная жизнь не заладилась с первых же дней. Вскоре у обоих появились увлечения на стороне. И даже то, что первое время оба находились в России в одинаковом положении, на чужбине, вынужденные менять язык (Екатерина и Петр так и не смогли избавиться от сильного немецкого акцента) и религию, привыкать к порядкам русского двора - все это их не сблизило.

Супруга Петра Федоровича, получившая при крещении имя Екатерины Алексеевны, охотнее учила русский, много занималась самообразованием, и, что самое ценное - она воспринимала свой переезд в Россию как невероятную фортуну, уникальный шанс, упускать который была не намерена. Природная хитрость, смекалка, тонкая интуиция и целеустремленность помогли ей обретать союзников, привлекать симпатии людей гораздо чаще, чем это удавалось супругу.

Короткое царствование

Пётр и Екатерина: совместный портрет работы Г. К. Гроота Фото: Commons.wikimedia.org

В 1762 году Елизавета умирает и на престол вступил Петр III Фёдорович. Своего царствования Петр Федорович дожидался почти 20 лет, а продержался на нем всего 186 дней.

Сразу же после восшествия он развил кипучую законодательную деятельность. За его короткое царствование было принято почти 200 законодательных актов!

Он помиловал многих преступников и политических ссыльных (среди них Миниха и Бирона), упразднил Тайную канцелярию, действовавшую со времен Петра I и занимавшуюся тайным сыском и пытками, объявил прощение раскаявшимся крестьянам, которые ранее оказывали неповиновение своим помещикам, запретил преследование раскольников. При нем был создан Государственный банк, поощрявший торгово-промышленную деятельность. А в марте 1762 году издал указ, который, по идее, должен был привлечь на его сторону дворянское сословие в России - отменил обязательную воинскую службу для дворян.

В реформах он пытался подражать своему великому деду - Петру Алексеевичу. Сегодня историки отмечают, что во многом, реформы Петра III стали фундаментом будущих преобразований Екатерины Второй. Но именно супруга и стала первым источником для нелестной характеристики личности российского императора Петра III. В её записках, и в мемуарах её ближайшей подруги княгини Екатерины Дашковой Петр Федорович впервые предстает как глупый и взбалмошный прусак, ненавидевший Россию.

Заговор

Несмотря на активное законотворчество, гораздо больше, чем законы, императора интересовала война. И здесь для него идеалом была прусская армия.

После воцарения Петр ввел в русской армии прусский мундир, строжайшую дисциплину и ежедневные тренировки по прусскому образцу. К тому же, в апреле 1762 года он заключил с Пруссией невыгодный Петербургский мирный договор, по которому Россия выходила из Семилетней войны и добровольно отдавала Пруссии территорию, занятую русскими войсками, включая Восточную Пруссию. Но русскую гвардию возмущали не только непривычные прусские порядки, но и неуважительное отношение к офицерам самого императора, который не скрывал своего намерения расформировать гвардейские полки, считая их главными виновниками всех заговоров. И в этом император Петр был прав.

Портрет Петра III работы художника А. П. Антропова, 1762 Фото: Commons.wikimedia.org

Скорее всего, заговор против Петра Федоровича начал складываться еще задолго до смерти Елизаветы Петровны. Неприязненные отношения между супругами уже не были не для кого тайной. Пётр III открыто заявлял, что собирается развестись с супругой, чтобы жениться на своей фаворитке Елизавете Воронцовой.

Накануне Петрова дня 28 июня Петр III отправился Петергоф для участия в больших празднествах, в резиденции его не встретила Екатерина Алексеевна, главный организатор этого торжества. Императору доложили о ее побеге ранним утром в Петербург с гвардейским офицером Алексеем Орловым. Стало ясно, что события приняли критический оборот, и подозрения в измене подтвердились.

В Петербурге Екатерине присягнули главные правительственные учреждения - Сенат и Синод. Гвардия также поддержала Екатерину. В этот же день Петр III, так и не решившийся ни на какие ответные действия, подписывает отречение от российского престола. Его арестовали и отправили в Ропшу, где через несколько дней он погиб. Обстоятельства его смерти до сих пор остаются до конца неясными.

По официальной версии, причиной смерти был приступ «геморроидических колик». Эту версию подвергали сомнению еще при жизни Екатерины, предполагая, что императора просто задушили. Некоторые ученые считают, что смерть наступила в результате обширного инфаркта. Не вызывает сомнения лишь то, что живым император Петр III был не нужен ни гвардии, ни Екатерине Алексеевне, его супруге. По словам современников Екатерины, известие о смерти супруга повергло ее в шок. Несмотря на стальной характер, она оставалась обычным человеком и опасалась возмездия. Но народ, гвардия и потомство простили ей это преступление. В истории она осталась, прежде всего, как выдающийся государственный деятель, в отличие от своего несчастного мужа. Ведь историю, как известно, пишут победители.

Пётр III Фёдорович
Коронация:	Не короновался
Предшественник:	Елизавета Петровна
Преемник:	Екатерина II
Рождение:
Похоронен:	Александро-Невская лавра, в 1796 году перезахоронен в Петропавловском соборе
Династия:	Романовы (Гольштейн-Готторпская ветвь)
	Карл Фридрих Шлезвиг-Гольштейн-Готторпский
	Анна Петровна
	Екатерина Алексеевна (София Фредерика Августа Анхальт-Цербстская)
Автограф:	Павел, Анна

Наследник

Государь

Дворцовый переворот

Жизнь после смерти

Пётр III (Пётр Фёдорович , урождённый Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский ; 21 февраля 1728, Киль - 17 июля 1762, Ропша) - российский император в 1761-1762, первый представитель Гольштейн-Готторпской (Ольденбургской) ветви Романовых на русском престоле. C 1745 года - владетельный герцог Гольштейна.

После полугодового царствования свергнут в результате дворцового переворота, возведшего на престол его жену, Екатерину II, и вскоре лишился жизни. Личность и деятельность Петра III долгое время расценивались историками единодушно отрицательно, однако затем появился и более взвешенный подход, отмечающий ряд государственных заслуг императора. Во времена правления Екатерины за Петра Фёдоровича выдавали себя многие самозванцы (зафиксировано около сорока случаев), самым известным из которых был Емельян Пугачёв.

Детство, образование и воспитание

Внук Петра I, сын цесаревны Анны Петровны и герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха. По линии отца был внучатым племянником шведского короля Карла XII и сначала воспитывался как наследник шведского престола.

Мать мальчика, названного при рождении Карл Петер Ульрих , умерла вскоре после его появления на свет, простудившись во время фейерверка в честь рождения сына. В 11 лет он потерял и отца. После его смерти воспитывался в доме своего двоюродного дяди по отцовской линии, епископа Адольфа Эйтенского (впоследствии - короля Швеции Адольфа Фредрика). Его воспитатели О. Ф. Брюммер и Ф. В. Берхгольц не отличались высокими нравственным качествами и не раз жестоко наказывали ребёнка. Наследного принца шведской короны неоднократно секли; множество раз мальчика ставили коленями на горох, причём надолго - так, что у него распухали колени и он с трудом мог ходить; подвергали другим изощрённым и унизительным наказаниям. Воспитатели мало заботились о его образовании: к 13 годам он лишь немного владел французским языком.

Пётр рос боязливым, нервным, впечатлительным, любил музыку и живопись и одновременно обожал всё военное (однако боялся пушечной пальбы; эта боязнь сохранилась у него на всю жизнь). Именно с воинскими утехами были связаны все его честолюбивые мечты. Крепким здоровьем не отличался, скорее наоборот: был болезненным и хилым. По характеру Пётр не был злым; часто вёл себя простодушно. Отмечается также склонность Петра ко лжи и нелепым фантазиям. По некоторым сведениям, уже в детстве он пристрастился к вину.

Наследник

Ставшая в 1741 году императрицей, Елизавета Петровна хотела закрепить трон по линии своего отца и, будучи бездетной, в 1742 году во время торжеств по случаю коронации объявила наследником российского престола своего племянника (сына старшей сестры). Карл Петер Ульрих был привезён в Россию; он перешёл в православие под именем Петра Фёдоровича , а в 1745 году его женили на принцессе Екатерине Алексеевне (урождённой Софии Фредерике Августе) Ангальт-Цербстской, будущей императрице Екатерине II. В его официальный титул были включены слова «Внук Петра Великого»; когда в академическом календаре эти слова были пропущены, генерал-прокурор Никита Юрьевич Трубецкой счёл это «важным упущением, за которое могла академия великому ответу подлежать».

При первой встрече Елизавета была поражена невежеством своего племянника и огорчена внешним видом: худой, болезненный, с нездоровым цветом лица. Его воспитателем и учителем стал академик Якоб Штелин, который считал своего ученика достаточно способным, но ленивым, одновременно отмечая в нём такие черты, как малодушие, жестокость по отношению к животным, склонность к хвастовству. Обучение наследника в России длилось всего три года - после свадьбы Петра и Екатерины Штелин от своих обязанностей был отставлен (однако навсегда сохранил расположение и доверие Петра). Ни за время обучения, ни впоследствии, Пётр Фёдорович так и не научился толком говорить и писать по-русски. Наставником Великого князя в православии был Симон Тодорский, ставший законоучителем также и для Екатерины.

Свадьба наследника была сыграна с особым размахом - так, что перед десятидневными торжествами «меркли все сказки Востока». Петру и Екатерине были пожалованы во владение Ораниенбаум под Петербургом и Люберцы под Москвой.

Отношения Петра с женой не сложились с самого начала: она была интеллектуально более развита, а он, наоборот, инфантилен. Екатерина в своих мемуарах отмечала:

(Там же Екатерина не без гордости упоминает, что прочла «Историю Германии» в восьми крупных томах за четыре месяца. В другом месте своих мемуаров Екатерина пишет об увлечённом чтении госпожи де Севинье и Вольтера. Все воспоминания примерно одного времени.)

Ум Великого князя по-прежнему занимали детские игры, воинские экзерциции и он совсем не интересовался женщинами. Считается, что до начала 1750-х годов между мужем и женой не было супружеских отношений, но затем Петру была сделана некая операция (предположительно - обрезание для устранения фимоза), после которой в 1754 году Екатерина родила ему сына Павла (будущий император Павел I). Однако о несостоятельности этой версии свидетельствует письмо Великого князя к супруге, датированное декабрем 1746 года:

Наследник-младенец, будущий российский император Павел I, был сразу же после рождения отнят от родителей, его воспитанием занялась сама императрица Елизавета Петровна. Впрочем, Пётр Фёдорович никогда не интересовался сыном и был вполне удовлетворён разрешением императрицы видеться с Павлом один раз в неделю. Пётр всё больше отдалялся от жены; его фавориткой стала Елизавета Воронцова (сестра Е. Р. Дашковой). Тем не менее Екатерина отмечала, что Великий князь почему-то всегда питал к ней невольное доверие, тем более странное, что она не стремилась к душевной близости с мужем. В затруднительных ситуациях, финансовых или хозяйственных, он нередко обращался за помощью к супруге, называя её иронически «Madame la Ressource» («Госпожа Подмога»).

Пётр никогда не скрывал от жены своих увлечений другими женщинами; Екатерина чувствовала себя униженной таким положением дел. В 1756 году у неё случился роман со Станиславом Августом Понятовским, в то время польским посланником при российском дворе. Для Великого князя увлечение жены тоже не стало секретом. Имеются сведения, что Пётр с Екатериной не однажды устраивали ужины вместе с Понятовским и Елизаветой Воронцовой; они проходили в покоях Великой княгини. После, удаляясь с фавориткой на свою половину, Пётр шутил: «Ну, дети, теперь мы вам больше не нужны». «Обе пары между собой жили в весьма добрых отношениях». У великокняжеской четы в 1757 году родился ещё один ребёнок - Анна (умерла от оспы в 1759 году). Отцовство Петра историки ставят под большое сомнение, называя наиболее вероятным отцом С. А. Понятовского. Однако Пётр официально признал ребёнка своим.

В начале 1750-х годов Петру было разрешено выписать небольшой отряд голштинских солдат (к 1758 году их число - около полутора тысяч), и всё свободное время он проводил, занимаясь с ними военными упражнениями и манёврами. Эти голштинские солдаты некоторое время спустя (к 1759-1760 гг) составили гарнизон потешной крепости Петерштадт, построенной в резиденции Великого князя Ораниенбауме. Другим увлечением Петра была игра на скрипке.

За годы, проведённые в России, Пётр никогда не делал попыток лучше узнать страну, её народ и историю, он пренебрегал русскими обычаями, вёл себя неподобающим образом во время церковной службы, не соблюдал посты и другие обряды.

Когда в 1751 году Великий князь узнал, что его дядя стал шведским королём, он обмолвился:

Елизавета Петровна не допускала Петра к участию в решении политических вопросов и единственная должность, на которой он хоть как-то мог себя проявить, была должность директора Шляхетского корпуса. Между тем Великий князь открыто критиковал деятельность правительства, а во время Семилетней войны публично высказывал симпатии к прусскому королю Фридриху II. Больше того, Пётр тайно помогал своему кумиру Фридриху, передавая информацию о численности русских войск на театре военных действий.

Канцлер А. П. Бестужев-Рюмин объяснял маниакальную увлечённость наследника престола так:

О вызывающем поведении Петра Фёдоровича было хорошо известно не только при дворе, но и в более широких слоях русского общества, где Великий князь не пользовался ни авторитетом, ни популярностью. Вообще осуждение антипрусской и проавстрийской политики Пётр разделял с супругой, но выражал его гораздо более открыто и дерзко. Однако императрица, несмотря на всё возрастающую неприязнь к племяннику, многое ему прощала как сыну рано умершей любимой сестры.

Государь

После смерти императрицы Елизаветы Петровны 25 декабря 1761 (5 января 1762 по новому стилю) был провозглашён императором. Правил 186 дней. Не короновался.

В оценках деятельности Петра III обычно сталкиваются два различных подхода. Традиционный подход базируется на абсолютизации его пороков и слепом доверии к образу, которые создают мемуаристы - устроители переворота (Екатерина II, Е. Р. Дашкова). Его характеризуют как невежественного, слабоумного, акцентируют его нелюбовь к России. В последнее время сделаны попытки более объективно рассмотреть его личность и деятельность.

Отмечается, что Пётр III энергично занимался государственными делами («Уже с утра он был в своём рабочем кабинете, где заслушивал доклады, потом спешил в Сенат или коллегии. В Сенате за наиболее важные дела он брался сам энергично и напористо»). Его политика имела вполне последовательный характер; он, в подражание деду Петру I, предполагал провести серию реформ.

К числу важнейших дел Петра III относятся упразднение Тайной канцелярии (Канцелярия тайных розыскных дел; Манифест от 16 февраля 1762 года), начало процесса секуляризации церковных земель, поощрение торгово-промышленной деятельности путём создания Государственного банка и выпуска ассигнаций (Именной указ от 25 мая), принятие указа о свободе внешней торговли (Указ от 28 марта); в нём же содержится требование бережного отношения к лесам как одному из важнейших богатств России. Среди других мер исследователи отмечают указ, разрешавший заводить фабрики по производству парусного полотна в Сибири, а также указ, квалифицировавший убийство помещиками крестьян как «тиранское мучение» и предусматривавший за это пожизненную ссылку. Он также прекратил преследование старообрядцев. Петру III также приписывают намерение осуществить реформу Русской православной церкви по протестантскому образцу (В Манифесте Екатерины II по случаю восшествия на престол от 28 июня 1762 года Петру это ставилось в вину: «Церковь наша греческая крайне уже подвержена оставалась последней своей опасности переменою древнего в России православия и принятием иноверного закона»).

Законодательные акты, принятые за время короткого правления Петра III, во многом стали фундаментом для последующего царствования Екатерины II.

Важнейший документ царствования Петра Фёдоровича - «Манифест о вольности дворянства» (Манифест от 18 февраля 1762 года), благодаря которому дворянство стало исключительным привилегированным сословием Российской империи. Дворянство, будучи принуждённым Петром I к обязательной и поголовной повинности служить всю жизнь государству, при Анне Иоанновне получившее право выходить в отставку после 25-летней службы, теперь получало право не служить вообще. А привилегии, поначалу положенные дворянству как служилому сословию, не только оставались, но и расширялись. Помимо освобождения от службы, дворяне получили право практически беспрепятственного выезда из страны. Одним из следствий Манифеста стало то, что дворяне могли теперь свободно распоряжаться своими земельными владениями вне зависимости от отношения к службе (Манифест обошёл молчанием права дворянства на свои имения; тогда как предыдущие законодательные акты Петра I, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, касающиеся дворянской службы, увязывали служилые обязанности и землевладельческие права). Дворянство становилось настолько свободным, насколько может быть свободно привилегированное сословие в феодальной стране.

Правление Петра III отмечено усилением крепостного права. Помещики получили возможность своевольно переселять принадлежавших им крестьян из одного уезда в другой; возникли серьёзные бюрократические ограничения по переходу крепостных крестьян в купеческое сословие; за полгода правления Петра из государственных крестьян были роздано в крепостные около 13 тысяч человек (на самом деле их было больше: в ревизские списки в 1762 году включались только мужчины). За эти полгода несколько раз возникали крестьянские бунты, подавлявшиеся карательными отрядами. Обращает на себя внимание Манифест Петра III от 19 июня по поводу бунтов в Тверском и Каннском уездах: «Намерены мы помещиков при их имениях и владениях ненарушимо сохранять, а крестьян в должном им повиновении содержать». Бунты были вызваны распространившимся слухом о даровании «вольности крестьянству», ответом на слухи и послужил законодательный акт, которому не случайно был придан статус манифеста.

Законодательная активность правительства Петра III была необычайной. За время 186-дневного царствования, если судить по официальному «Полному собранию законов Российской империи», было принято 192 документа: манифесты, именные и сенатские указы, резолюции и т. п. (В их число не включены указы о награждениях и чинопроизводстве, денежных выплатах и по поводу конкретных частных вопросов).

Однако некоторые исследователи оговаривают, что полезные для страны меры принимались как бы «между прочим»; для самого императора они не были срочными или важными. К тому же многие из этих указов и манифестов появились не вдруг: они готовились ещё при Елизавете «Комиссией по составлению нового Уложения», а принимались с подачи Романа Воронцова, Петра Шувалова, Дмитрия Волкова и других елизаветинских сановников, оставшихся у трона Петра Фёдоровича.

Петра III гораздо более внутренних дел интересовала война с Данией: из голштинского патриотизма император задумал в союзе с Пруссией выступить против Дании (вчерашней союзницы России), с целью вернуть отнятый ею у родного Гольштейна Шлезвиг, причём сам намеревался выступить в поход во главе гвардии.

Тотчас по восшествии на престол Пётр Фёдорович вернул ко двору большинство опальных вельмож предыдущего царствования, томившихся в ссылках (кроме ненавистного Бестужева-Рюмина). Среди них был граф Бурхард Христофор Миних, ветеран дворцовых переворотов. В Россию были вызваны голштинские родственники императора: принцы Георг Людвиг Гольштейн-Готторпский и Пётр Август Фридрих Гольштейн-Бекский. Обоих произвели в генерал-фельдмаршалы в перспективе войны с Данией; Пётр Август Фридрих был также назначен столичным генерал-губернатором. Генерал-фельдцейхмейстером был назначен Александр Вильбоа. Эти люди, а также бывший воспитатель Якоб Штелин, назначенный личным библиотекарем, составляли ближний круг императора.

Для ведения переговоров о сепаратном мире с Пруссией в Петербург прибыл Генрих Леопольд фон Гольц. Мнением прусского посланника Пётр III так дорожил, что вскоре тот стал «заправлять всей внешней политикой России».

Оказавшись у власти, Пётр III сразу же прекратил военные действия против Пруссии и заключил с Фридрихом II Петербургский мир на крайне невыгодных для России условиях, вернув завоёванную Восточную Пруссию (которая уже четыре года как являлась составной частью Российской империи); и отказавшись от всех приобретений в ходе фактически выигранной Семилетней войны. Выход России из войны повторно спас Пруссию от полного поражения (см. также «Чудо Бранденбургского дома»). Пётр III с лёгкостью пожертвовал интересами России ради своего немецкого герцогства и дружбы с кумиром Фридрихом. Заключённый 24 апреля мир вызвал в обществе недоумение и негодование, он закономерно расценивался как предательство и национальное унижение. Продолжительная и затратная война закончилась ничем, Россия не извлекала никаких выгод из своих побед.

Несмотря на прогрессивность многих законодательных мер, на небывалые привилегии дворянству, плохо продуманные внешнеполитические деяния Петра, а также его резкие действия в отношении церкви, введение прусских порядков в армии не только не прибавили ему авторитета, но лишили всякой социальной поддержки; в придворных кругах его политика порождала лишь неуверенность в завтрашнем дне.

Наконец, намерение вывести гвардию из Петербурга и направить её в непонятный и непопулярный датский поход послужило мощнейшим катализатором для заговора, возникшего в гвардии в пользу Екатерины Алексеевны.

Дворцовый переворот

Первые зачатки заговора относятся к 1756 году, то есть ко времени начала Семилетней войны и ухудшения здоровья Елизаветы Петровны. Всесильный канцлер Бестужев-Рюмин, прекрасно зная о пропрусских настроениях наследника и понимая, что при новом государе ему грозит как минимум Сибирь, вынашивал планы нейтрализовать Петра Фёдоровича при его восшествии на престол, объявив Екатерину равноправной соправительницей. Однако Алексей Петрович в 1758 году попал в опалу, поспешив с осуществлением своего замысла (намерения канцлера остались нераскрытыми, он успел уничтожить опасные бумаги). Императрица и сама не питала иллюзий в отношении своего преемника на престоле и позднее подумывала о замене племянника на внучатого племянника Павла:

За последующие три года Екатерина, также попавшая в 1758 году под подозрение и чуть было не угодившая в монастырь, не предпринимала никаких заметных политических действий, разве что упорно умножала и упрочивала личные связи в высшем свете.

В рядах гвардии заговор против Петра Фёдоровича сложился в последние месяцы жизни Елизаветы Петровны, благодаря деятельности троих братьев Орловых, офицеров Измайловского полка братьев Рославлевых и Ласунского, преображенцев Пассека и Бредихина и других. Среди высших сановников Империи самыми предприимчивыми заговорщиками были Н. И. Панин, воспитатель малолетнего Павла Петровича, М. Н. Волконский и К. Г. Разумовский, малороссийский гетман, президент Академии наук, любимец своего Измайловского полка.

Елизавета Петровна скончалась, так и не решившись что-либо изменить в судьбе престола. Осуществить переворот сразу же после кончины императрицы Екатерина не считала возможным: она была на истечении пятого месяца беременности (от Григория Орлова; в апреле 1762 году родила сына Алексея). К тому же Екатерина имела политические резоны не торопить события, она желала привлечь на свою сторону как можно больше сторонников для полного триумфа. Хорошо зная характер супруга, она справедливо полагала, что Пётр достаточно скоро настроит против себя всё столичное общество. Для осуществления переворота Екатерина предпочла ожидать удобного момента.

Положение Петра III в обществе было шатким, но также непрочным было положение Екатерины при дворе. Пётр III открыто говорил, что собирается развестись с супругой, чтобы жениться на своей фаворитке Елизавете Воронцовой.

Он грубо обращался с женой, а 30 апреля, во время торжественного обеда по случаю заключения мира с Пруссией случился прилюдный скандал. Император в присутствии двора, дипломатов и иностранных принцев крикнул жене через весь стол «folle» (дура); Екатерина заплакала. Поводом к оскорблению стало нежелание Екатерины пить стоя провозглашённый Петром III тост. Неприязнь между супругами достигла апогея. Вечером того же дня он отдал приказ её арестовать, и только вмешательство фельдмаршала Георга Гольштейн-Готторпского, дяди императора, спасло Екатерину.

К маю 1762 года перемена настроений в столице стала настолько очевидной, что императору со всех сторон советовали предпринять меры по предотвращению катастрофы, шли доносы о возможном заговоре, но Пётр Фёдорович не понимал серьёзности своего положения. В мае двор во главе с императором по обыкновению выехал за город, в Ораниенбаум. В столице было затишье, что весьма способствовало окончательным приготовлениям заговорщиков.

Датский поход планировался на июнь. Император решил повременить с выступлением войск, чтобы отпраздновать свои именины. Утром 28 июня 1762 года, накануне Петрова дня, император Пётр III со свитой отправился из Ораниенбаума, своей загородной резиденции, в Петергоф, где должен был состояться торжественный обед в честь тезоименитства императора. Накануне по Петербургу прошёл слух, что Екатерина содержится под арестом. В гвардии началась сильнейшая смута; один из участников заговора, капитан Пассек, был арестован; братья Орловы опасались, что возникла угроза раскрытия заговора.

В Петергофе Петра III должна была встречать его супруга, по долгу императрицы бывшая устроительницей торжеств, но к моменту прибытия двора она исчезла. Через короткое время стало известно, что Екатерина рано утром бежала в Петербург в карете с Алексеем Орловым (он прибыл в Петергоф к Екатерине с известием, что события приняли критический оборот и медлить более нельзя). В столице «Императрице и Самодержице Всероссийской» в короткое время присягнули гвардия, Сенат и Синод, население.

Гвардия выступила в сторону Петергофа.

Дальнейшие действия Петра показывают крайнюю степень растерянности. Отвергнув совет Миниха немедленно направиться в Кронштадт и повести борьбу, опираясь на флот и верную ему армию, размещённую в Восточной Пруссии, он собирался было защищаться в Петергофе в игрушечной крепости, выстроенной для манёвров, с помощью отряда голштинцев. Однако, узнав о приближении гвардии во главе с Екатериной, Пётр бросил эту мысль и отплыл в Кронштадт со всем двором, дамами и т. д. Но Кронштадт к тому времени уже присягнул Екатерине. После этого Пётр совершенно пал духом и, вновь отвергнув совет Миниха направиться к восточнопрусской армии, вернулся в Ораниенбаум, где и подписал отречение от престола.

События 28 июня 1762 года имеют существенные отличия от предшествующих дворцовых переворотов; во-первых - переворот вышел за «стены дворца» и даже за пределы гвардейских казарм, обретя невиданную доселе широкую поддержку различных слоёв столичного населения, а во-вторых - гвардия стала самостоятельной политической силой, причём силой не охранительной, а революционной, свергнувшей законного императора и поддержавшей узурпацию власти Екатериной.

Смерть

Обстоятельства смерти Петра III до сих пор окончательно не выяснены.

Низложенный император тотчас после переворота в сопровождении караула гвардейцев во главе с А. Г. Орловым был отправлен в Ропшу в 30 верстах от Петербурга, где через неделю погиб. По официальной (и наиболее вероятной) версии, причиной смерти был приступ геморроидальных колик, усилившийся от продолжительного употребления алкоголя, и сопровождавшихся поносом. При вскрытии (которое проводилось по приказу Екатерины) обнаружилось, что у Петра III была выраженная дисфункция сердца, воспаление кишечника, были признаки апоплексии.

Однако общераспространённая версия называет убийцей Алексея Орлова. Сохранилось три письма Алексея Орлова Екатерине из Ропши, первые два - в подлинниках. В третьем письме недвусмысленно говорится о насильственном характере смерти Петра III:

Третье письмо - единственное (известное на сегодняшний день) документальное свидетельство об убийстве низложенного императора. До нас это письмо дошло в копии, снятой Ф. В. Ростопчиным; оригинал письма был якобы уничтожен императором Павлом I в первые дни его царствования.

Недавние историко-лингвистические исследования опровергают подлинность документа (оригинала, по-видимому, никогда не существовало, а подлинным автором фальшивки является Ростопчин). Слухи (малодостоверные) называли также убийцами Петра Г. Н. Теплова, секретаря Екатерины, и гвардейского офицера А. М. Шванвича (сына Мартина Шванвица; сын А. М. Шванвича, Михаил, перешёл на сторону пугачёвцев и стал прототипом Швабрина в «Капитанской дочке» Пушкина), якобы задушивших его ружейным ремнём. Император Павел I был убеждён в том, что его отца насильственно лишили жизни, однако никаких доказательств того ему разыскать, по всей видимости, не удалось.

Два первых письма Орлова из Ропши обычно привлекают меньше внимания, несмотря на их несомненную подлинность:

Из писем следует только, что отрёкшийся государь внезапно занемог; насильно лишать его жизни гвардейцам не потребовалось (даже если очень хотелось) ввиду скоротечности тяжёлой болезни.

Уже в наши дни провели ряд медицинских экспертиз на основании сохранившихся документов и свидетельств. Эксперты полагают, что Пётр III страдал маниакально-депрессивным психозом в слабой стадии (циклотимия) с неярко выраженной депрессивной фазой; страдал от геморроя, отчего не мог долго сидеть на одном месте; «маленькое сердце», обнаруженное при вскрытии, обычно предполагает дисфункцию и других органов, делает более вероятным нарушение кровообращения, то есть создаёт опасность инфаркта или инсульта.

Алексей Орлов лично докладывал императрице о смерти Петра. Екатерина, по свидетельству Н. И. Панина, бывшего при этом, залилась слезами и молвила: «Слава моя погибла! Никогда потомство не простит мне этого невольного преступления». Екатерине II, с политической точки зрения, была невыгодна смерть Петра («слишком рано для её славы», Е. Р. Дашкова). Переворот (или «революция», как иногда определяют события июня 1762), произошедший при полной поддержке гвардии, дворянства и высших чинов империи ограждал её от возможных посягательств на власть со стороны Петра и исключал возможность формирования вокруг него какой бы то ни было оппозиции. К тому же Екатерина достаточно хорошо знала мужа, чтобы всерьёз опасаться его политических устремлений.

Первоначально Пётр III был похоронен безо всяких почестей в Александро-Невской лавре, так как в Петропавловском соборе, императорской усыпальнице, хоронили только коронованных особ. Сенат в полном составе просил императрицу не присутствовать на похоронах.

Но, по некоторым сведениям, Екатерина решила по-своему; приехала в лавру инкогнито и отдала последний долг своему мужу. В 1796, сразу после кончины Екатерины, по приказу Павла I его останки были перенесены сначала в домовую церковь Зимнего дворца, а затем в Петропавловский собор. Петра III перезахоронили одновременно с погребением Екатерины II; император Павел при этом собственноручно произвёл обряд коронования праха своего отца.

В изголовных плитах погребённых стоит одна и та же дата погребения (18 декабря 1796), отчего складывается впечатление, что Пётр III и Екатерина II прожили вместе долгие годы и умерли в один день.

Жизнь после смерти

Самозванцы в мировом сообществе не были в новинку уже со времён Лже-Нерона, появившегося практически сразу после гибели своего «прототипа». В России также известны лже-цари и лже-царевичи Смутного времени, но среди всех прочих отечественных властителей и членов их семейств Пётр III является абсолютным рекордсменом по количеству самозванцев, пытавшихся заступить на место безвременно умершего царя. Во времена Пушкина ходили слухи о пятерых; по новейшим данным, в одной только России насчитывалось около сорока лже-Петров III.

В 1764 году в роли лже-Петра выступил Антон Асланбеков , разорившийся армянский купец. Задержанный с фальшивым паспортом в Курском уезде, он объявил себя императором и пытался поднять народ в свою защиту. Самозванец был наказан плетьми и отправлен на вечное поселение в Нерчинск.

Вскоре после этого имя покойного императора присвоил беглый рекрут Иван Евдокимов , пытавшийся поднять в свою пользу восстание среди крестьян Нижегородской губернии и украинец Николай Колченко на Черниговщине.

В 1765 году в Воронежской губернии объявился новый самозванец, во всеуслышание объявивший себя императором. Позже, арестованный и допрошенный, он «показал себя рядовым Лант-милицийского Орловского полка Гаврилой Кремневым». Дезертировав после 14 лет службы, он сумел раздобыть себе лошадь под седлом и сманить на свою сторону двух крепостных помещика Кологривова. Вначале Кремнев объявлял себя «капитаном на императорской службе» и обещал, что отныне винокурение запрещается, а сбор подушных денег и рекрутчина приостанавливаются на 12 лет, но через некоторое время, побуждаемый сообщниками, решается объявить своё «царское имя». Короткое время Кремневу сопутствовал успех, ближайшие селения встречали его хлебом-солью и колокольным звоном, вокруг самозванца постепенно собрался отряд в полтысячи человек. Однако необученная и неорганизованная ватага разбежалась при первых же выстрелах. Кремнев оказался в плену, был приговорён к смертной казни, но помилован Екатериной и выслан на вечное поселение в Нерчинск, где его следы окончательно теряются.

В том же году, вскоре после ареста Кремнева, на Слободской Украине, в слободе Купянке Изюмского уезда появляется новый самозванец. Им оказался на этот раз Чернышёв Пётр Фёдорович, беглый солдат Брянского полка. Этот самозванец, в отличие от своих предшественников, оказался умен и речист. Вскоре схваченный, осуждённый и сосланный в Нерчинск, он и там не оставил своих притязаний, распространяя слухи о том, что «батюшка-император», инкогнито инспектировавший солдатские полки, был по ошибке схвачен и бит плетьми. Поверившие ему крестьяне пытались организовать побег, приведя «государю» лошадь и снабдив его деньгами и провизией на дорогу. Впрочем, самозванцу не повезло. Он заблудился в тайге, был пойман и жестоко наказан на глазах своих почитателей, отправлен в Мангазею на вечную работу, но по дороге туда скончался.

В Исетской провинции казак Каменьщиков , ранее судимый за многие преступления, был приговорён к вырезанию ноздрей и вечной ссылке на работы в Нерчинск за распространение слухов о том, что император жив, но заточён в Троицкой крепости. На суде он показал своим сообщником казака Конона Белянина, якобы готовившегося выступить в роли императора. Белянин отделался наказанием плетьми.

В 1768 году содержавшийся в Шлиссельбургской крепости подпоручик армейского Ширванского полка Иосафат Батурин в разговорах с дежурными солдатами уверял, что «Пётр Федорович жив, но на чужбине», и даже с одним из сторожей пытался передать письмо для якобы скрывающегося монарха. Случайным образом этот эпизод дошёл до властей и арестант был приговорён к вечной ссылке на Камчатку, откуда позже сумел бежать, приняв участие в знаменитом предприятии Морица Бенёвского.

В 1769 году под Астраханью попался беглый солдат Мамыкин , во всеуслышание объявлявший, что император, которому, конечно же, удалось скрыться, «примет опять царство и будет льготить крестьян».

Неординарной личностью оказался Федот Богомолов, бывший крепостной, бежавший и примкнувший к волжским казакам под фамилией Казин. Строго говоря, он сам не выдавал себя за бывшего императора, но в марте-июне 1772 году на Волге, в районе Царицына, когда его сослуживцы по причине того, что Казин-Богомолов показался им слишком уж сообразительным и умным, предположили, что перед ними скрывающийся император, Богомолов легко согласился со своим «императорским достоинством». Богомолов, вслед за своими предшественниками, был арестован, приговорён к вырыванию ноздрей, клеймению и вечной ссылке. По дороге в Сибирь он скончался.

В 1773 году попытался выдать себя за императора бежавший с Нерчинской каторги разбойничий атаман Георгий Рябов . Его сторонники позже присоединились к пугачёвцам, объявляя, что их погибший атаман и предводитель крестьянской войны - одно и то же лицо. Императором безуспешно пытался объявить себя капитан одного из расквартированных в Оренбурге батальонов Николай Кретов .

В том же году некий донской казак, чьё имя в истории не сохранилось, решил извлечь для себя денежную выгоду из повсеместной веры в «скрывающегося императора». Пожалуй, из всех претендентов это был единственный, выступавший заранее с чисто мошеннической целью. Его сообщник, выдававший себя за статс-секретаря, объезжал Царицынскую губернию, принимая присяги и приготовляя народ к приёму «батюшки-царя», затем появлялся собственно самозванец. Парочка успела достаточно поживиться на чужой счёт, прежде чем весть дошла до других казаков и те решили придать всему политический аспект. Был разработан план захватить городок Дубровку и арестовать всех офицеров. Впрочем, о заговоре стало известно властям и один из высокопоставленных военных проявил достаточную решительность, чтобы в корне подавить заговор. В сопровождении небольшого конвоя он вошёл в избу, где находился самозванец, ударил того в лицо и приказал арестовать вместе с его сообщником («статс-секретарём»). Присутствовавшие казаки повиновались, но когда арестованных доставили в Царицын для суда и расправы, немедленно пошли слухи, что под стражей находится император и начались глухие волнения. Чтобы избежать нападения, арестантов вынуждены были держать за городом, под усиленным конвоем. Во время следствия арестант умер, то есть с точки зрения обывателей снова «бесследно исчез». В 1774 году будущий предводитель крестьянской войны Емельян Пугачёв, самый известный из лже-Петров III умело обратил эту историю в свою пользу, уверяя, что «исчезнувшим из Царицына императором» был он сам - и этим привлёк на свою сторону многих.

В 1774 году попался ещё один кандидат в императоры, некий Метёлка . В том же году Фома Мосягин , также попытавшийся примерить на себя «роль» Петра III, был арестован и выслан в Нерчинск вслед за остальными самозванцами.

В 1776 году за то же поплатился крестьянин Сергеев, собравший вокруг себя шайку, собиравшуюся грабить и жечь помещичьи дома. Воронежский губернатор Потапов, не без труда сумевший одолеть крестьянскую вольницу, во время следствия определил, что заговор был чрезвычайно обширен - в той или иной степени замешанными в него оказались как минимум 96 человек.

В 1778 году солдат Царицынского 2-го батальона Яков Дмитриев, пьяный, в бане, рассказывал всем, кто готов был его слушать, что «В Крымских степях находится с армией бывший третий император Пётр Феодорович, который прежде этого содержался под караулом, откуда и выкраден донскими ка­заками; при нем предводительствует той армией Железный Лоб, против которого уже и сражение с нашей стороны было, где и побито две диви­зии, и мы его как отца ожидаем; а на границе стоит с войском Пётр Алек­сандрович Румянцев и против его не обороняет, а сказывает, что он ни с которой стороны защищать не хочет». Дмитриева допрашивали под батогами, и он заявил, что слышал этот рассказ «на улице от неизвестных людей». Императрица согласилась с генерал-прокурором А. А. Вяземским, что ничего кроме пьяной лихости и глупой болтовни за этим не стояло, и наказанный батогами солдат был принят на прежнюю службу.

В 1780 году, уже после подавления Пугачёвского бунта, донской казак Максим Ханин в низовьях Волги вновь пытался поднять народ, выдавая себя за «чудом спасшегося Пугачёва» - то есть Петра III. Число его сторонников начало быстро расти, среди них были крестьяне и сельские священники, среди власть имущих начался нешуточный переполох. Впрочем, на реке Иловле претендент был схвачен и доставлен в Царицын. Специально приехавший вести следствие астраханский генерал-губернатор И. В. Якоби подверг арестанта допросу и пытке, во время которой Ханин сознался, что ещё в 1778 году встречался в Царицыне со своим приятелем по фамилии Оружейников и этот приятель убедил его, что Ханин «точь-в-точь» похож на Пугачёва-"Петра". Самозванец был закован в кандалы и отправлен в Саратовскую тюрьму.

Собственный Пётр III был и в скопческой секте - им выступил её основатель Кондратий Селиванов. Слухи о его тождестве со «скрывшимся императором» Селиванов благоразумно не подтверждал, но и не опровергал. Сохранилась легенда, что он в 1797 году встречался с Павлом I и, когда император не без иронии осведомился - «Ты мой отец?», Селиванов якобы ответил «Греху я не отец; прими моё дело (оскопление), и я признаю тебя своим сыном». Досконально известно лишь то, что Павел распорядился поместить скопческого пророка в дом призрения для умалишённых при Обуховской больнице.

«Пропавший император» как минимум четыре раза появлялся и за границей и пользовался там значительным успехом. В первый раз он обозначился в 1766 году в Черногории, что вела в то время борьбу за независимость против турок и Венецианской республики. Строго говоря, этот человек, явившийся неизвестно откуда и ставший сельским знахарем, сам никогда не объявлял себя императором, но некий капитан Танович, бывший ранее в Петербурге, «узнал» в нём пропавшего императора, а собравшиеся на совет старшины сумели найти портрет Петра в одном из православных монастырей и пришли к выводу, что оригинал весьма похож на своё изображение. К Стефану (так звали чужака) была направлена высокопоставленная делегация с просьбами принять власть над страной, однако тот отказался наотрез, пока не будут прекращены внутренние распри и заключён мир между племенами. Столь необычные требования окончательно убедили черногорцев в его «царственном происхождении» и, несмотря на сопротивление церковников и происки российского генерала Долгорукова, Стефан стал правителем страны. Своё настоящее имя он так и не открыл, предоставив домогавшемуся правды Ю. В. Долгорукому на выбор целых три версии - «Раичевич из Далмации, турок из Боснии и наконец турок из Янины». Открыто признав себя Петром III он, однако, приказал звать себя Стефаном и в историю вошёл как Стефан Малый, что, как считается, идёт от подписи самозванца - «Стефан, малый с малыми, добрый с добрыми, злой со злыми ». Стефан оказался толковым и знающим правителем. За короткое время, которое он оставался у власти, прекратились междоусобные распри; после коротких трений были установлены добрососедские отношения с Россией и страна достаточно уверенно оборонялась против натиска со стороны как венецианцев, так и турок. Подобное не могло прийтись по вкусу завоевателям, и Турция с Венецией неоднократно покушались на жизнь Стефана. Наконец одна из попыток удалась: после пяти лет правления Стефан Малый был зарезан во сне собственным врачом, греком по национальности, Станко Класомуньей, подкупленным скадарским пашой. Вещи самозванца были отправлены в Петербург, а его сподвижники даже пытались выхлопотать себе пенсию от Екатерины за «доблестное служение её супругу».

После гибели Стефана правителем Черногории и Петром III, в очередной раз «чудом спасшимся от рук убийц» попытался объявить себя некто Зенович, но его попытка успехом не увенчалась. Ещё об одном самозванце писал в отчёте дожу Венецианской республики граф Мочениго, находившийся в то время на острове Занте в Адриатике. Этот самозванец действовал в турецкой Албании, в окрестностях города Арты. Чем кончилась его эпопея - неизвестно.

Последний заграничный самозванец, появившись в 1773 году, исколесил всю Европу, переписывался с монархами, поддерживал связь с Вольтером и Руссо. В 1785 году в Амстердаме, наконец, мошенник был арестован и вскрыл себе вены.

Последний российский «Пётр III» был арестован в 1797 году, после чего призрак Петра III окончательно сходит с исторической сцены.

В этой статье речь пойдет о загадочной смерти свергнутого российского императора Петра III - внука Петра Великого, мужа Екатерины II и отца Павла I.
До сих пор существует две основные версии о кончине императора Петра III:
rлавная - утверждает, что в Ропше было совершено убийство (rлавными убийцами традиционно считаются A.Г. Орлов и Ф.С. Барятинский);
второстепенная - не исключает смерть Петра III из-за болезни.
Недостаток источников до сих пор не позволяет заполнить пробел о том, что же произошло в Ропше и он заполняется домыслами того или иного автора, однако таинственная смерть Петра III дает повод подозревать Екатерину II в убийстве супруга…
Итак, все по порядку…
29 июня 1796 года, на следующий день после дворцового переворота , Петр III подписал отречение, после чего был доставлен в Петергоф.
По дороге с ним случился обморок. Вот как описывает это событие французский дипломат Рюльер: «Как скоро увидела его армия, то единогласные крики: «Да здравствует Екатерина!» - раздались с разных сторон, и среди сих-то новых восклицаний, неистово повторяемых, проехав все полки, он лишился памяти.» 4
Датский дипломат Андреас Шумахер делает дополнение: «Император едва избежал опасности быть разнесенным в куски выстрелом из одной шуваловской гаубицы.» 6
Офицер ударил канонира шпагой по руке и тот выронил фитиль, что и спасло свергнутого императора от смерти…
Уже в Петергофе, с фаворитки Петра III Воронцовой, когда она выходила из кареты, солдаты оборвали знаки ордена святой Екатерины. Самому же императору, когда он остался один, солдаты приказали раздеться и он «…сорвал с себя ленту, шпагу и платье, говоря: «Теперь я в ваших руках». Несколько минут сидел он в рубашке, босиком, на посмеяние солдатам…» 4
«Офицеры, которым было поручено его сторожить, самым грубым образом оскорбляли его…
Меня уверяют, что разнузданные солдаты с особой злобой вымещали на узнике за все сделанные Петром III глупости и нелепости,» - это уже из донесения в Париж французского дипломата Лорана Беранже.
Никита Панин, один из заговорщиков и воспитатель цесаревича Павла, самолично отобрал «батальон в триста человек» для охраны свергнутого императора, «чтобы отвратить пьяных и усталых солдат от возможности покушения».

Свергнутый император Петр III чуть ли не на коленях умолял Панина, чтобы его фаворитку Елизавету Воронцову оставили с ним, однако ему было в этом отказано…
Почему же свергнутого Петра III отослали из Петергофа в Ропшу и почему Екатерина II с ним не повидалась?
Это можно объяснить обстановкой, царившей в Петергофе после переворота, о чем хорошо свидетельствует сама Екатерина в одном из писем своему бывшему другу сердца Станиславу Понятовскому.
Вот что она пишет: «Поскольку было 29-е, день Святого Петра, необходим был парадный обед в полдень». Однако пока его стряпали и накрывали праздничные столы, солдатам показалось, что кто-то из вельмож стремится примирить Екатерину II с привезённым в резиденцию мужем. Подозрения легли на старика-фельдмаршала Никиту Юрьевича Трубецкого, которого гвардейцы не любили.
«Они стали приставать ко всем проходившим мимо - к гетману, к Орловым» и требовать государыню. Солдатская логика была очень проста: князь Трубецкой старается, «чтобы ты погибла - и мы с тобой, но мы его разорвём на куски».
Екатерина подчёркивала, что это были «их подлинные слова» и она повелела фельдмаршалу немедленно уехать, пока сама будет «обходить войска пешком», и тот «в ужасе умчался в город» 3 .
Что немаловажно, Трубецкой не сомневался в исполнении угрозы, да и сама Екатерина II считала её осуществимой, так как отправилась лично успокоить полки. Кто знает, как бы развивались события, если бы гвардейцы узнали, что «Матушка» встречается со свергнутым императором?
Солдат можно понять: в августейшей чете ещё мог возродиться мир, а нарушителям присяги пришлось бы заплатить своими головами. Поэтому, одного слуха хватило бы, чтобы спровоцировать «помирающую от страха», хмельную массу на расправу.
Тогда бы «разорвали на куски» уже не Трубецкого...
Чтобы предотвратить расправу над свергнутым императором, Екатерина и отправила Петра в сопровождении Алексея Орлова, четырех офицеров и отряда из тщательно отобранных солдат в Ропшу, как она сама писала, «в место… уединенное и весьма приятное»...
Однако ситуация в Петергофе не была единственной причиной, имелось и другое основание для отказа императрицы от встречи с мужем. Петру Фёдоровичу перед его отречением были даны конкретные обещания относительно его будущего.
«Пётр, отдаваясь добровольно в руки своей супруги, был не без надежды» 3 , - заметил секретарь французского посольства Клод Рюльер.
В частности, Петр III полагал, что его отпустят в Голштинию, но сама государыня никаких обещаний не давала и уже 29 июня в Петергофе она приняла решение не отпускать мужа в Германию, а заключить в Шлиссельбург…
Поэтому Екатерина II и не торопилась встречаться с мужем, так как ей бы предстояло или подтвердить обязательства, или отказать. Отказ мог бы возбудить у Петра бурю эмоций, а его следовало как можно быстрее и без скандала отправить из резиденции, где безопасность монарха ничем не гарантировалась.
В это время свергнутый император Петр III находился в крайне тяжёлом состоянии, так как переворот оказал на слабонервного и очень чувствительного Петра ужасное воздействие.
Ни один из наблюдателей, как бы он ни относился к происходящему, не сообщал, что свернутый император вёл себя мужественно или хотя бы достойно.

Австрийский посол граф Марси д’Аржанто сообщал в Вену следующее: «Во всемирной истории не найдется примера, чтобы государь, лишаясь короны и скипетра, выказал так мало мужества и бодрости духа, как он, царь, который всегда старался говорить так высокомерно; при своем же низложении с престола поступил до того мягко и малодушно, что невозможно даже описать.» 2
Мыза Ропша, которую Екатерина II выбрала для содержания свергнутого супруга, принадлежала гетману Кириллу Григорьевичу Разумовскому. Дом был невелик и представлял собой вытянутую анфиладу комнат по обе стороны от центрального зала. Две из них отвели узнику, поместив в его покоях пару офицеров - по одному у каждой двери.
Внешнюю охрану здания несли солдаты.
Есть все основания предполarать, что Екатерина, отправляя сопровождавшую караульную команду, давала наставления ее начальнику и офицерам о необходимости цивилизованноrо обращения с заключенным. 11

Вечером 29 июня 1762 года свергнутый император прибыл к месту заключения. С ним остался только один камер-лакей Алексей Маслов, а двое других, чтобы не сопровождать свергнутого господина, сказались больными.
30 июня у императора на нервной почве начались геморроидальные колики, которыми он страдал давно.
К ним прибавилось расстройство желудка. Накануне он практически ничего не ел, в Петергофе же, по сведениям Шумахера, выпил только стакан вина, смешанного с водой.
«При своём появлении в Ропше он уже был слаб и жалок. У него тотчас же прекратилось сварение пищи, обычно проявлявшееся по несколько раз на дню, и его стали мучить почти непрерывные головные боли» 6 .
У Петра был очень строгий режим содержания: ему не разрешали ни гулять по саду, ни даже выглядывать во двор. Окна постоянно оставались завешанными, выход в смежную комнату также был запрещен.
Даже справлять нужду узник был должен в присутствии часового, что при поносе было особенно тяжело и унизительно...
Далее Шумахер сообщает об очередном случае издевательства над Петром III.
«Однажды вечером... он играл в карты с Орловым. Не имея денег, он попросил Орлова дать ему немного. Орлов достал из кошелька империал и вручил его императору, добавив, что тот может получить их столько, сколько ему потребуется.
Император... тотчас же спросил, нельзя ли ему немного погулять по саду, подышать свежим воздухом. Орлов ответил «да» и пошёл вперёд, как бы для того, чтобы открыть дверь, но при этом мигнул страже, и она тут же штыками загнала императора обратно в комнату.
Это привело государя в такое возбуждение, что он проклял день своего рождения и час прибытия в Россию, а потом стал горько рыдать» 6 .
Официальная версия смерти Петра III была изложена в Манифесте 7 июля 1762 года: «Объявляем через сие всем верным подданным. В седьмой день после принятия Нашего Престола Всероссийского получили Мы известие, что бывший Император Пётр Третий обыкновенным и прежде часто случавшимся ему припадком геморроидическим впал в прежестокую колику...
К крайнему Нашему прискорбию и смущению сердца, вчерашнего дня получили Мы другое [известие], что он волею Всевышнего Бога скончался. Чего ради Мы повелели тело его перевести в монастырь Невский, для погребения».
Что же произошло в Ропше?
«Матушка милостивая Государыня. Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину.
Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не милуешь.
Матушка, его нет на свете.
Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя!
Но, Государыня, свершилась беда. Мы были пьяны, и он тоже. Он заспорил за столом с князем Фёдором, не успели мы разнять, а его уже и не стало.
Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни.
Помилуй меня, хотя для брата.
Повинную тебе принёс, и разыскивать нечего.
Прости или прикажи скорее окончить.
Свет не мил, прогневили тебя и погубили души на век» 7 .
Это письмо, якобы написанное Алексеем Орловым Екатерине II из Ропши и сохранившееся только в копии, очень длительное время считалось описанием истинной причины смерти Петра III.
Ведь, на самом деле, это очень эмоциональный текст и Орлов обрисовал сам несчастный случай, явно недопонимая, как тот совершился...
А. Б. Каменский, биограф Екатерины II, реконструировал ход событий следующим образом: во время обеда между подвыпившими караульными и узником завязалась ссора и драка. По своей природе Пётр был труслив и нападение на него здоровенных гвардейцев должно было его смертельно испугать, результатом чего стал апоплексический удар.
Вероятнее всего, сама Екатерина внутренне следовала именно этой версии, отмечая в своем письме к Понятовскому, что на четвёртый день Пётр III «пил непрерывно, ибо у него было всё, кроме свободы».

Может быть, гневные жалобы на заключение, а затем нападки на офицеров: зачем не дают ему гулять и притесняют - и послужили предлогом к драке.
В 1768 году Екатерина II в письме Дени Дидро делала такой вывод о случившемся: «Во всём этом не было коварства, а всему причиною дурное поведение известной личности, без чего, конечно, с ним ничего не могло бы случиться».
Но в этой истории есть один эпизод, который не укладывается в это описание случившегося. Из второго, предыдущего последнему, письма Алексея Орлова от 3 июля можно сделать вывод, что Пётр уже не вставал: «А он сам теперь так болен, что не думаю, чтоб он дожил до вечера, и почти совсем уже в беспамятстве».
А потом вдруг застолье, «непрерывное» питьё. С кем, с человеком в состоянии беспамятства?
Следовательно, вполне справедливо, возникает вопрос: а была ли трапеза?
И вот тут-то на помощь приходит дающая всему объяснение версия Рюльера: Алексей Орлов и статский советник Григорий Николаевич Теплов, приближённый гетмана Разумовского, вначале попробовали отравить Петра III, а вслед за тем задушили его.
Происходило это так: они «пришли вместе к несчастному государю и объявили, что намерены с ним обедать. По обыкновению русскому перед обедом подали рюмку с водкою, и подставленная императору была с ядом.
Потому ли, что они спешили доставить свою новость, или ужас злодеяния понуждал их торопиться, через минуту они налили ему другую.
Уже пламя распространилось по его жилам, и злодейство, изображённое на их лицах, возбудило в нём подозрение - он отказался от другой; они употребили насилие, а он против них оборону...
Обвязав и стянувши салфеткою шею сего несчастного императора (между тем как Орлов обеими коленями давил ему на грудь и запер дыхание), таким образом его душили, и он испустил дух в руках их» 4 .
Это описание стало известно раньше других источников и использовалось гораздо чаще.
Андреас Шумахер в своих «Записках» настаивал на своей версии. По ней получалось, что «один принявший русскую веру швед из бывших лейб-компанцев - Швановиц, человек очень крупный и сильный, с помощью ещё некоторых других людей жестоко задушил императора ружейным ремнём.
О том, что этот несчастный государь умер именно такой смертью, свидетельствовал вид бездыханного тела, лицо у которого было черно, как это обычно бывает у висельников или задушенных...
Можно уверенно утверждать, что были использованы и другие средства, чтобы сжить его со света, но они не удались. Так, статский советник доктор Крузе приготовил для него отравленный напиток, но император не захотел его пить. Вряд ли я заблуждаюсь, считая этого статского советника и ещё нынешнего кабинет-секретаря императрицы Григория Теплова главными инициаторами это­го убийства...
3 июля этот подлый человек поехал в Ропшу, чтобы подготовить всё к уже решённому убийству императора.
4 июля рано утром лейтенант князь Барятинский прибыл из Ропши и сообщил обер-гофмейстеру Панину, что император мёртв» 6 .
В результате гипотезы о намеренном убийстве свергнутого императора Петра III встал вопрос о причастности Екатерины к произошедшему. Ведь бояться восстановления свергнутого самодержца на троне и отдать приказ об его убийстве - разные вещи.
К тому же, убийство Петра III бросало тень не только на Екатерину, но и на Орловых, ее ближайших помощников, вина которых лишала их любви и доверия, а следовательно, и поддержки солдат…
И уже 31 июля голландский резидент Мейнерцгаген сообщал на родину, что во время очередного ночного волнения Алексей Орлов, который вышел успокаивать разбушевавшихся солдат, был изруган и едва не побит. Его называли «изменником и клялись, что никогда не допустят, чтобы он надел на себя царскую шапку».
Хотя голландец и ошибся - о браке мечтал брат Алексея Григорий – это все-таки показательный пример отношения к Орловым после убийства Петра III: из вчерашних кумиров они превратились в «изменников»...
«Я не верю, - писал Беранже 23 июля, - что принцесса сия столь злосердечна, что­бы быть причастной к смерти царя. Но поелику глубочайшая тайна всегда будет скрывать от общества истинного вдохновителя ужасного сего покушения, подозрения так и останутся на императрице, которой достался плод от содеянного» 8 .
Золотые слова...
Шумахер сделал попытку намекнуть на «вдохновителя»: «Нет, однако, ни малейшей вероятности, что это императрица велела убить своего мужа. Его удушение, вне всякого сомнения, дело некоторых из тех, кто вступил в заговор против императора и теперь желал навсегда застраховаться от опасностей, которые сулила им и всей новой системе его жизнь, если бы она продолжалась» 6 .
По мнению многих современников Екатерины II, смерть Петра была выгодна ей, так как раз и навсегда снимала вопрос о потенциальном перевороте в его пользу.
Однако, как уже было сказано выше, простой и безопасный способ уничтожить бывшего императора был в ходе переворота, особенно 29 июня, после отречения, по прибытии его в Петергоф. Ведь пьяная толпа солдат запросто могла растерзать свергнутого императора, да и винить бы в этом случае было некого – подданные восстали…
Почему же Екатерина не воспользовалась таким удобным и естественным, в плане списания ответственности за убийство, случаем, а наоборот, отправила свергнутого мужа подальше от разъяренной толпы?
Возможно, Екатерина рассчитывала избавиться от Петра попозже, когда пройдет время, войска успокоятся, а она укрепится на престоле?
Списать же все можно было на слабое здоровье свергнутого мужа, не выдержавшего заточения в Шлиссельбурге…
Существует также версия, что Петр III был убит в ситуации, которая грозила его освобождением.
Инструкции по содержанию Петра III не сохранились, но аналогичные документы того времени создавались по подобию предшествующих такого же содержания. Единственным царственным узником до Петра III был Иван Антонович и вследствие этого указы Екатерины Алексею Орлову относительно арестанта в Ропше должны были хотя бы отчасти повторять предписания по присмотру за «безымянным колодником» Иваном Антоновичем...
В именном же указе Петра III капитану князю Чурмантееву прямо говорилось о том, чтобы покончить с Иваном при попытке его захвата: «Буде сверх нашего чаяния кто б отважился арестанта у вас отнять, в таком случае противиться, сколько можно и арестанта живого в руки не отдавать».
Думается, что аналогичный пункт был предусмотрен и в инструкциях Алексею Орлову в отношении Петра III…
А. Б. Каменский рассуждал: «Убивать его... имело бы смысл лишь в одном случае - в случае острой опасности контрпереворота, но такой опасности явно не было» 9 .
Однако многие исследователи не согласны с ним: волнения среди полков в то время продолжались и порой принимали угрожающие формы.
Рюльер писал: «Уже прошло 6 дней после революции: и сие великое происшествие казалось конченным так, что никакое насилие не оставило неприятных впечатлений...
Но солдаты удивлялись своему поступку и не понимали, что привело их к тому, что они лишили престола внука Петра Великого и возложили его корону на немку...
Матросы, которых не прельщали ничем во время бунта, упрекали публично в кабачках гвардейцев, что они за пиво продали своего императора...
В одну ночь приверженная к императрице толпа солдат взбунтовалась от пустого страха, говоря, что их матушка в опасности. Надлежало её разбудить, чтобы они её видели.
В следующую ночь новое возмущение, ещё опаснее - одним словом, пока жизнь императора подавала повод к мятежам, то думали, что нельзя ожидать спокойствия» 4 .
Шумахер также сообщал о разногласиях в гвардейских частях в процессе самого переворота: «Между Преображенским и Измайловским полками уже царило сильное соперничество» 6 .
Вернувшись в столицу, многие остыли. Преображенский полк был отодвинут от привычного лидерства, армейские части, флотские экипажи и, как вскоре оказалось, Артиллерийский корпус вообще не высказались.
Ситуация была полна неожиданностями…

Беранже в донесении 10 августа сообщал о решении устранить Петра III: «Это последнее решение было принято по причине раскрытия заговора и особенно потому, что Преображенский полк должен был вызволить Петра III из тюрьмы и восстановить его на престоле». 10
Сегодня мы не имеем информации, соответствовали ли сведения дипломата реальности, но известно, что в то время столицу продолжало лихорадить.
Одного лишь подозрения в намерении преображенцев или иного полка освободить императора было достаточно для решения его участи...
Может быть, заговорщики решили дело между собой, не ставя в известность императрицу. Ведь налицо было волнение в полках, а на руках была инструкция с четкими указаниями.
Теплов отправился с Крузе и Шванвичем в Ропшу, где поставил Алексея Орлова в известность о ситуации в Петербурге, которая соответствовала пункту инструкции «живого в руки не отдавать».
Информация о том, что Преображенский полк якобы готов освободить государя, подтолкнула к развязке...
Но офицеру благородного происхождения понимать руку на царя не годилось и Орлов должен был спросить, кто исполнит дело. Крузе и Шванвич были наготове. Алексей пропустил их к арестанту, в этом и состояла его вина.
Вероятно, с точки зрения убийц было бы проще дать арестанту под видом лекарства медленно действующий яд, а самим уехать, оставив Алексея разбираться с последствиями. Но, видимо, они спешили, потому что, когда не подействовал мгновенный яд, задушили императора.
Такая поспешность говорит об угрозе и, возможно, опасность нападения на Ропшу представлялась тогда все-таки реальной.
Беранже пишет, что он считал, что Екатерина не знала о случившемся 24 часа, Шумахер - трое суток. Сразу же после возвращения из Петергофа Екатерина II 1, 2, 3, 4 и 6 июля принимала участие в заседаниях Сената. Может быть ее отсутствие на заседаниях 5 июля и подтверждает тот факт, что 4 июля она узнала о смерти Петра, а 5 июля она не нашла в себе сил появиться перед Сенатом...
4 июля гетман Разумовский был назначен командовать Петербургским гарнизоном, отсюда можно сделать вывод, что Екатерина продолжала считать Кирилла Григорьевича надёжным и лично преданным ей человеком.
9 августа в письме Станиславу Понятовскому Екатерина сообщала о своих новых статс-секретарях: «Теплов хорошо мне служит», а 12 сентября о Разумовском и Никите Ивановиче: «Гетман всё время со мной, а Панин - самый ловкий, самый рассудительный, самый усердный мой придворный».
И тут же мельком: «Все покойны, прощены, выказывают свою преданность родине».
Следовательно, императрица Екатерина II не считала Теплова, Разумовского и Панина злостными негодяями.
Сложившаяся в тот момент ситуация служила оправданием их действий.
Екатерина II в этой истории получила драгоценный опыт - не на всех документах можно ставить своё имя…
В исторической литературе зафиксировано несколько версий, излагающих обстоятельства убийства rосударя, но самое любопытное заключается в том, что ни один из мемуаристов не был очевидцем сцены убийства.
Копия же письма А. Орлова появилась на свет через 34 года после смерти Петра III, а о самом подлиннике при жизни Екатерины не было сказано ни слова.
На протяжении более двух веков А. Орлову приписывалось caмовольное злодейское убийство cвepгнyтoгo императора Петра III, но публикации последних лет О.А. Иванова, а также впервые изданная под названием «Браунгшвейское семейство» рукопись историка XIX века М. Корфа, позволяют совершенно по другому посмотреть не только на используемую в качестве историческоrо документа копию письма А. Орлова, в котором он сообщал об убийстве Петра III, но и на последние минуты жизни императора.
В историческом исследовании О.Л. Иванова, которое основано на подлинных архивных материалах, записках, письмах и мемуарах современников, приводится большое количество аргументов, позволяющих утверждать, что наперекор традиционной точке зрения известное письмо А. Орлова, якобы всю жизнь хранившееся в шкатулке Екатерины II, есть не что иное, как фальшивка...
Вот основные доводы О.Л. Иванова:
1. Первоисточник (письмо А. Орлова Екатерине II с сообщением об убийстве императора) якобы уничтожен сразу после смерти Екатерины II, не найдена также и копия письма, снятая Ф. Ростопчиным (существуют списки с нее, принимаемые за ростопчинскую копию).
2. В комментарии, который сопровождает «ростопчинскую копию», умалчивается о двух предыдущих письмах Алексея Орлова, подлинность которых не подлежит сомнению.
3. В период с 29 июня по 2 июля разные источники сообщают о нарастающем болезненном состоянии Петра.
4. На редкость осведомленный датский посланник Шумахер, к словам которого прислушивались именитые историки и который в деле изоляции Петра III был весьма заинтересованным лицом, ведь военные действия против его страны по воле Петра должны были вот-вот начаться, утверждает, что 3 июля в Ропшу был отправлен гоф-хирург Паульсен. Но что самое интересное, у него не было лекарств, зато были «инструменты и предметы, необходимые для вскрытия и бальзамирования мертвого тела»!
5. Орфография «копии Ростопчина» основательно отличается от двух подлинных предыдущих писем А. Орлова. В «копии» вызывает недоумение недопустимо фамильярное обращение к императрице на «ты».
Эта фальшивка, которая была сочинена Ф. Ростопчиным, позволила Павлу I накануне собственной коронации очистить запятнанную кровью отца корону Российской империи.
От чего же в действительности наступила смерть свергнутого императора Петра III теперь вряд ли могли бы сказать специальные медицинские исследования, так как никаких документов о результатах вскрытия не сохранилось, да и не известно, были ли такие документы вообще...
Тело бывшего государя для прощания и поклонения было привезено и выставлено в покоях, которые ранее служили для той же цели при похоронах Анны Леопольдовны и великой княжны мертворожденной Анны Петровны, дочери Екатерины.
Покойный император Петр III, не успевший даже принять необходимый для всех взошедших на российское царство обряд коронования, был одет «в светло-голубой мундир голштинских драгун с белыми отворотами», кисти рук были спрятаны в краги, ордена его решили не показывать публике.
Кое-кто из очевидцев утверждал, что на теле Петра заметны были следы удушения, но останавливаться около гроба было запрещено, дежурившие офицеры поторапливали: «проходите, проходите».
Отпевание совершалось в Благовещенской церкви монастыря 10 июля, здесь же останки Петра предали земле, «против царских дверей, тотчас позади могилы Анны Леопольдовны».
Екатерина II последовала настойчивому совету заботящегося о ее здоровье Сената и на погребении Петра III не присутствовала...

Источники информации:
1. Елисеева «Все покойны, прощены…»
2. Брикнер «История Екатерины Второй»
3. Понятовский «Мемуары»
4. Рюльер «История и анекдоты революции в России в 1762 г.»
5. Сайт «Калейдоскоп тайного, непознанного и загадочного»
6. Шумахер «История низложения и гибели Петра III»
7. «Письма графа А. Г. Орлова Екатерине II»
8. Тургенев «Русский двор в XVIII веке»
9. Каменский «Под сению Екатерины…»
10. Сборник РИО
11. Полушкин «Орлы императрицы»

Петр III был очень неординарным императором. Он не знал русского языка, любил играть в солдатики и хотел крестить Россию по протестантскому обряду. Его загадочная смерть привела к появлению целой плеяды самозванцев.

Наследник двух империй

Уже с рождения Петр мог претендовать на два императорских титула: шведский и русский. По линии отца он приходился внучатым племянником королю Карлу XII, который сам был слишком занят военными походами, чтобы жениться. Дедом Петра со стороны матери был главный враг Карла, российский император Петр I.

Рано осиротевший мальчик провел свое детство у дяди, епископа Адольфа Эйтинского, где в нем воспитали ненависть к России. Он не знал русского языка, был крещен по протестантскому обычаю. Правда, других языков кроме родного немецкого, он тоже не знал, лишь немного говорил по-французски.
Петр должен был занять шведский престол, но бездетная императрица Елизавета вспомнила о сыне своей любимой сестры Анны и объявила его наследником. Мальчика привозят в Россию навстречу императорскому престолу и гибели.

Игры в солдатики

На самом деле, болезненный юноша был особо никому не нужен: ни тетке-императрице, ни воспитателям, ни, впоследствии, жене. Всех интересовало лишь его происхождение, даже к официальному титулу наследника были добавлены заветные слова: «Внук Петра I».

А самого наследника интересовали игрушки, прежде всего – солдатики. Можем ли мы обвинить его в инфантильности? Когда Петра привезли в Петербург, ему было всего лишь 13 лет! Куклы привлекали наследника больше, чем государственные дела или юная невеста.
Правда, с возрастом его приоритеты не меняются. Он продолжил играться, но тайно. Екатерина пишет: «днём его игрушки прятали в мою кровать и под неё. Великий князь ложился первый после ужина и, как только мы были в постели, Крузе (камеристка) запирала дверь на ключ, и тогда великий князь играл до часу или двух ночи».
Со временем, игрушки становятся больше и опаснее. Петру разрешают выписать из Голштинии полк солдат, которых будущий император с энтузиазмом гоняет по плацу. А в это время его супруга учит русский язык и штудирует французских философов…

«Госпожа подмога»

В 1745 году в Санкт-Петербурге пышно отпраздновали свадьбу наследника Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны, будущей Екатерины II. Между юными супругами не было любви – слишком разнились они характером и интересами. Более интеллектуальная и образованная Екатерина высмеивает в мемуарах своего мужа: «и книг-то он не читает, а если и читает, то либо молитвенник, либо описания пыток и казней».

С супружеским долгом у Петра тоже было не все гладко, об этом свидетельствуют его письма, где он просит жену не делить с ним постель, которая стала «слишком узка». Отсюда и берет начало легенда о том, что будущий император Павел рожден вовсе не от Петра III, а от одного из фаворитов любвеобильной Екатерины.
Впрочем, несмотря на холодность в отношениях, Петр всегда доверял супруге. В затруднительных ситуациях он обращался к ней за помощью, и ее цепкий ум находил выход из любых неприятностей. Потому и получила Екатерина от мужа ироническое прозвище «Госпожа подмога».

Русская маркиза Помпадур

Но не только детские игры отвлекали Петра от супружеской постели. В 1750-м году ко двору были представлены две девочки: Елизавета и Екатерина Воронцовы. Екатерина Воронцова будет верной сподвижницей своей царственной тезки, Елизавета же займет место возлюбленной Петра III.

Будущий император мог взять себе в фаворитки любую придворную красавицу, но выбор его пал, тем не менее, на эту «толстую и нескладную» фрейлину. Любовь зла? Впрочем, стоит ли доверять описанию, оставленному в мемуарах забытой и брошенной супругой.
Острая на язык императрица Елизавета Петровна находила этот любовный треугольник весьма забавным. Она даже прозвала добродушную, но недалекую Воронцову «русской де Помпадур».
Именно любовь стала одной из причин падения Петра. При дворе стали поговаривать, что Петр собирается, по примеру предков, отправить жену в монастырь и заключить брак с Воронцовой. Он позволял себе оскорблять и третировать Екатерину, которая, на вид, терпела все его капризы, а на самом деле лелеяла планы мести и искала могущественных союзников.

Шпион на службе ее величества

Во время Семилетней войны, в которой Россия приняла сторону Австрии. Петр III открыто сочувствовал Пруссии и лично Фридриху II, что не прибавляло популярности юному наследнику.

Но он пошел еще дальше: наследник передавал своему кумиру секретные документы, информацию о численности и расположении русских войск! Узнав об этом, Елизавета была в ярости, но она многое прощала недалекому племяннику ради его матери, своей любимой сестры.
Почему наследник российского престола столь открыто помогает Пруссии? Как и Екатерина, Петр ищет союзников, и надеется обрести одного из них в лице Фридриха II. Канцлер Бестужев-Рюмин пишет: «Великого князя убедили, что Фридрих II его любит и отзывается с большим уважением; поэтому он думает, что как скоро он взойдёт на престол, то прусский король будет искать его дружбы и будет во всём помогать ему».

186 дней Петра III

После смерти императрицы Елизаветы Петр III был провозглашен императором, но не короновался официально. Он показал себя энергичным правителем, и за полгода своего царствования сумел, вопреки всеобщему мнению, многое сделать. Оценки его правления весьма разнятся: Екатерина и ее сторонники описывают Петра как слабоумного, невежественного солдафона и русофоба. Современные историки создают более объективный образ.

Первым делом Петр заключил мир с Пруссией на невыгодных для России условиях. Это вызвало недовольство в армейских кругах. Зато потом его «Манифест о вольности дворянской» подарил аристократии огромные привилегии. В то же время он издал законы, запрещающие мучить и убивать крепостных, прекратил преследование старообрядцев.
Петр III старался угодить всем, но в итоге все попытки оборачивались против него самого. Поводом к заговору против Петра стали его нелепые фантазии о крещении Руси по протестантскому образцу. Гвардия, главная поддержка и опора русских императоров, выступила на стороне Екатерины. В своем дворце в Ориенбауме Петр подписал отречение.

Жизнь после смерти

Смерть Петра – это одна большая загадка. Император Павел не зря сравнивал себя с Гамлетом: в течение всего правления Екатерины II тень ее умершего мужа не могла обрести покой. Но была ли императрица виновна в смерти супруга?

По официальной версии Петр III умер от болезни. Он не отличался хорошим здоровьем, а волнения, связанные с переворотом и отречением, могли убить и более крепкого человека. Но внезапная и столь скорая смерть Петра – через неделю после свержения – вызывала немало толков. Например, существует легенда, согласно которой убийцей императора был фаворит Екатерины Алексей Орлов.
Незаконное свержение и подозрительная смерть Петра породили целую плеяду самозванцев. Только в нашей стране более сорока человек пытались выдать себя за императора. Самым известным из них оказался Емельян Пугачев. За границей один из лже-Петров стал даже царем Черногории. Последний самозванец был арестован в 1797 году, через 35 лет после гибели Петра, и только после этого тень императора наконец обрела покой.